что Морису пришлось вывести сеньору де Агилар из спальни и передать в руки подоспевшей Делисии.
Сеньор Виго тут же выгнал всех из спальни, велев гвардам никого не впускать, оставив только Мориса и Эмбер, и подошёл к кровати, разглядывая отца. Дон Алехандро лежал, запрокинув голову, но сейчас дышал ровно и не бредил.
− Морис… Я, кажется, должен перед тобой извиниться, − произнёс сеньор Виго, обернувшись. — Я видел эту чупакабру собственными глазами. И я бы подумал, что мне привиделось и всё дело в тех каплях… Но Эмерт тоже её видел.
Сеньор Виго подобрал серебряную чашу и, повертев в руках, спросил у Эмбер:
− Как ты догадался?
− Я верю в силу святой воды, сеньор, − пробормотала она первое, что пришло в голову. — Ну и знаете, вряд ли такую тварь можно убить эбеновой тростью.
− Так значит, я не зря ношу с собой серебряные пули? А, хефе? — хмыкнул Морис и принялся обыскивать комнату. — То-то ты смеялся надо мной, но внезапно моя хрупкая теория превратилась в гранитный монумент. Значит, мы ищем колдовство?
Появление чупакабры как будто даже подняло ему настроение.
− Я начинаю думать, что ты прав, Морис, − произнёс сеньор Виго, обводя комнату внимательным взглядом, − и во всём этом замешан далеко не один человек. И да, мы ищем колдовство. И не только его. Нужно перевернуть здесь всё!
Эмбер принялась собирать с пола пузырьки с микстурами. Отлила понемногу из тех, которые остались целыми, и забрала разбитые, с остатками лекарств.
Сеньор Виго распорядился переместить дона Алехандро в другую комнату и, несмотря на то, что уже наступила ночь, жизнь в особняке забурлила с новой силой. Мануэля послали за священником, и тот, бормоча себе под нос молитвы, долго окуривал новую спальню дона Алехандро, а потом донна Виолетта соорудила там что-то вроде алтаря. Везде расставили освящённую воду и благовония, и по центру — статуэтку Святой Маргариты, а гварды теперь дежурили не только у дверей, но и под окнами. И Као теперь должен был находиться возле хозяина неотступно.
Сеньор Виго отдал Эмбер ключ от кабинета и велел отнести туда лекарства, перелить в пробирки и собрать ему на завтра с ними саквояж, который он отвезёт маэстро Пласидо для исследования. А затем он велел своему помощнику идти спать, поскольку сам собирался куда-то уехать с Морисом. И, как Эмбер ни пыталась выведать, когда он вернётся, сеньор Виго на этот вопрос так и не ответил.
Рассказывать о том, что на самом деле они видели в спальне дона Алехандро, сеньор Виго запретил. Не хватало, чтобы в канун фиесты все стали болтать о каком-нибудь ольтекском проклятии, или о чём-то потустороннем, хватит в их семье проблем и без этого. Он велел сказать, что в спальне оказалась ещё одна змея, но она уползла в окно. И хотя донна Виолетта явно в это не поверила, но сеньор Виго ответил на это жёстко, что она просто угорела от свечного чада, да и было темно. В следующий раз пусть будет внимательнее, ведь пёс лаял не зря, чуял змею под кроватью.
И, перепоручив муштру гвардов кузену Джулиану, сеньор Виго спешно уехал, а Эмбер пошла в его кабинет, уставшая и расстроенная.
Она надеялась сегодня вечером или ночью выведать последовательность поворачивания ключей, но теперь об этом можно было забыть. Дом гудел, как улей, служанки носились с простынями и подушками, мели, скребли, и лишний раз попадаться на глаза Джулиану или гвардам, которые оцепили этаж с хозяйскими спальнями, она не хотела. У неё есть время завтра до полудня. Потом эфир Тибурона перестанет действовать, а значит, ей нужно всё сделать ранним утром. Утром же сеньор Виго вернётся в особняк? Надо думать, вернётся. Ну, или тогда уже на фиесте. У неё осталось немного эфира на всякий случай.
Эмбер собрала саквояж с пробирками и посмотрела на устройство. Она испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, ей было понятно, почему он сделал этот ауроскоп. Ведь когда Эмбер шла в этот дом впервые, она знала, что здесь живут те, кто ненавидят эйфайров. И не было ничего удивительного в том, что сын дона Алехандро изобретает нечто подобное. Но с другой стороны, у неё было стойкое ощущение того, что её предали. Как если бы сеньор Виго был её другом, а потом сделал этот ауроскоп, чтобы её уничтожить. И это было такое едкое чувство разочарования и обиды! Ей казалось, что в этот момент она зла на весь белый свет. За то, что сын гранда оказался не таким мерзавцем, как, например, сеньор Джулиан, за его доброту и участие, за ту искреннюю заботу, которую он проявлял, и за то, что всё это на самом деле было адресовано не ей, а Эмерту Лино Вальдесу. Несуществующему помощнику. За то, что при всём при этом, сеньор Виго проголосует за закон о резервации и поможет в итоге с помощью этого ауроскопа ловить таких, как Эмбер.
А ещё за то, что вся эта ложь запуталась в такой сложный клубок, который ей не распутать. И когда она уйдёт из этого дома навсегда, то в глубине души будет сожалеть об этих трёх сумасшедших днях, проведённых в обществе сеньора Виго.
И у неё возникло совершенно дикое желание разбить это устройство молотком, который лежал в одном из ящиков. Но тогда сеньор догадается, что это сделала она.
Эмбер вздохнула и подошла к аккумулятору. Открыла крышку и, аккуратно наклонив, слила в чашку находившийся там раствор, а вместо него налила простой воды. В прошлый раз, когда они здесь работали, сеньор Виго рассказывал, для чего нужна вода и для чего — кислота. Она не всё запомнила, да и не старалась, но главное в рассказе было то, что компоненты нужно заливать в определённом соотношении. И если его нарушить…
А то, что там вода, сеньор Виго поймёт не сразу. Да и мало ли, может, изначально они сделали неправильный состав? В общем, пока что это выглядело, как неплохой план. Осталось только отделаться от портного.
Глава 38. Ты же вернёшься?
Первую часть ночи Эмбер не спала. Несколько раз даже выходила, как будто бы за водой на кухню, чтобы посмотреть, не вернулся ли сеньор Виго. Из открытой двери её комнаты был виден кусочек подъездной аллеи, и какое-то время она стояла снаружи, глядя на тёмно-сизое небо, по которому медленно двигался яркий диск луны. Полнолуние…
Она подбросила собачью мяту
