Орсон отпустил ее, сделал шаг назад и присел на корточки, наблюдая за тем, что происходит.
Как и в случае с багром, ветка сначала вся покрылась черной субстанцией, а затем начала втягиваться в гнездовье.
– Ну что ж, мне все ясно, – уверенно заявил биолог, когда от ветки не осталось и следа.
– Серьезно? – недоверчиво посмотрел на него Брейгель.
Все с той же снисходительной улыбкой, которая удавалась ему, как, наверное, никому другому, Орсон поднял с земли округлый, оплавленный вулканическим пламенем камень размером с кулак и кинул его в стену. Камень прилип к черной субстанции и сам на глазах сделался черным. А затем – исчез.
– Как по-твоему, что стало с камнем? – спросил у стрелка Орсон.
– Он оказался внутри, – пальцем указал на гнездовье Брейгель.
– Верно, – согласился Орсон. – А зачем?
– Что значит зачем? – не понял стрелок.
– Зачем нужно было, чтобы багор, ветка и камень оказались втянутыми внутрь?
Брейгель озадаченно сдвинул брови. Вопрос вроде был не такой уж и сложный, однако ответить на него оказалось непросто. С простыми вопросами всегда так. Если тебе задают откровенно простой вопрос, значит, в нем кроется какой-то подвох. А Орсон так и вовсе не умел задавать вопросы без какой-нибудь закавыки. Поэтому Брейгель поступил как истинный дипломат, который, если не знает, что сказать, все равно никогда в этом не признается.
– Док, если ты спрашиваешь, значит, уже знаешь ответ.
– Верно, – кивнул жутко довольный собой Орсон.
Его так и распирало от желания поделиться своими соображениями. Но он хотел, чтобы его об этом попросили.
Брейгель прекрасно это понимал – чай, не первый день знал биолога. А потому сделал эдакий неопределенный знак кистью руки, который можно было истолковать примерно так: ну что ж, раз уж мы оба это знаем, так стоит ли об этом говорить?
– Посмотри вокруг! – взмахнул обеими руками Орсон. – Посмотри!
Брейгель посмотрел. Но ничего достойного внимания не увидел.
– Гнездовье стоит в центре ровного круга радиусом около десяти метров! Посмотри! Вокруг валяются валуны, бревна, из земли пробиваются ростки. А здесь – ничего, кроме мелкой крошки, сучков и камней. Даже от черты леса как будто кто-то ровный кусок откусил!
Брейгель еще раз посмотрел вокруг. И вынужден был признать, что наблюдения англичанина полностью соответствовали действительности, Особенно впечатляла небольшая дугообразная прогалина в том месте, где воображаемый круг, центром которого служило гнездовье чупакабр, проходил по краю джунглей. Это было любопытно. Но в чем тут смысл, Брейгель не понимал.
Орсон подождал примерно минуту, понял, что его сентенция не возымела требуемого действия и никакого ответа на нее он не получит, и удрученно покачал головой:
– Чупакабры, как мы уже выяснили, являются общественными животными. Вроде пчел или муравьев. И подобно этим насекомым, чупакабры делятся на касты. Матка – плодится и размножается, охотники – добывают пищу, рабочие – строят гнездовье и ремонтируют его, воины – защищают.
– Пока что мы видели только охотников, – заметил Брейгель.
– Точно! – кивнул англичанин. – А теперь перед нами строитель и воин в одном лице! – Орсон торжественно указал на гнездовье. – Эта субстанция… Я даже не знаю, как правильно ее называть. На Земле в животном мире не встречается ничего подобного. Но я смею предположить, что это одна из каст сообщества чупакабр. Я не знаю, одно это существо или же целый конгломерат из множества чупакабр-строителей, но я уверен, что это именно оно собрало весь строительный материал, до которого сумело дотянуться, и построило из него гнездовье. Небольшие предметы, вроде сучков и камней, что оказываются в зоне его активности, оно использует для мелких ремонтных работ.
– Разве могут представители одного вида животных столь сильно отличаться друг от друга?
– Гусеница и бабочка, головастик и лягушка – примеров сколько угодно. Другой пример – хорошо всем известные глубоководные рыбы удильщики. У ряда семейств этих самых удильщиков хищный образ жизни ведут только самки. Соответственно, и характерный вид удильщиков имеют только дамы. Самцы же во много раз меньше самок. И ведут паразитический образ жизни. Паразитируя, заметьте, не на ком-нибудь, а на своих супругах. Отыскав самку, самец впивается своими острыми зубами ей в бок, и через некоторое время его губы и язык срастаются с телом самки. Глаза, челюсти, зубы и кишечник самца исчезают. Питается он теперь за счет самки, поскольку у них общая система кровообращения. И так – на всю жизнь. По сути, самец превращается в придаток, вырабатывающий сперму.
– Но тут ведь вообще ничего общего, – взглядом указал на обернутое черным гнездовье Брейгель. – Эта… штука даже на живое существо не похожа.
– Я говорил, на Земле нет ничего подобного. Но это не значит, что такого вообще нигде и никогда не может быть. Мир огромен и многообразен, друг мой. Мне даже кажется, что разум не способен придумать ничего такого, чего уже не было бы создано Вселенной. Просто о многом мы пока что не знаем.
– Но для чего оно сейчас вылезло из гнездовья?
– Могу предположить, что этот строитель выполняет еще и охранные функции. Что, надо сказать, вполне разумно. Дом ведь не нуждается в постоянном ремонте и перестройке. А вот нападения на него можно ожидать в любой момент. Видимо, появление раненого охотника сработало как сигнал тревоги.
Брейгель внимательно посмотрел на гнездовье и недовольно поджал губы.
– Что тебе не нравится? – тут же встревожился Орсон.
– Я не понимаю, какой смысл в такой защите?
– Ты видел, как быстро эта черная субстанция обволакивает любые предметы, вступающие с ней в контакт? – И что?
– Думаю, это примерно то же самое, что и гранаты, начиненные клейкой массой, используемые спецназом в качестве нелегального оружия. Но действует эта черная субстанция, надо полагать, гораздо эффективнее, поскольку у нее есть инстинкты, управляющие ее поведением. Сначала она лишает возможности двигаться любого, кто вступает с ней в контакт, затем втягивает его в гнездовье… О том, что происходит внутри, я не хочу даже думать.
– То есть ты хочешь сказать…
Не закончив фразу, Брейгель осторожно протянул руку с открытой ладонью в сторону черной маслянистой пленки, покрывающей стену гнездовья. Когда расстояние между пленкой и кожей ладони сократилось до двадцати сантиметров, на пленке образовалось вздутие, которое начало медленно вытягиваться и менять форму, подобно амебным псевдоподиям.
Брейгель тут же отдернул руку.
Черный вырост качнулся пару раз из стороны в сторону, на три-четыре секунды замер, а затем исчез, втянувшись в стену.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
