— Знаете, у нас здесь есть несколько его полотен, — промолвил он, внимательно наблюдая за лицом девушки. Неподвижное и холодное, оно сейчас казалось озаренным внутренним светом. — «Рыцарь и Смерть», например. «Явление Свентовита», «Умирающий лебедь». Хотите…
— Посмотреть? Очень хочу!
Это была первая девушка, которая выразила такое желание. У Анджелина замерло сердце.
— Прошу…
Они вместе направились в верхний холл, соединенный галереей с большим пиршественным залом. Тут обычно прохаживались гости перед началом пиров, здесь часто устраивали танцы и увеселения. А в обычное время сюда приходил лишь он один. Леди Гемма, пытаясь завоевать его сердце, даже не подумала поинтересоваться, что же нравится неприступному красавцу. И, естественно, ни разу не заговаривала о живописи.
Они остановились перед «Рыцарем и Смертью». Некоторое время в молчании рассматривали полотно: лес, всадник и вышедшая ему навстречу дева.
— Мне кажется или этот рыцарь похож на тебя? — вдруг спросила Анита.
— Вряд ли. Это аллегория — к смерти и любым неожиданностям следует быть готовым всегда, особенно на нашем тернистом жизненном пути.
— А Ролло Бутиен писал портрет моей матери, — вспомнила девушка.
— Да?
— Он до сих пор висит в галерее в замке, где я, — она замялась, — где я была… Отец приглашал его специально. Я тогда была маленькой девочкой, и мастер для меня однажды на клочке бумаги набросал рисунок зайца. У него есть несколько рисунков из деревенской жизни — «Старое дерево», «Отдыхающие пейзане», «Склепы», «Играющие дети», «Старуха»… Это все он нарисовал, пока жил у нас.
— Вот бы посмотреть!
— Все осталось… там.
Они не спеша пошли вдоль ряда картин, останавливаясь перед каждой из них. Даже не глядя на подписи, Анита почти безошибочно угадывала если не имена авторов, то названия. Перебивая друг друга, они взахлеб говорили о картинах, лишь иногда замирая в молчании перед очередным полотном, и чем дальше, тем больше Анджелин склонялся к мысли, что, если отец и причастен как-то к его весьма странному, прямо-таки фантастическому обручению, стоит сказать ему слова благодарности за знакомство с такой девушкой. И отчаянно, до скрежета зубовного, пожалеть о том, что уже через несколько часов ему опять станет не с кем поговорить. Згаш, конечно, все равно что брат, но его интересы лежат вне искусства. Он как-то в ратуше постоял перед «Алхимиком» кисти некоего Тео Балаура, но нашел лишь три недочета в изображении посуды и сделал вывод, что художник явно никогда не видел настоящего алхимика за работой, после чего потерял к картине интерес.
— А это, — Анджелин с некоторой тревогой привлек внимание Аниты к следующему полотну, — неизвестный художник. Как называется картина, никто не знает. Мы зовем его «Молящаяся девушка».
— Это неправда! — с жаром воскликнула его спутница. — Это правая часть диптиха «Разлученные». Ее написал учитель маэстро Бутиена, Отто из Зверина. У нас в замке есть вторая половина. Там в той же позе молится юноша. И там же — подпись художника. Отто из Зверина был левшой и подписывал свои работы не в правом нижнем, а в левом нижнем углу. То есть он подписал только одну половину диптиха. Позы молодых людей в точности повторяют друг друга. Совпадают даже складки одежд! Если повесить картины рядом, станет заметно, что даже их взгляды направлены друг на друга. В Зверине есть легенда о двух влюбленных. Их разлучили родители. Девушку решили выдать замуж за другого и отправили тайно на острова. Она отчаянно молилась о том, чтобы соединиться со своим возлюбленным хотя бы после смерти. И боги вняли ее мольбе — в миг бракосочетания невеста внезапно протянула вперед руку и превратилась в камень. А в Зверине окаменел ее любимый, который тоже денно и нощно молился всем богам. Каменную статую девушки привезли на родину, и когда ее поставили рядом со статуей ее возлюбленного, стало понятно, что они застыли в одинаковых позах. А их руки протянуты друг другу, — Анита протянула руку кистью вниз, — девушка как бы вложила свои пальцы в ладонь юноши.
Анджелин порывисто взял ее тонкие пальцы в свои:
— Так?
— Да.
Отпускать руку не хотелось. Мелькнула крамольная мысль, что как те двое влюбленных через расстояние, так они сейчас пытаются дотянуться друг до друга через время. Граф невольно сильнее стиснул холодную ладонь…
Шаги и голоса заставили их отвлечься. Анджелин подобрался, привычно нацепив маску холода и высокомерия. Прыгая через две ступени, по широкой лестнице взбежала еще одна девушка.
— Я так и знала! — воскликнула она, всплеснув руками. — Анджелин, неужели это правда?
Еще прежде чем она заговорила, граф узнал Марджет и неосознанно попытался встать между нею и Анитой.
— Что вы имеете в виду?
— Вы женитесь? — Студентка подбежала ближе, бросила быстрый взгляд через его плечо. — На ней?
— Да. Сегодня.
— Это невозможно!
— Мы с Анитой обручены и должны это сделать. Через несколько часов состоится церемония.
— Но вы обещали, Анджелин! И потом — она же мертвая! Разве на мертвой можно жениться?
— Это не свадьба в обычном понимании этого слова. Так было предназначено. Вам ли этого не понять? — холодно бросил мужчина, сверху вниз глядя на девушку. Еще не хватало — отчитываться перед каждым!..
— Нет, это вы не понимаете, Анж! — воскликнула студентка. — Я читала, чем грозят такие браки. Она не упокоится в гробу, как положено трупу, а станет преследовать вас всю жизнь. Она станет упырем и будет приходить каждую ночь, пить кровь и тянуть силы, пока вы не умрете. Но я знаю, как все это исправить! Я смогу избавить вас от этого…
— Прекратить! — Графу пришлось повысить голос. Видят боги, еще одну ревнивую истерику он просто не выдержит и сорвется. — Я уже принял решение.
— Нет, я докажу! — Марджет выхватила ритуальный нож. — Смотрите!
Прежде чем мужчина успел сделать хоть одно движение, она начала замах, но выпад, куда бы ни был он направлен, не достиг цели. Какая-то тень встала на ее пути, и студентка, вытаращив глаза и задохнувшись от изумления, уставилась на тонкую руку Аниты Гневеш, ладонь которой насквозь пронзило испещренное рунами лезвие ножа.
Несколько секунд соперницы смотрели друг на друга, потом одна из них тихо опустила руку, снимая пробитую ладонь с острия.
— Не бойся, девушка, — прошелестел голос. — Я скоро уйду.
Она направилась прочь, бесшумная, как призрак.
— Ани… Анита, — позвал Анджелин, — тебе… вам не больно?
Девушка остановилась, опустив голову.
— Нет, — прозвучало в ответ. — Я ничего не чувствую. Могу опустить руку в ледяную воду — и не замерзнуть. Могу сунуть в огонь — и не обжечься. У меня не бьется сердце. Мне не бывает больно… И она права.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
