Тяжело дышит, ищет глазами телефон. Между лопаток воет холодная боль. Привыкший к этой боли, к этим чертовым снам, он быстро продирает глаза, одевается. Сколько же он проспал? Наконец нашаривает завалившийся под диван телефон. Десять.
«Твою мать!»
Он набирает ее номер. Она не берет трубку, но он не останавливается раз за разом, пытается снова. Всматривается в потеки воды на окне. На бушующие от ветра ветви Ивы.
Внезапно треснувшие громом небеса пробуждают Алешу ото сна. Ему снился долгий кошмар, и теперь громкий плачь заставляет всех в доме ощутить тревогу.
Паша приходит на плачь. Алеша уже вскочил с кровати и бежит навстречу. Паша поднимает его на руки, крепко обнимает и утишает.
— Что случилось, друг? Приснился плохой сон?
— Да! — раздается писк в ответ.
— Расскажи мне, что там было во сне, — заботливо произносит Паша.
— Там был большой дядя!
— И что он делал?
— Размахивал ручищами!
— Большие у него руки?
— Большущие!
— Больше, чем у меня?
— Да! Вот такие! — Алеша разводит тонкие ручки. Паша кладет его в постель и ложится рядом.
— Тогда я накачаю руки больше, чем у него, и надеру ему задницу!
— Да! А у меня будут такие руки?
— Конечно, еще больше, чем у меня. Будешь самый сильный, и никто тебя не победит.
— Даже ты?
— Особенно я.
— Не-е-ет, я не буду с тобой бороться, когда вырасту.
— Спасибо, дружище. Я так устал, и спина болит. Ты знаешь, что делать.
— Спинку погреть?
— Да, я буду тебе очень за это благодарен, — тихо говорит Паша, поглаживая племянника по голове.
Алеша прижимается к твердой спине и почти сразу погружается обратно в сон. Паша очень плавно соскальзывает с маленькой кровати, и отправляется обратно к себе. Он не собирается спать. Еще несколько попыток дозвониться. Он смотрит на голубой в свете лунных лучей потолок. Рядом сопит растрепанный Антон, его глаза бегают в разные стороны под слегка опухшими веками. Где-то в соседней комнате похрапывают уставшие за день сестра и мама.
Он ищет в своих вещах ключи от машины, наконец находит их и бредет по коридору к выходу. Натягивает разношенные кроссовки и мчится к машине. Заводит мотор.
Дождь. Холодно. Но не ему.
Вдруг в кармане вибрирует проклятый телефон. Он берет трубку, нажимая на педаль газа сильнее.
— Алло. Я еду, слышишь?
— Тебя здесь нет, — слабо слышится сквозь шум воды, тонкий голос.
— Подожди чуть-чуть, прошу тебя.
— Я… жду… Мне холодно…
Звонок обрывается на гудки.
«Какого черта я не проснулся сразу?! Почему сейчас?!»
Паша со злостью бьет по рулю, продолжая путь.
Он видит ее издалека. Она сидит, накрывшись руками, опираясь на железную дверь. На свет ярких фар она поднимает красные мокрые глаза. Дрожит, как загнанный кролик. Капли утихающего дождя стекают по волосам. Ветер обдувает ее со всех сторон. Автомобиль останавливается резко, оставляет глубокий след в земле.
Паша поднимает на ноги легкое как призрак тело, прижимает к себе крепко, целует мокрую макушку. Она громко рыдает, взрываясь и сбивчиво глотая холодный кислород. Свободной рукой Паша открывает ключом дверь и затаскивает ее внутрь.
— Тише-тише. Живая.
— Я! Эт-то вс-се я! — доносятся неразборчивые слова.
Паша отстраняет ее, нежно держа промокшее лицо в горячих ладонях, заглядывает в заплывшие глаза.
— Я не понимаю. Милая, успокойся! Давай, вдо-о-ох — вы-ы-ыдох, молодец. Все закончилось, я рядом.
