Тот, у кого были прямые волосы и сине-ореховые глаза, произнес:
- Мефистофель.
Я моргнула.
- Что за имя? - поинтересовалась я.
- В честь Мефистофеля, - ответил он.
Я смотрела на него, ожидая, что он улыбнется, но он только смерил меня серьезным высокомерным взглядом. Улыбка так и не появилась.
Я повернулась к парню с вьющимися волосами.
- А тебя как зовут?
- Гордость, - сказал он.
Нахмурившись, я посмотрела на него:
- Повтори.
- Мое имя -Гордость, - повторил он. Его тон был извиняющимся, как будто ему не сильно оно нравилось. Мне стало интересно, был ли Мефистофель в восторге от своего имени, ведь каким надо было быть самоуверенным, чтобы так представляться.
Я хотела спросить, чем они так насолили своей матери, но не стала. Я повернулась к Мике. И выдала ему взгляд, который, надеюсь, ясно говорил:
"И это лучшие из пяти?"
- Одну из золотых вертигриц зовут Зависть, - заметил Мика, с лицом настолько пустым, насколько у него это вышло.
Я хотела спросить, шутит ли он, но знала, что нет.
- В начальной школе, наверное, было весело, - произнесла я, наконец.
- Мы учились на дому, - ответил Гордость.
- Держу пари, что так, - согласилась я.
Жан-Клод выдохнул слова в мой разум:
- Ты чувствуешь это?
Единственное, что я чувствовала, было то, что они слишком высокомерны и их распирает от чувства собственной важности, но подозреваю, что отчасти это была бравада. Под бравадой всегда скрывают страх, или, по крайней мере, неуверенность.
- Чувствую что? - поинтересовалась я.
- Нечто, - сказал он.
Вслух я произнесла:
- Вы учились на дому.
- Я только что сказал это, - заметил Гордость.
- Ладно, вы когда-нибудь уезжали далеко от дома?
Они посмотрели друг на друга, затем Мефистофель быстро оглянулся на Джейка, и потом снова посмотрел на меня.
- Нет, - произнес Гордость.
- Какое это имеет значение? - спросил Мефистофель, и из-под его высокомерия выглянул гнев. Он хорошо его скрывал, но ему было неуютно.
- Просто пытаюсь узнать вас, - ответила я.
- Твой Нимир-Радж выбрал нас для тебя, - сказал Гордость.
- И я собираюсь позже поговорить с ним об этом, - произнесла я.
Мика наклонился и тихо прошептал рядом с моим ухом:
- Другие были еще больше напуганы или сердиты.
Я положила руку ему на бедро. Я хотела успокоить и его, и себя, и прикосновение помогло. Мне не нравились эти мужчины. Я, безусловно, не хотела, чтобы они задержались здесь надолго.
Натаниэль прислонился к нашим ногам, начиная играть рукой с моей икрой в ботинках до колена, которые он сам для меня выбрал. Ему эти парни тоже не нравились.
Ашер придвинулся, чтобы стать позади Жан-Клода, и положил руку ему на плечо. Я знала, почему ни Ашер, ни Ричард не были довольны ими. Ни один из нас не был ими доволен. Позже мы с Джейком серьезно поговорим об этом.
- Парни, вы хотите остаться с нами? - поинтересовалась я.
Они снова посмотрели друг на друга, и Мефистофель остановил себя прежде, чем снова взглянул на Джейка. Гордость произнес:
- Нам сказали, что у нас нет выбора.
- Я - большой сторонник того, чтобы выбор был всегда, - заявила я.
- Если мы уедем отсюда, нас убьют, - сказал Мефистофель.
- Если вы хотите остаться здесь, пока не станет безопасно, это одно. Но я желаю знать, хотите ли вы, двое, остаться здесь с нами и быть нашими тиграми?
- Что вы сделаете, если мы скажем, что не хотим? - спросил Гордость.
- Мне действительно не нравится вынуждать людей делать что-либо против их воли.
Они снова посмотрели друг на друга.
- Это не то, что мы слышали, - произнес Мефистофель.
- А что вы слышали? - поинтересовалась я, и первая капля гнева просочилась в мои слова.
- Разве ты не сделала его своей Невестой? - спросил Гордость, указывая на Никки.
- Да.
- Это ведь принуждение, - сказал он.
Я не могла с этим поспорить, и недостаточно хорошо их знала, чтобы объяснить, что я сделала это, чтобы спасти двух других мужчин, сидящих рядом со мной, что Никки похитил меня, и я использовала оружие, которое было у меня под рукой. Я не могла объяснить им это, так что я могла сказать?
- Да, это так.
- Но нас ты не хочешь принуждать? - спросил он.
- Скажем, я не хочу сегодня пополнять мой список грехов.
Они, нахмурившись, глядели на меня.
- Грехов?
Мефистофель поинтересовался:
- Что это значит?
- Это значит, что лишение кого-либо воли является злом. Я предпочла бы больше этого не делать.
- А что может заставить тебя сделать это снова? - задал вопрос Гордость.
- Самозащита или защита людей, которых я люблю.
Он посмотрел мимо меня на Никки:
- Ты угрожал Аните и ее людям?
- Да, - ответил Никки.
- Как?
- Я могу рассказать им? - спросил он.
Я подумала и затем сказала:
- Конечно.
- Я помог похитить Аниту, и мы грозились убить Мику, Натаниэля и Джейсона, волка зова Аниты. Мы забрали ее оружие, воспользовались магией, чтобы удостовериться, что она не может позвать на помощь, и ранили ее. Она сделала то, что могла, чтобы заставить меня быть готовым совершить все, что угодно, чтобы защитить ее и ее любимых мужчин.
- Ты не винишь ее? - уточнил Мефистофель.
- Нет.
- Почему нет?
- Не думаю, что могу.
- Что это значит?
- Это значит, что я не думаю, что могу винить Аниту в чем-либо. Я просто хочу доставлять ей удовольствие.
Гордость оглянулся на меня:
- Так он действительно твоя Невеста в полном смысле этого слова?
Я пожала плечами.
- Очевидно.
- Но тебе не нравится это. Ты беспокоишься, что лишила его свободы воли, - сказал он.
- Да.
- Почему? - поинтересовался он.
- А вас бы это не беспокоило? - спросила я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
