Справа от меня потрескивал огонь, распространяя приятный запах горящей древесины.
Меня не убили. Пожалуй, Пожирательница Птиц действительно сказала правду о разбойниках в пещере, или мои вторые «я» сумели меня защитить… Или же меня восприняли, как еще не прочитанную книгу — никто не посмеет убить меня, пока не выяснится, какими могут быть последствия. Еще один вариант — и это объяснение казалось наиболее правдоподобным — чародеи вне моего тела оказались столь же ревнивыми, как и живущие в нем. Все вместе они не позволили кому-то одному завладеть желанной наградой. И никому из них пока не удалось обхитрить остальных. На какое-то время мне позволили остаться в живых.
Но все же — о более насущном. Я лежал на мягкой кровати под меховыми шкурами и одеялами, и все же страшно мерз, дикие боли вернулись вместе со способностью чувствовать, а одежда на мне была мокрой — теперь я чувствовал это — тепло моего тела растопило снег, превратив его в воду.
Я чихнул, затем начал кашлять. Я совсем окоченел от холода. Это я понимал. Холод проник в меня до костей.
Я закрыл глаза и снова лег на спину, пытаясь все обдумать, но кто-то подложил руку мне под голову и помог сесть, а затем поднес чашку к моим губам. Напиток оказался теплым и сладким.
Яд? Скорее всего, нет. Ни один чародей внутри меня не почувствовал опасности. Нет, пока нет.
Я снова отключился, а когда проснулся в следующий раз, оказалось, что я возлежу на груде мехов, совершенно не способный к сопротивлению, хотя множество рук снимали с меня мокрую одежду, слой за слоем. В конце концов кто-то развязал на мне набедренную повязку и осторожно снял ее.
Я поднял взгляд, слишком ослабевший, чтобы стыдиться того, что лежу обнаженным перед всеми этими людьми. Вокруг меня толпилось с дюжину чародеев — стервятники, ожидающие пиршества. Я схватил одеяло и попытался в него завернуться. Кто-то уложил меня, заставив лежать неподвижно, пока они рассматривали на мне каждую метку, каждый шрам.
Но я не страдал от холода: кровать передвинули так близко к камину, что я буквально истекал потом. Пожирательница Птиц сложила мою мокрую одежду на деревянную решетку. Я заметил, что она вынула из сумки мои туфли и поставила на плиту перед очагом. Да, они были мокрыми насквозь.
Протянув руку, я потрогал гладкий мраморный пол, а потом принялся рассматривать колонны, которые были даже выше дворцовых колонн в Городе-в-Дельте. Фонари действительно плавали между ними. И они действительно были размером с дом. Я заметил крылатого мужчину, объятого огнем, он взлетел вверх, оставляя позади себя хвост из искр, и исчез в невообразимой дали под потолком.
Гном с уродливыми бородавками на совершенно заросшем лице перевернул меня на бок и смазал мои раны какой-то жирной мазью с резким запахом. Лысая женщина в плотно облегающей ее крокодильей коже, склонившись надо мной, потрогала каждую отметину на моем теле трепещущим змеиным языком — ее дыхание едва не обожгло меня.
Как только она закончила, никто не помешал мне завернуться в одеяло.
— Узор еще не завершен, — произнесла женщина-крокодилица вслух, ни к кому, по-видимому, не обращаясь. Она говорила на языке мертвых.
Она не коснулась лишь отметины у меня на лбу, метки Сивиллы.
Мужчина в блестящей мантии чародея держал в руках песочные часы. Он перевернул их, и в них загорелся чистый белый огонь.
Остальные сидели на полу вокруг меня. Теперь пришла моя очередь изучать их. Многих из них заметно изменила магия. Насколько я мог рассмотреть, женщина со змеиным языком едва ли носила крокодилью шкуру, скорее, это была ее собственная кожа. У чародея, стоявшего позади нее, была птичья голова, постоянно поворачивающаяся в разные стороны, ярко голубые перья на ней были взъерошены, а — в глазах застыло удивленное выражение. Я так и не смог определить, кто это был: мужчина или женщина.
Были среди них и такие, что казались вполне нормальными людьми, во всяком случае на первый взгляд. Но я достаточно знал о магии, чтобы заблуждаться на их счет. В конце концов, разве Секенр, убийца царей и чародеев, не мог на улице сойти за обычного мальчишку из Страны Тростников?
Рыжебородый мужчина с поросячьим розовым лицом подобрался ко мне поближе.
— Я твой друг, — заявил он на сильно искаженном языке Дельты. Изо рта у него шел отвратительный запах. Зубы были сточены в форме треугольников, как у заргати. Вначале я подумал, что он страшно обожжен, но вскоре понял, что такой цвет кожи типичен для варваров какой-то экзотической расы.
Я не ответил. Тогда он легонько похлопал меня по плечу, широко улыбнулся и добавил:
— Держись ко мне поближе, и все будет хорошо. Я помогу тебе противостоять им всем, моим и твоим врагам.
Вся остальная компания рассмеялась.
Ко мне приблизилась Пожирательница Птиц, а остальные остались стоять на месте или вежливо отстранились. Я с интересом наблюдал за ней.
Она встала на колени у моей кровати, спиной к огню; свет залил ее перья, образовавшие теперь мантию.
— Привет, — сказал я. Голос я почти потерял — из моего горла вылетало хриплое бульканье.
— Помолчи, Секенр. — Она стала раскрывать что-то плоское деревянное: откинула одну панель, за тем другую, и внутри появилась зеркальная поверхность, напоминавшая приспособление, с помощью которого я так давно, в совсем другой жизни предсказывал судьбу, чтобы заработать деньги для госпожи Неку в Тадистафоне.
Пожирательница подняла его так, что в центральной панели отразилось мое лицо.
Внезапно моим телом завладел Ваштэм, мой отец. Он закричал и дернулся вперед, чтобы выбить зеркало у нее из рук. Но чародейка без труда увернулась. Все остальные вцепились в меня, и она снова поднесла зеркало к моему лицу.
Отец исчез, и я снова стал Секенром. Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть на свое отражение. С каждой стороны от моего лица один за другим появлялись все остальные, словно их по очереди вызывали и отпускали — знакомые и незнакомые лица, которые я видел лишь во снах или в чьих-то воспоминаниях: Орканр и Тально, Бальредон и Таннивар, Лекканут-На и многие-многие другие, их жертвы и мои собственные. Луна беспристрастно взирал на меня, и даже чародей заргати, Харин-Иша, появился в зеркале, хотя все еще был жив и влачил свое жалкое существование в бутылке.
Чародейка исследовала все потайные уголки в глубинах моего сознания, чтобы узнать, кто и что там скрывается. В зеркале не появился лишь Ваштэм. Я так и не понял, как ему удалось спрятаться. Но он всегда был высшим мастером магии, значительно более сильным, умным и дальновидным, чем любые из его соперников. Каким-то непонятным образом он все же ухитрился это сделать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
