– Ты отравила его, потому что он поставил тебе пять с минусом за ответ у доски? – повторила Ева.
– Я ему говорила, что он должен изменить оценку хотя бы на простую пятерку. Что я не хочу становиться второй в классе. Рассказала, как долго я готовилась. А он знаете, что сказал?
– Я затаила дух.
– Он сказал, что важна не отметка, а знание. Вы можете себе представить подобную глупость? Подобную низость?
– Умереть не встать!
– А вот Мелоди он поставил пятерку, и теперь мы с ней почти сравнялись по оценкам. Ничего, ее я тоже проучила.
«Все это есть в дневнике, – подумала Ева. – Во всех подробностях». Но было захватывающе интересно, хотя и жутко, слышать об этом из уст самой девочки.
– Ты хотела, чтобы она своими глазами увидела, что случилось с мистером Фостером?
– Ей кошмары снятся, – засмеялась Рэйлин. – И в школу она больше не ходит. Она такая дура! Большая уже, а все равно дура.
– Как насчет Уильямса?
Теперь Рэйлин закатила глаза с досады.
– Если вы не совсем дура, сами поймете, почему.
– Чтобы я думала, что это он убил мистера Фостера? Но…
– Вы такая тупая!
Рэйлин встала, подошла к автомату с напитками. Она вынула из кармана розовых джинсов несколько монеток, вставила их в прорезь и заказала себе лимонной шипучки.
– Почему это я тупая?
Рэйлин взяла с прилавка соломинку и обхватила ее розовыми губками, потягивая напиток.
– Вы должны были думать, что это директор Моузбли убила их обоих. И все из-за секса. Между прочим, это тоже ужасно гадко, надо бы ее за это наказать. В общем, она была слишком строгая, мне это стало надоедать.
– Я ее подозревала, – согласилась Ева и доверительно добавила: – Я поначалу думала, что Уильямс убил Фостера, чтобы тот никому не сказал, что он извращенец, а потом Моузбли убила Уильямса, потому что он пытался ее шантажировать. Но по времени выходила нестыковка, и я никак не могла это преодолеть. И, сколько бы я ни проверяла, выходило, что один и тот же человек убил обоих. Я никак не могла повесить Фостера на Моузбли. Не складывалось.
– Смогли бы, если бы захотели. Он каждый день носил эту дурацкую кружку в своем противном старом портфеле, так что она вполне могла. А теперь, выходит, вы вообще никого не арестуете.
– Да, похоже на то. – Ева опять взяла чашку мерзкого кофе. «Всего лишь пара девчонок, – подумала она. – Пьем, болтаем о своем, о девичьем». – Где ты взяла лекарство для Уильямса? Чертовски здорово придумано – достать его в бассейне. Мы чуть было не пропустили паралитическое средство: ты использовала слишком малую дозу. Да и время на этот раз работало против тебя.
– Глупый мистер Уильямс. Это лекарство должно рассасываться уже через пару часов. И тогда его уже невозможно обнаружить. Я его достала у противных стариков в приюте. Мне приходится ездить туда на добровольную работу и делать вид, будто меня не тошнит. Я им пою, и танцую, и читаю, и мне приходится выслушивать их скучные истории. Зато я могу ходить, где хочу, потому что меня там все знают. Конечно, лекарства держат под замком, но ничего не стоит отвлечь медсестру или санитара на пару минут. – Рэйлин внимательно изучила оружие Евы. – А вы из него кого-нибудь убивали?
– Да.
– Ну и как?
– Мощно.
– Вот-вот. Но это очень скоро пропадает. Все равно что есть мороженое. Оглянуться не успеешь, как его уже нет. – Рэйлин отставила банку с шипучкой в сторону, сделала серию пируэтов. – Можете рассказать хоть всей Галактике, что я вам рассказала, все равно вам никто не поверит.
– Это точно. Кто ж мне поверит, если я скажу, что ты успешно убила двоих, а может быть, и троих? Причем третья – твоя родная мать? И это в десятилетнем возрасте.
Рэйлин сделала грациозное плие.
– Это еще не все, – буквально пропела она.
– А что еще?
– Может, я вам скажу, а может, и не скажу. Вас запрут в сумасшедшем доме, если вы кому-нибудь скажете, что я это сделала.
– Не хочешь говорить – не надо. Все равно уже поздно, а у меня, между прочим, сегодня выходной. – Ева поднялась на ноги. – Я и так уже потратила на тебя слишком много времени.
На цыпочках, округлив руки над головой, Рэйлин обошла Еву кругом.
– Вы никогда, ни за что не догадаетесь.
– Стара я уже играть в угадайку, малышка. При том, как обстоят дела сейчас, чем скорее я обо всем об этом забуду, тем лучше для меня.
С тихим стуком Рэйлин опустилась на пятки.
– Не смейте от меня уходить! Я еще не закончила. Это я вас побила. Я победила! А вы ведете себя неспортивно.
– Подай на меня в суд. – Ева потянулась к ручке двери.
– Я убила в первый раз, когда мне было семь.
Ева остановилась, повернулась спиной к двери и прислонилась к ней.
– Бред собачий.
– Будете ругаться, я вам не скажу, как убила моего маленького братика.
– Он упал с лестницы. Я читала отчеты следователей. Все заметки, все файлы.
– Они тоже были дураки.
– И ты хочешь, чтоб я поверила, что такая малявка, как ты, все это провернула, и никто не знает?
– Я могу сделать все, что захочу. Я его разбудила рано-рано. Пришлось ему рот зажать, когда он захихикал. Но он меня послушался. Он всегда меня слушался. Он меня любил.
– Да уж, держу пари, – сказала Ева, чувствуя, что еще немного, и она не сможет притворяться, разыгрывать непринужденный интерес.
– И он вел себя тихо, как я ему велела. Я сказала, что мы спустимся вниз и посмотрим игрушки, а может, и Санту увидим. Представляете, он верил в Санту. Такой тупой! Просто смех. Все равно они сами виноваты.
– Кто «они»?
– О господи, родители, конечно. Вообще не надо было его заводить. Вечно он путался под ногами, и они проводили с ним гораздо больше времени, чем со мной. А ведь я была первая!
– Ты столкнула его с лестницы?
– Это было просто. – Рэйлин выполнила легкий балетный прыжок и снова взяла банку с шипучкой. – Один толчок, и он покатился вниз – бум, бум, бум. Щелк! Вот и все. – Она захихикала и глотнула шипучки. А Еву чуть не стошнило. – А потом все пошло правильно, как и должно было быть, – продолжала Рэйлин. – Я получила в то Рождество все игрушки. Все, что мне пришлось сделать, это заплакать, когда папа стал убирать те, что предназначались для Трева. Я получила все. А теперь все игрушки дарят только мне.
Рэйлин исполнила еще один пируэт, потом гран плие, потом глубокий реверанс.
– Держу пари, вас еще никогда не обыгрывала десятилетняя девочка. Я лучше всех на свете. Лучше, чем любой коп. Ну, признайте это. Скажите. Скажите, что Рэйлин умнее и лучше всех, кого вы когда-либо встречали.
Тут раздался стук в дверь.
– Запомни, на каком месте мы остановились, – бросила ей Ева и открыла дверь. За дверью стояла Пибоди. Она протянула Еве дневник Рэйлин. – Так-так-так, что тут у нас?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
