окончилось. Наш флот и космодесант воевал ещё полгода, окончательно загоняя Империю в тупик и вынудив их, в конце концов, подписать мирный договор, но всё-таки нам была интересна наш судьба. Куда нас отправят теперь? Распустят по домам или найдётся новое дело. У меня не выходило из головы обещание полковника Копылова, но нас разрывало на две части, желание остаться той же командой или вернуться домой со щитом.
Но командование вместо ответа, когда мы вернулись на Кадмию: меня запихали на ускоренные офицерские курсы, Марину вернули в лётно-космическое, Ясю приписали к местному госпиталю, а остальные ходили в джунгли с другими группами. Уж не знаю, чего они там искали, после того как мы выселили этих предразумных в их раёк, кроме дикого зверья на планете, не оставалось никого опасного.
Правда, прежде чем попасть на курсы, меня немного подержали в госпитале. Вместе с остальными ранеными.
— Понимаю, Кирьянов, ты свою голову не ценишь, — проворчал Темиргалиев. — Но нам она ещё понадобится.
Ничего не поделаешь, пришлось неделю полежать, а потом и походить к врачу. Моей головушкой занималась Евгения Анатольевна Кавьяр. Девушка только-только выпустилась из военно-медицинской академии и я тогда не понял, как она к нам попала. Между собой мы её называли просто Женькой, так как ненамного старше нас она была. Да она сама была весёлая и смешливая блондинка с мелкими кудряшками и большим ртом.
Но несмотря на молодость, мне её лечение помогло и прекратились головные боли, начавшиеся после контузии, поэтому, выйдя из госпиталя, я полностью отдался учёбе.
Да, за месяц, что мы отсутствовали, на планете началось глобальное строительство. К югу от Артефакта строили что-то вроде военного городка, а к северу возводили что-то похожее на гражданское жильё, но я могу и ошибаться. Хотя военная разведка разрабатывала эту золотую жилу совместно с учёными, так что было неудивительно такое соседство.
Ближе к концу курсов я расстался с Мариной. Это произошло, как-то буднично и обыденно. В один из немногих наших выходных дней, мы сидели на ступеньке пирамиды, просто смотрели в небо, думали каждый о чём-то своём и она, вдруг положив мне голову на плечо, вдруг шепнула:
— Знаешь, Валер, а я тебя, оказывается, не люблю.
Как будто кто-то разом выключил свет на всей планете. Или подкрался сзади и ударил меня по голове. Но лицо я удержал, лишь вздохнул и потянулся за сигаретами. Что ещё я мог сказать? Упасть на колени и умолять не бросать меня? Не приучен я был к такому.
Я непросто любил Марину Стерлядкину, а привязался к ней, после того, что произошло между нами в том разрушенном магазинчике на Ирсеилоуре. Она была моей опорой, во время боёв в Гордзексе и после. Но… не стоило устраивать драму. Не приучен я был к такому.
— Тогда… нам надо будет… расстаться? — наконец выдавил из себя я, пытаясь зажечь сигарету дрожащими руками.
Вот честно, лучше уж опять оказаться запертым между силовыми полями и имперской гвардией, чем продолжать этот мучительный разговор.
— Угу, — буркнула она и залезла в мою пачку, вытащив сигарету.
Мы закурили. В голове снова заиграла «Легенда» Цоя.
— А ты сам, давно понял, что не любишь меня? — спросила она затянувшись.
— Ну, когда вернулись с Тангорихкса, — промямлил я, хотя на бессовестно соврав.
Пусть ей будет легче и она считает, что не вырвала моё сердце, а просто прекратила изжившие себя отношения.
— И молчал, мерзавец! — шутливо ткнула меня в бок Марина.
— Чего я дурак, что ли, от такой красавицы отказываться? — фыркнул я.
Мы захохотали и едва не свалились со ступени пирамиды.
— Но ты ведь не выгонишь меня из команды из-за этого? — сделав жалобные глазки, спросила она.
Я приобнял девушку.
— С ума сошла, что ль? Ты со всеми нами сработалась, а у меня, итак, после Тангорихкса потери: треть состава. Не хотел бы увеличивать до почти половины.
Марина вытянулась, насколько это было возможно на пирамидах и подставив лицо солнцу, довольно улыбнулась.
— Кстати. Ты ведь так и не знаешь, откуда я взяла свой позывной? — спросила.
— Раскрой секрет, не томи.
Но девушка лишь покачала головой.
— Это будет тебе задание на лето, — хитро улыбнулась она.
Марина ушла, оставив меня в одиночестве дослушивать строчки Цоя, которые крутились в моей голове. Странно, но раньше я не доходил до них.
А жизнь — только слово. Есть лишь любовь, и есть смерть
Эй, а кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить
А любовь стоит того, чтобы ждать...
Очень хотелось заплакать. Но нельзя. Иначе сам себя потом буду презирать.
Расставшись с Мариной, я стал подумывать, а не приударить ли мне, за Женькой Кавьяр? Девушка мне нравилась, я подумал, что не стоит залечивать свои душевные раны, за её счёт. Хорошая она и не стоит с ней так жестоко.
