Между тем, Илис бесстрашно испытывала его терпение. Несколько раз у Грэма возникало непереносимое желание взять незваную гостью за шиворот и выкинуть за дверь; к сожалению, он ни на минуту не мог забыть, что подобного он сделать не сумеет физически. Илис могла постоять за себя, совершенно не боялась рукоприкладства, а потому наглела. Грэм прекрасно знал, почему она является к нему каждый вечер почти в один и тот же час — она собиралась не пускать его в ночные загулы по злачным местам Карата. Он бесился и силился понять, какого рожна ее настолько заботит его жизнь и здоровье. Или она так привыкла командовать студентами у себя в школе, что ей и здесь нужен кто-то, о ком нужно заботиться, над кем надо квохтать, как курица над цыпленком? Если так, то объект Илис выбрала неподходящий, хотя сама она так определенно не считала. Грэм не нуждался ни в присмотре, ни в заботе, от кого бы они ни исходили. И уж тем более не желал, чтобы с ним нянчилась Илис.
Та, как ни в чем не бывало, появившись в его доме, обычно заявляла о желании прогуляться с визитом к тому или иному знакомому и просила составить ей компанию. Грэм, как дурак, каждый раз соглашался, пытаясь между делом выяснить у Илис, отчего она вдруг перешла на ночной образ жизни и с каких пор ее приятели стали принимать гостей по ночам. Илис отвечала охотно и неизменно туманно, так что из ее пояснений Грэм ничего не мог понять.
Последней каплей стало ее появление в доме Грэма на ночь глядя в сопровождении Джем.
— Я подумала, что нечего ребенку просиживать такие чудесные вечера дома, — пояснила Илис опешившему хозяину. — Пусть прогуляется с нами. И Брайан не возражает…
Брайан-то, может быть, и не возражал (хотя вряд ли, не отпустил же он с охотой любимую дочку шататься по ночному городу?), а вот Грэм хотел возмутиться. Хватит с него! Если он до сих пор по дурости изображал телохранителя взбалмошной магички (которая и сама была в состоянии справиться со всеми гипотетическими проблемами), то уж играть роль дуэньи при малолетней девчонке он не намерен! Но он не успел произнести ни звука — встретился взглядом с радостной зеленью глаз Джем и осекся. Она смотрела так, словно провести в его обществе вечер было заветной мечтой всей ее жизни. Изумрудная волна окатила Грэма, накрыла с головой, и слова застряли в горле. Илис, смотревшая до того несколько настороженно, даже как будто слегка напрягшись, прекрасно поняла, что произошло. Довольно улыбнулась и энергично кивнула.
Они не пошли ни к каким знакомым. Илис, которая выглядела словно кошка, нализавшаяся сметаны, заявила, что хочет сделать сюрприз и показать местечко, где подают прекрасный, просто волшебный суп из моллюсков и готовят потрясающих маринованных угрей. Грэм был не в настроении для позднего ужина, к тому же моллюсков особенно не любил, но его никто и не спрашивал, а Джем пришла в восторг и только что не захлопала в ладоши. Ясное дело, до сих пор ей не приходилось совершать променад ночью! Широко улыбающаяся Илис, не теряя времени даром, шустро протащила Грэма и Джем по темным закоулкам. Извилистый путь завершился в неожиданно уютном и приличном заведении недалеко от порта. Публика здесь обитала на удивление приличная; окажись иначе, Грэм свернул бы Илис шею, не посмотрев на ее магические способности. Самому ему было безразлично, среди какого народа находиться, но Джем…
Вечер начался на удивление приятно. Готовили в таверне действительно вкусно, этого не мог не признать даже Грэм, хотя и ел, как всегда, мало. Илис же уплетала все предложенные деликатесы с превеликим аппетитом, можно было подумать, что ее несколько дней не кормили; Джем старалась от нее не отставать. Сытный ужин сопровождался оживленной беседой. Грэм больше помалкивал, да и слушал вполуха — девичье щебетание его не занимало. Тем не менее, он каким-то чудом сумел отвлечься от мыслей об опиуме и скуме, которые занимали его на протяжении последних дней. Да и созерцание смеющейся раскрасневшейся Джем было отнюдь не лишено интереса. Он старался не очень откровенно пялиться на нее и думать о чем-нибудь другом, кроме шелковой волны ее волос, но взгляд неизменно возвращался к нежной белой коже и отбрасывающим изумрудные отблески глазам. В какой-то момент Грэм вынужден был признаться себе, что девушка волнует его… да он давно знал это, только не хотел замечать. Он мгновенно вскипел. Будь я проклят, мысленно зарычал он на себя, я не имею права думать подобным образом об этом ребенке… об этой девушке… об этой женщине! И будь проклята Илис, зачем она затащила меня сюда…
Проклятия, разумеется, не помогали. Самое лучшее, что тут можно было сделать — это встать и уйти, пока не поздно, но Грэм не мог оставить двух женщин одних в портовом трактире, ночью. А в том, что они последуют за ним и отправятся домой, он уверенности не испытывал.
Пару раз встретившись глазами с Илис, Грэм понял — она отлично видит и понимает все, что с ним происходит. Мало того, она заранее знала, как подействует на него общество Джем. Но откуда? Ведь она никогда не видела их вместе! Разве только в доме Брайана один или два раза, но там было все по-другому… Неужели Илис воспользовалась своей распроклятой магией?
С той минуты, как стало ясно, что Илис устроила ужин специально, просчитав последствия, преследуя какие-то свои цели, Грэм потерял последние остатки спокойствия и самообладания. Вечер в обществе двух прелестных (чего уж там) женщин превратился в тяжкую обязанность. Лучше опять на каторгу, думал он свирепо, вперив взгляд в свою кружку (смотри, смотри туда и не смей поднимать глаз!), лучше даже в Северную! Только не здесь… только не здесь.
Илис быстро замечала малейшие изменения его состояния. Сообразив, что перегнула палку, она сумела изящно и непринужденно завершить ужин и попросила Грэма проводить их с Джем до дома.
Если она еще раз появится у меня вместе с Джем, думал Грэм, возвращаясь в одиночестве в свое темное и холодное жилище, я просто вышибу ей зубы. Плевать, что она женщина и магичка. Она издевается надо мной — пусть, но подставлять девчонку не позволю.
Остаток ночи он провел, шатаясь из угла в угол спальни. Кулаки чесались — такого с ним не было давненько. Помимо зуда в кулаках, донимал и зуд другого свойства. Перед внутренним взором, стоило только прикрыть глаза, вспыхивали золотые нити волос, влажно мерцал коралл губ, поигрывали бликами изумруды глаз. Грэм кусал губы и старался думать о чем-нибудь другом. К сожалению, очень скоро обнаружилось, что думать ему больше и не о чем, а запас зелья в доме давно уже иссяк.
К утру стало полегче, наваждение схлынуло. Грэм вздохнул с облегчением и только собрался завалиться в кровать и попытаться забыться сном (наступало самое подходящее время для сна, первые лучи солнца как раз робко касались городских крыш), как в дверь постучали. Снова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
