А еще недели три спустя Ренесми научилась ходить. Сперва она долго наблюдала за Элис, глядя, как та расставляет букеты, танцующей походкой двигаясь от одной вазы к другой с охапками цветов в руках. Смотрела-смотрела, а потом вдруг встала на ноги — даже не шатаясь — и с не меньшей, чем у тети, грацией заскользила по паркету.
Джейкоб встретил ее аплодисментами (потому что именно этой реакции девочка и ждала). Привязанность заставляла его отодвигать собственные эмоции на второй план, первым делом он старался угодить Ренесми. Но когда наши с ним взгляды встретились, я увидела в его глазах отражение своего страха. Пытаясь скрыть панику от дочки, я через силу хлопнула пару раз в ладоши. Рядом так же тихо захлопал Эдвард, и стало ясно без слов: страхи у нас общие.
Эдвард и Карлайл с головой ушли в исследования, пытаясь найти хоть какие-то ответы, понять, чего ждать дальше. Что-то находили, но очень мало и ничего достоверного.
Для Элис и Розали каждый день начинался с показа мод. Ренесми ни один наряд не надела дважды — во-первых, потому что моментально из всего вырастала, а во-вторых, потому что тети задались целью соорудить детский фотоальбом, охватывающий годы, а не недели. Они делали тысячи снимков, запечатлевая каждый шаг на ускоренном пути ее развития.
В три месяца Ренесми можно было дать на вид и год, и два (для года крупновата, для двух — мелковата). Формой тела она уже не напоминала младенца, казалась гораздо тоньше и изящнее, с пропорциями, приближенными к взрослым. Бронзовые локоны струились до талии. У меня рука не поднималась их остричь, даже если бы Элис позволила. Говорила Ренесми свободно, грамматически правильно, выговаривая все звуки, хотя предпочитала «показывать», если ей что-то было надо. Она уже умела не просто ходить, но и бегать, и танцевать. И даже читать.
Как-то перед сном я читала ей Теннисона, понадеявшись на убаюкивающий поэтический ритм. (Для чтения постоянно приходилось выбирать что-то новое — по второму разу, в отличие от других детей, Ренесми ничего слушать не желала, а книжек с картинками не выносила). Однако, послушав немного, она коснулась моей щеки, и перед моим мысленным взором возникли мы с ней — только книга у нее в руках. С улыбкой я отдала девочке томик.
Есть музыка, чей вздох нежнее упадает,Чем лепестки отцветших роз,Нежнее, чем роса, когда она блистает,Роняя слезы на утес;Нежней, чем падает на землю свет зарницы,На утомленные глаза…[3]
читала она без запинки.
Плохо повинующимися руками я забрала у Ренесми книгу.
— Как же ты уснешь, если будешь читать? — не сумев побороть дрожь в голосе, проговорила я.
По замерам Карлайла ее физический рост постепенно замедлялся, зато умственное развитие по-прежнему стремительно неслось вперед. Такими темпами через четыре года она станет взрослой, даже если будет постепенно притормаживать.
В четыре года. А к пятнадцати — старухой…
Всего пятнадцать лет жизни.
Но она ведь светится здоровьем. Живая, яркая, веселая, счастливая. Рядом с ней, глядя на это безоблачное счастье, я могу только радоваться, существуя сегодняшним днем, а мысли о будущем откладывая на завтра.
Будущее во всех вариантах обсуждали Карлайл и Эдвард — приглушенными голосами, к которым я старалась не прислушиваться. При Джейкобе они умолкали, поскольку существовал один верный способ остановить развитие, который ему сто процентов не понравился бы. И мне тоже. «Слишком опасно!» — вопила интуиция. Джейкоб с Ренесми так похожи, оба «полукровки», «два в одном»… А легенды оборотней гласят, что вампирский яд для них — смертный приговор, а не врата в вечность…
Исчерпав все доступные источники информации, Карлайл с Эдвардом стали готовиться к экспедиции на родину легенд. Сперва в Бразилию. Там среди индейцев тикуна ходят предания о таких, как Ренесми. Если когда-либо существовали дети, подобные ей, вдруг отголоски этих преданий поведают, какой срок жизни отпущен наполовину смертным?
Оставалось решить один главный вопрос — когда едем.
Всех задерживала я. Во-первых, потому что не хотела уезжать из Форкса до праздников — чтобы побыть с Чарли. А во-вторых, потому что сперва нужно было совершить еще одно путешествие, на данный момент более важное. Причем, в одиночку.
Для нас с Эдвардом это путешествие стало единственным поводом для споров после моего перерождения. В основном из-за того, что я собиралась ехать одна. Однако факты упрямы, а других разумных выходов я не видела. Мне нужно предстать перед Вольтури. Без сопровождающих.
Даже избавившись от прежних кошмаров (как и снов вообще), о Вольтури невозможно было забыть. Тем более что они не уставали о себе напоминать.
До того дня, как мне вручили подарок от Аро, я даже не подозревала, что Элис послала предводителям Вольтури объявление о нашей с Эдвардом свадьбе. Пока мы наслаждались медовым месяцем на острове Эсми, в ее видениях возникли воины Вольтури — в том числе убийственная парочка Джейн и Алек. Кай собирался отправлять поисковый отряд, выяснить, вдруг я до сих пор остаюсь человеком в нарушение указа (зная о существовании мира вампиров, я должна была или стать одним из них — или умолкнуть навек…). Элис выслала объявление, надеясь отсрочить визит Вольтури. Но рано или поздно они объявятся. Без сомнений.
Сам по себе подарок угрозы не внушал. Да, щедрый, и да, щедрость эта пугала. Угрозу внушала последняя строчка поздравления, написанного рукой Аро черными чернилами на квадрате плотной белой бумаги:
«Жду, когда собственными глазами увижу новоявленную миссис Каллен».
Подарок хранился в антикварной резной шкатулке, инкрустированной золотом и перламутром и украшенной радугой самоцветов. Элис сообщила, что шкатулка сама по себе бесценное сокровище, способное затмить любой ювелирный шедевр — кроме того, который в ней приехал.
— Давно задаюсь вопросом, какая судьба постигла драгоценности короны, после того как в тринадцатом веке их заложил Иоанн Безземельный, — прокомментировал Карлайл. — И меня, признаться, не удивляет, что Вольтури своего не упустили.
Ожерелье не было замысловатым. Толстая золотая цепь, чешуйчатой змеей обвивающаяся вокруг шеи. И драгоценный камень под горлом — белый бриллиант размером с мяч для гольфа.
Недвусмысленное напоминание от Аро волновало меня куда больше, чем бриллианты. Вольтури должны увидеть, что я бессмертна, что Каллены исполнили приказ, причем увидеть как можно скорее. Нельзя пускать их в Форкс. Значит, есть только один способ сохранить нашу жизнь в безопасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