Варя, дрожа, глубоко вдыхает и выдыхает, взгляд обретает цель, не отрывается от синих глаз.
— Во-о-от, гораздо лучше. Ты умница, сядь.
Паша снимает с нее мокрую куртку, бросает на стул. Усаживает на слегка сдутый матрац, накрывает одеялом. Торопливо тянется к обогревателям, выкручивает их мощность на максимум. Во взгляд ему попадает синяя гематома на тонком предплечье, еще одна на плече. Синие глаза темнеют, затуманиваются.
— Это я. Я ч-чуть не уб-била его. Я м-могу д-делать это. Я…, — из Вари вырывается глубокий дрожащий вдох.
— Кого ты чуть не убила? — стараясь держать себя в руках, спрашивает он.
— К-Кузьмина…
— То есть он жив? — холодно разливается металлический голос Чернова.
Паша поднимается на ноги, собираясь сделать шаг к выходу. Варя ухватывает его за запястье, не давая уйти. Холодный укол, невидимые сдавливающие все внутри путы. Он повинуется.
— Нет, не уходи, прошу тебя.
— Да. Я не уйду. Не беспокойся, — твердо и холодно признается он, — Варя, что бы там не думала, ты не убийца. Ты не в чем не виновата.
Паша присаживается перед ней на корточки, не отпуская ее рук. Согревая их.
— Н-нет, ты н-не знаеш-шь. Я б-боялась расск-казывать. Дум-мала, чт-то есл-ли расск-кажу об этом, от меня отвер-рнутся все. Дум-мала, что если расск-кажу, меня пос-садят. Я не хот-тела в это вер-рить, но это повт-торяется. Я… Я… — Варя захлебывается в своих словах, слезах и вздохах.
Паша присаживается за ее спину. Залазит под ее одеяло, обнимает за плечи, прижавшись грудью к ее спине. Она обжигается, убаюкивающий отрезвляющий жар идет на пользу. Ее дыхание становится ровнее, она связывает слова.
— М-Мама привела в дом человека. Он б-бывал у нас и раньш-ше. Я п-пыталась прогонять его и р-раньше, и м-маме это не н-нравилось. В т-тот день, он д-дотронулся до меня. М-мне было с-страшно… Мне было так-к страшно… и п-противно, во мне было с-столько злобы, нен-нависти, отвращения. Я закрыла глаза, а когда от-ткрыла, он уже лежал без чувств. Все вокруг летело к чертям, р-разбивалось, свет м-мигал. Он ударился г-головой о батарею, повсюду была его к-кровь. Я испуг-галась. М-мы вызвали скорую, с-сказали, что он был пьян, подскользнулся и упал. Нам поверили, он и так был очень п-пьяным. Но мама меня не п-простила. Он-на не видела, что п-произошло, но з-знала, что эт-то я. Мы р-разругались, и я с-сбежала с-сюда.
— Тш-ш. Тихо. Они заслуживают этого, и даже большего. Ты не должна страдать из-за этого.
Варя сидит, подогнув колени, на которых сходятся его руки. Она чувствует его горячее дыхание на своих волосах. Впитывает запах его душистого мыла.
— А что, если я когда-нибудь и тебя вот так убью.
— Прекрати. Ты никогда мне не навредишь, — тихо и хрипло проговаривает он.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все, — отвечает Паша, убаюкивая ее как ребенка.
— Я чудовище, — роняя последние слезы, выдавливает Варя.
— Не больше, чем я. Ты согрелась?
— Да, мне лучше.
— Тогда поспи. Тебе нужно отдохнуть.
— Хорошо, — шепотом лепечет Варя, прикрывая веки.
Горячие руки высвобождают ее, укладывают на подушку. Никто и никогда не был с ней так ласков. Душа перестает дрожать и маяться, все, что было до этого, перестает быть важным. Этот сон не похож ни на один
