– Раз это алмазы, хотя и маленькие, значит, теоретически их использовать можно. Это уже хорошо, – невозмутимо констатировал Гросс и обратился к Сомову: – Сколько времени ты их делал, Виктор?
– Недели две.
– Две недели, – повторил задумчиво герцог, – Тесс, а ты помнишь герцога Кона и его бриллиант, который тебе так понравился, что ты оскорбил жену герцога, а потом его самого убил на дуэли?
– Ну! – приосанился магистр, – Конечно помню. Кому‑то тогда сильно не повезло, что он не согласился продать свой бриллиант. Зато вдова его оказалась куда как сговорчивее.
– Верно. Красивый был бриллиант и очень дорогой. В нем, если я не ошибаюсь, было карат десять, – герцог поднял пузырек с синтетическими алмазами, взвешивая его на руке, – Но здесь, Тесс, гораздо больше десяти каратов и всего за две недели. Неужели ты непревзойденный маг и лучший ученый Останда, имея в помощниках лучшего математика страны, не придумаешь нужное заклинание, чтобы связать этот алмазный порошок в одно целое?
– Ну, теоретически это возможно, а вот практически это сделать чрезвычайно сложно. К тому же возникнут неизбежные потери в мощности, – важно заявил непревзойденный маг.
– Скоро алмазов у нас будет такое количество, что мы сможем позволить себе жертвовать их качеством, – мудро изрек начальник тайной стражи, – Работайте дальше, господа.
Пришлось магистру браться за решение проблемы мелких кристаллов. Сиан сломал голову, но алмазный порошок не желал становиться единым целым. К работе над амулетом подключился и Сомов, не прерывая основного занятия – синтеза алмазного порошка. Тессар и Виктор провели не одну бессонную ночь перепачканные мелом и чернилами, чтобы под утро с красными воспаленными глазами проверить очередной вариант на практике и с проклятиями отправиться спать, в то время как остальной замок только еще пробуждался. Наступил момент, когда у них не осталось даже идей. Они просто сидели в кабинете магистра, развалившись в креслах, и каждый думал о своем. Обычно спустя час таких раздумий Сиан доставал шахматы и начинал расставлять фигуры. Ему нравилось играть со своим учеником, поскольку Виктор в шахматах не был силен и часто проигрывал к великому удовольствию магистра. Шахматы на Осане были точной земной копией с теми же фигурами и правилами игры, что было несколько удивительно, но еще удивительнее было то, что эта игра пришла вовсе не из древности, а была придумана императором Марком. Выиграв пару партий, подобревший Тессар наливал себе бокал вина, а Сомов по его просьбе приносил гитару. Тессар любил послушать песни Виктора и уже не относился к музыке так пренебрежительно, как при первой их встрече. Иногда услышав звуки гитары, к их компании присоединялась Ленора. Она не видела разницы между теорией и теоремой и вносила в серьезное научное общество веселое оживление. В таких случаях магистр позволял себе еще пару бокалов вина, а песни Сомова приобретали лирический оттенок. Тессар от избытка вина много ругался и богохульствовал, Ленора сплетничала о своих только ей известных знакомых, строила глазки и одновременно подтрунивала над Виктором, который просто пел свои странные песни без начала и конца. В такие моменты Сомов поражался, что прирожденные аристократы ведут себя как вполне обычные нормальные люди. Почему‑то раньше он считал, что средневековые вельможи никогда не улыбаются и всегда хранят каменное выражение лица, чтобы не случилось. Но дворяне Осаны оказались куда более живыми людьми, чем ему представлялось. А лицо Виктора было намного невозмутимее и скрытнее, чем у Тессара или у той же Леноры, которая в последнее время явно стала на него заглядываться, если он что‑нибудь понимал в женщинах. Но Сомов был лишь свободный гражданин, а Ленора Сиан баронесса и внучка могущественного магистра. К тому же ей было всего семнадцать лет.
