И вдруг Элис вскинула голову. Взгляд ее стал тверже кремня.
— Она решила пойти к ним! Ирина решила пойти к Вольтури. И тогда они соберутся… Как будто они только ее и ждали. Как будто и без того намеревались, просто хотели дождаться…
В полной тишине мы переваривали услышанное. Что же такого Ирина сообщит Вольтури, чтобы вызвать столь ужасные последствия?
— Ее можно остановить? — не сдавался Джаспер.
— Никак. Она почти на месте.
— Что она делает? — Карлайл начал выяснять подробности, но я уже не слушала.
Разрозненные образы складывались в единую картину. Вот Ирина застыла на утесе. Смотрит. Что она видит? Вампира и оборотня, которые дурачатся как лучшие друзья. Ирина, само собой, приходит в ярость — все ясно, других объяснений не требуется. Но я так зациклилась на этом образе, что упустила из виду другой.
Еще она видит ребенка. Бесконечно прекрасного ребенка, выделывающего цирковые трюки на фоне падающего снега, — трюки, которые человеческому отпрыску не под силу…
Ирина… осиротевшие сестры… Карлайл говорил, что приговор Вольтури не только лишил девушек матери, но и внушил глубокий пиетет перед законом.
Джаспер сам произнес каких-нибудь полминуты назад: «Даже во время истребления бессмертных младенцев…» Бессмертные младенцы, зловещее табу, то, о чем не говорят вслух…
Разве могла Ирина, с ее прошлым, иначе истолковать сценку, разыгравшуюся в зимний день на узком лугу? Да еще стоя так далеко, не слыша стук сердца Ренесми, не чувствуя тепло ее тела. А румянец на щечках — ну, мало ли, на какие фокусы мы способны?
Если уж Каллены якшаются с оборотнями… В глазах Ирины мы ни перед чем не остановимся.
Вот Ирина, заламывая руки, бредет через снежную пустошь, и скорбь на ее лице — вовсе не траур по Лорану. Она осознает свой долг — донести на Калленов, хотя ей известно, какая участь им после этого уготована. Видимо, многовековая дружба уступила в борьбе с законопослушностью.
Что касается Вольтури, то их действия отработаны до автоматизма и обсуждению не подлежат.
Я легла рядом с Ренесми и накрыла ее своим телом, занавесила волосами, зарылась лицом в ее локоны.
— Вспомни, что она увидела утром, — едва слышно перебила я рассуждения Эдварда. — Женщина, лишившаяся матери из-за бессмертного младенца, — кем, по-твоему, ей покажется Ренесми?
Воцарилась тишина. Все выстраивали ту же логическую цепочку, что и я.
— Бессмертный младенец… — прошептал Карлайл.
Эдвард кинулся на колени рядом со мной и обнял нас с Ренесми.
— Только она ошибается, — продолжила я. — Ренесми не такая, как те младенцы. Они застыли в развитии, а Ренесми растет, да еще так быстро. Они были неуправляемы, а Ренесми пальцем не тронула ни Чарли, ни Сью, и не показывает им ничего, что могло бы навести на подозрения. Она владеет собой. Она уже сейчас смышленее многих взрослых. Так что совершенно незачем…
Я тараторила, ожидая, что вот-вот кто-нибудь вздохнет облегченно, и сковавшее всех ледяное оцепенение развеется. Однако в комнате стало еще холоднее. Мой слабый голос постепенно затих.
Долгое время никто не проронил ни слова.
Потом Эдвард зашептал, уткнувшись мне в волосы:
— Любимая, такое преступление карается без суда и следствия. Все доказательства Аро получит из мыслей Ирины. Они придут уничтожать, а не выяснять.
— Но они ошибаются! — упрямо повторила я.
— Да, только нам не дадут времени указать на ошибку.
Голос у Эдварда был по-прежнему тихим, мягким, словно бархат… Но в нем отчетливо слышались боль и безнадежное отчаяние. Как до этого в глазах Элис — будто в могилу заглянул.
— Что мы можем сделать? — решительно спросила я.
У меня на руках теплым комочком уютно свернулась Ренесми. А я еще боялась, что она слишком быстро растет, что ей отпущен всего какой-нибудь десяток с лишним лет жизни. Каким глупым показался мне этот страх теперь.
Чуть больше месяца…
А потом все, конец? На мою долю выпало столько счастья, сколько обычным людям и не снилось. Неужели есть в природе закон, что счастья и горя всегда должно быть поровну? И моя небывалая радость нарушает равновесие… Попраздновала четыре месяца — и хватит?
На мой риторический вопрос ответил Эмметт.
— Будем бороться!
— Мы проиграем, — зарычал Джаспер. Я, не глядя, видела, как исказилось его лицо, как он изогнулся, пытаясь закрыть своим телом Элис.
— Бежать мы тоже не можем. У них Деметрий. — В голосе Эмметта слышалось отвращение — не при воспоминании об ищейке из свиты Вольтури, а при мысли о бегстве. — И потом, почему сразу проиграем? У нас есть свои козыри. Не обязательно сражаться в одиночку.
Я встрепенулась.
— Мы не имеем права обрекать квилетов на смерть, Эмметт!
— Спокойно, Белла. — Такое же лицо у него было, когда он предвкушал схватку с анакондой. Даже угроза уничтожения не истребит его способности радостно бросаться навстречу вызову. — Я не имел в виду стаю. С другой стороны, сама подумай, неужели Джейкоб или Сэм будут спокойно сидеть и смотреть? Даже если бы дело не касалось Несси? Тем более что теперь — спасибо Ирине — Аро знает и о нашем союзе с волками. Но вообще-то, я имел в виду остальных друзей.
Карлайл шепотом повторил мои слова:
— Других мы тоже не имеем права обрекать на смерть.
— Предоставим им возможность решать самим, — примиряюще заметил Эмметт. — Я же не говорю, что они будут за нас сражаться. — Чувствовалось, что план постепенно выкристаллизовывается. — Пусть просто постоят рядом, чтобы Вольтури успели задуматься. В конце концов, Белла права. Главное — заставить их остановиться и выслушать. Правда, тогда, чего доброго, до драки вообще не дойдет…
На лице Эмметта мелькнула тень улыбки. Странно, что его до сих пор никто не стукнул. У меня лично руки чесались.
— Да! — живо подхватила Эсми. — Эмметт дело говорит. Всего-то и нужно, чтобы Вольтури остановились на секунду. И послушали.
— Целая толпа свидетелей понадобится, — ломким, как стекло, голосом откликнулась Розали.
Эсми кивнула, соглашаясь, будто не расслышала горькой иронии в ее словах.
— Мы ведь можем попросить друзей о таком одолжении? Просто выступить свидетелями?
— Если бы они нас попросили, мы бы не отказались, — продолжал Эмметт.
— Только просить надо с умом, — чуть слышно прошелестела Элис. В ее глазах снова разверзлась черная бездна. — Показать, но очень осторожно.
— Показать? — переспросил Джаспер.
Элис с Эдвардом одновременно посмотрели на Ренесми. Взгляд Элис остекленел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
