Он встал со своего места одновременно с вожаком стаи, собиравшимся что-то сказать, и в этот момент в дальнем углу зала раздался могучий рев луженой мужской глотки:
– Лисы!!! В городе бунтуют изверги – для нас есть развлечение!!! Пировать, так пировать – пошли в город, хлебнем извержачьей крови, покажем этим ублюдкам кто их хозяева!!!
Этот рев подхватили десятки не менее крепких глоток. Лисы повскакали со своих мест и ринулись к выходу, словно боясь опоздать к какому-то редкостному развлечению.
– Теперь их не удержать… – Как-то уж очень спокойно проговорил вожак стаи. – Ну, что ж, посмотрим, что могут мои лисы!
Он вместе с волхвом стаи и еще двумя своими советниками, сидевшими с ним вместе, вышли из-за стола. Остин последовал за ними, и тогда вожак обернулся к своему гостю:
– Ты, трижды посвященный, тоже пойдешь с нами?.. Тебе интересно посмотреть, какова боевая выучка моих лис?!
– Нет, князь, – покачал головой член Совета, – мы… – он кивнул в сторону своих учеников, стоявших рядом с помостом, на котором стоял княжеский стол, – …отправимся в свои апартаменты. Надеюсь, мы встретимся завтра утром и обсудим дела, которые привели меня в твою стаю.
– Хорошо… – кивнул Ингвар, – …тебя проводит твой эскорт.
Он повернулся и быстрым шагом направился к выходу из уже опустевшего пиршественного зала. Только пять-шесть гостей, успевших напиться до бессознательности, оставались на полу зала.
Рядом с Остином выросли три молодых, рослых дружинника, и старший из них почтительно спросил:
– Трижды посвященный отправляется к себе?..
Остин проводил долгим взглядом удаляющегося вожака и его свиту, а затем негромко поинтересовался:
– В замке имеется какая-нибудь башня, с которой был бы хорошо веден город?..
– Да, господин, – кивнул дружинник, – дворцовая башня, расположенная в левом крыле дворца дает прекрасный обзор почти всего города.
– Проводи нас туда. – Приказал трижды посвященный, а один из твоих товарищей пусть приведет туда же всех, кто меня сопровождает.
Командир почетного эскорта кивнул одному из своих подчиненных, и тот быстрым шагом отправился в гостевые апартаменты. Сам же командир склонился в легком поклоне и предложил:
– Прошу следовать за мной, трижды посвященный.
Он провел Остина и его учеников длинными переходами третьего этажа в левое крыло дворца. Там они поднялись еще на один этаж и через высокую арку ступили на широкий лестничный пролет, поднимавшийся в просторной четырехугольной башне, сложенной из темного, плохо обработанного камня – видимо, самой старой постройке дворца. Эту догадку Остина сразу же подтвердил командир эскорта:
– Эта башня была заложена третьим вожаком стаи западных лис! – Не без гордости в голосе произнес дружинник. – Она является самой старой постройкой Запада!
Они поднялись еще на три этажа и вышли на плоскую крышу, выложенную каменной плиткой. Край крыши был огражден каменным парапетом, высотой до пояса. С крыши и в самом деле открывался замечательный вид на ночную Верну.
Над темным городом, освещенным лишь заревом нескольких пожаров, черным шатром повисло небо, украшенное целой россыпью звезд. Совсем невысоко над горизонтом висела оранжевая искра Волчьей звезды, и трижды посвященный вдруг заметил, что обычно яркий оранжевый зрачок этого символа Мира, окружен странным расплывчатым ореолом, словно невидимая рука набросила на него некую плотную вуаль.
Впрочем, странный вид Волчьей звезды недолго занимал внимание члена Совета посвященных. В городе происходило нечто, гораздо более интересное для трижды посвященного Остина.
Подойдя к парапету и внимательно вглядевшись в ночной мрак, он понял, что все четыре улицы, ведущие к дворцовой площади, запружены народом. Остин закрыл глаза, сосредоточился и в следующее мгновение, словно бы, воспарил над этим городом, почувствовал, насколько он объят ненавистью, злобой, болью, ужасом, азартом… безумием!! А еще через минуту он уже в деталях представлял себе, что именно происходит во всех концах города. Но главные события разворачивались на подступах к дворцовой площади, именно на этих четырех улицах трижды посвященный и сосредоточил свое внимание.
Самая широкая улица, начинавшаяся на противоположной от дворца стороне площади, метров через триста была целиком перегорожена двумя шеренгами извергов, вооруженных копьями и прикрытых щитами. Позади этих шеренг также двигались вооруженные изверги, но их движение казалось хаотичным. Шеренги медленно, но неостановимо двигались вперед, а перед опущенными наконечниками копий бестолково метались полтора десятка многогранных, вооруженных мечами. Кроме этих воинов, перед шеренгой находилось еще пятеро многогранных, повернувшихся к Миру родовой гранью – трое лис и двое медведей, и, что более всего поразило Остина, они не атаковали строй извергов, а так же, как и остальные медленно пятились назад. Только медведи пытались порой стремительным ударом лапы отбросить целящиеся в них наконечники копий. Через пару минут трижды посвященный понял, в чем дело – он услышал, как что-то сухо щелкнуло позади двойной шеренги, и в одного из медведей воткнулась длинная темная стрела. Медведь встал на задние лапы, задрал морду к темному небу и заревел. Невыносимая мука вырвалась в этом реве, а в следующее мгновение огромная медвежья туша рухнула на мостовую и замерла! Сразу же вслед за этим позади шеренги извергов раздался начальственный окрик:
– Стрелы беречь!! Стрелять только по атакующим птицам!!
Между тем передняя шеренга вплотную приблизилась к лежавшей медвежьей туше, и извергам пришлось разорвать строй, чтобы обойти ее. Едва между двумя извергами образовался просвет, как в него нырнул один из лисов. Раздался короткий крик, и щель в шеренге еще более расширилась – упал один из извергов и тут же свалился второй. В образовавшийся разрыв ринулись двое многоликих с мечами, и передняя шеренга мгновенно распалась на две половины. Еще трое многоликих рванулись на помощь атакующим, и в этот момент Остину показалось, что ход сражения изменился!
Но вторая шеренга, доселе стоявшая неподвижно, вдруг раздалась в стороны, и в образовавшийся разрыв выскочило два десятка извергов-мечников. Все пятеро многоликих были мгновенно окружены тройками извергов, и вынуждены были перейти к обороне. Копейщики из обеих шеренг в это время с невероятной быстротой словно бы обтекли сражающихся и вновь двумя рядами перегородили улицу, отрезая остальных многоликих от вступивших в схватку товарищей.
И тут Остин заметил лиса, который первым прорвал шеренгу извергов. Он без движения лежал на мостовой, и от его рыжевато-серого тела осталась только голова, часть груди и концы лап, все остальное исчезло бесследно. Трижды посвященный тут же перевел взгляд на тушу медведя – от нее также осталась лишь малая часть!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