Как бы то ни было первый рабочий вариант аккумулятора магической энергии работающего на большой группе мелких алмазов, они все‑таки создали. С легкой руки Сомова он получил название «АМЭ‑1». Амулет не был способен хранить заклинания, но магическую энергию он запасал, что от него и требовалось. Правда количество этой энергии было пока не велико, всего лишь пятая часть от мощности цельного алмаза такого же объема, но это уже был прорыв, и появилось направление, в котором можно было работать. Неожиданным плюсом амулета явилось то, что энергия в мелких алмазах восстанавливалась необычайно быстро. Появление АМЭ дало возможность наконец‑то запустить второй аппарат по производству синтетических кристаллов, и который стал не просто выдавать продукцию, а за счет быстрой перезарядки делал это два раза в сутки. Воодушевленный Сиан продолжил работу над усовершенствованием магического аккумулятора, а Сомов вернулся в мастерские к рутинному производству алмазов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В конце лета поздравить всех с успехом приехал герцог Гросс, после чего был дан торжественный ужин, на котором присутствовал и Сомов. После затянувшегося ужина Ленора ушла спать, а магистр отлучился отдать кое‑какие срочные распоряжения. Крон и Виктор остались вдвоем и устроились в кабинете магистра. Герцог находился в хорошем расположении духа и как обычно покуривал трубку.
– Когда мы сможем начать продажи аккумуляторов? – поинтересовался он.
– Примерно к началу зимы, господин Гросс.
– Медленно, – покачал головой герцог, – Мы с тобой, Виктор, слишком медленно движемся к цели. А нам еще столько надо успеть.
– Мы стараемся, господин Гросс, стараемся изо всех сил. Вот только успеть все мы физически не сможем, жизни не хватит, – он крутанул большой напольный глобус, – А хотите подарок, господин герцог? Как раз на тему того, что всего нам не успеть.
Сомов остановил вращение глобуса там, где тихий и атлантический океаны омывали побережье обоих Америк. На глобусе магистра в этом месте был нарисован бескрайний синий океан. Виктор постучал пальцем по глобусу.
– Вам не кажется, что здесь определенно что‑то должно быть, – он загадочно улыбнулся, – Что‑то очень и очень большое.
Начальник тайной стражи даже курить перестал. И тогда Сомов прямо на глобусе мелом нарисовал приблизительные контуры американских материков.
– Ты не шутишь, Виктор? – герцог не мог поверить и пребывал в легком шоке, – Новые неоткрытые земли? И такие огромные?
– Нет, не шучу. Только не спрашивайте меня, господин Гросс, почему я раньше этого не сказал. Спросите лучше себя, что вы теперь намерены делать с этой информацией. Ни нам, ни следующему поколению будет не по силам быстро колонизировать эти континенты. Для этого понадобятся сотни лет. Вы еще упрекнете меня за этот подарок.
– Да что ты такое говоришь, – разволновался герцог, – Если там есть земля надо обязательно снарядить и отправить туда корабль! Это же новые территории для Останда!
– Отправьте, господин герцог, отправьте. И лучше не один, а несколько и подберите храбрых капитанов. Часть кораблей обязательно утонет в шторм, на других начнет бунт команда, но кто‑нибудь обязательно доплывет, а может даже и сможет вернуться.
Крон раскурил погасшую трубку.
– Надо же, вот это подарок, – он в волнении заходил по кабинету и остановился прямо перед Сомовым пристально глядя в упор, – Сколько же еще важного ты мне не рассказал, Вик?
– Я полностью в вашей власти, господин Гросс. Спрашивайте. Отвечу на любые вопросы.
– Может ты, и золото искусственное умеешь делать?
– Нет, господин Гросс, не умею.
– Эликсир бессмертия?
– Увы, тоже нет. Правда, в свое время у нас жил один граф, который убедил всех в том, что ему почти две тысячи лет и за его эликсир молодости аристократы платили бешеные деньги. Но перед смертью граф признался, что продавал свою собственную мочу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ну да, – разочарованно вздохнул герцог, – Если бы я еще знал, что именно у тебя спрашивать, – он взял губку и стер контуры материков с глобуса, – Однако ты ведь не просто сделал этот подарок. Наверное, что‑то хочешь получить взамен? Проси.
И тогда Виктор рассказал о целительнице Ийсме. Герцог задумался.
