Они целовались, пока впереди не засияли на солнце серебряные шпили Белого замка. Хель сделал несколько остановок в Валлондорне, причём один раз посреди парка, на крыше павильона для игр. Детвора была в восторге. Взрослые реагировали по-разному, но испуганным или возмущённым не выглядел никто.
— Наш бог выбрал себе супругу, — говорили люди.
Гинта слышала это, потому что сделала слуховой анхакар. Какой-то мужчина, судя по виду, полукровка, сказал:
— Я так и знал, что он выберет её. Это же Гинта. Правительница северной области и великая нумада. Та, что исцеляет одним взглядом. Та, что может за несколько дней вырастить лес там, где была бесплодная земля. Наверное, не зря её считают земным воплощением лунной богини.
— Он сделал правильный выбор, — кивнула стоявшая рядом пожилая валлонка. — Эта девушка и впрямь добрая богиня. Она исцелила моего сына, а ведь мне говорили, что его уже не спасти. А муж у соседки… Он бы ослеп, если бы она не уговорила его пойти в ту лечебницу, которую открыла Гинта из Ингамарны…
— Пресветлый! — крикнул, забравшись на верхушку высокой карусели, какой-то дерзкий юнец. — Не рано ли праздновать священный брак?
— Каждый сам назначает время своей свадьбы, — ответил Эрлин.
Он поднял руку, и все замолчали.
— Этот брак будет заключён гораздо раньше, чем обычно, — сказал Эрлин. — Но продлится он гораздо дольше, чем все предыдущие.
— Значит, это правда, что ты хочешь остаться среди нас, прожить земную жизнь целиком и умереть? — спросил тот же юноша.
— Правда.
— И у нас больше не будет вечно юного бога?
— Зато у меня будут дети — юные и красивые, похожие на меня и на мою возлюбленную, которые, повзрослев, тоже оставят после себя детей. Если я не вечен, ещё не значит, что из мира уйдут юность и красота. Я хочу стать зрелым мужем и вырастить своих детей. Тебе тоже предстоит это. А что касается смерти, то мы же знаем — навсегда не умирает никто, ни боги, ни люди. Когда-нибудь ты снова придёшь в этот мир, юноша. И не захочешь, так же, как не хочешь сейчас, покидать его в расцвете лет.
Толпа одобрительно загудела.
— Пусть ваши дети унаследуют не только вашу красоту, но и вашу мудрость, — сказал высокий седобородый валлон, стоявший рука об руку с пожилой сантарийкой — видимо, своей женой. — Пусть они будут так же добры, отважны и справедливы. Кажется, сейчас я действительно верю, что мои внуки будут счастливей меня.
Следующей и последней остановкой был эриндорнский дворец. Хель опустился на террасу третьего этажа. Абеллурги, абельмины, гвардейцы и слуги — все собрались внизу. Эрлин ловко соскочил с хеля, потом снял Гинту и, обняв её за талию, обратился к присутствующим:
— Надеюсь, мои друзья и подданные поздравят меня с невестой? Сегодня же начинаем подготовку к свадьбе!
Молодые абеллурги, гвардейцы и большинство слуг встретили его слова радостными возгласами. Впрочем, те, кого это сообщение не обрадовало, тоже поспешили изобразить улыбки.
— Так вот о чём вы там секретничали на мосту, — Гинта ущипнула Эрлина за руку. — Договаривались насчёт всего этого представления. А мне ни слова. Я только, как кукла, глазами хлопаю… Он всё решил без меня! И о свадьбе уже объявляет…
— Тебе бы опять что-нибудь не понравилось. И потом, ты, кажется, упрекала меня в нерешительности…
Хель тихонько ткнул мордой сначала Гинту, потом Эрлина.
— Видишь, он не хочет, чтобы мы спорили, — сказал Эрлин.
— Он хочет с нами попрощаться. Ему пора.
Гинта поцеловала хеля, Эрлин погладил его по шее и шепнул ему на ухо:
— Спасибо тебе за всё.
Голубой зверь спрыгнул на землю — подальше от толпы, потом разбежался и взлетел, тут же исчезнув среди крон деревьев.
— Ну вот, Рона, как ты и мечтала, — с улыбкой обратилась к своей помрачневшей приятельнице Мильда. — На этот раз они действительно прилетели на голубом звере.
— Ничего, — кусая губы, усмехнулась Рона. — Скоро и твоим мечтам придёт конец. Уж не думаешь ли ты, что заставила своё чудовище забыть эту бледную девицу?
Глава 10. Территория тьмы
Амнита уже восемь тигмов жила в доме Араннума, который находился недалеко от рощи саганвиров и замка правителя. Конец осени всегда наводил на неё тоску, но здесь, в сантарийской глуши, второй осенний год показался ей лучшим временем цикла. Каждая прогулка по Улламарне приносила массу новых впечатлений. Амнита ловила себя на том, что этот загадочный пустынный край нравится ей больше, чем празднично-красивая Ингамарна. Царившая здесь тишина была созвучна её душе, правда, порой ей казалось, что кто-то постоянно наблюдает за ней, затаив дыхание, и вот-вот что-то произойдёт. Хорошо владея высоким анхакаром, Амнита не боялась ходить одна, да она и не нуждалась в компании. Она почти всё свободное от занятий время проводила в полном одиночестве. Кроме неё у Араннума ещё учились четверо мангартов, младшему из которых было семнадцать, а старшему двадцать три. Все четверо нет-нет да заглядывались на красавицу-валлонку, но заигрывать с ней даже не пытались. Они смотрели на неё, как на богиню или какое-то небесное существо, временно спустившееся на землю. К тому же овладение мастерством амнитана требовало такого напряжения, что на другое просто не оставалось сил. Амните это даже нравилось. Занятия помогали ей отвлечься от мыслей о Диннаре.
Последний раз она видела его пять тигмов назад, на свадьбе Эрлина и Гинты. Араннум тогда ненадолго отпустил её в Эриндорн. Диннар старался казаться весёлым, постоянно обнимал и тискал при ней Мильду. Всё то же мальчишество…
Гинта изменилась. Она походила на бутон, который начал распускаться. До полного расцвета было ещё далеко — Гинта относилась к типу людей, поздно достигающих физической зрелости. На первый взгляд даже трудно было понять, в чём собственно заключаются эти изменения, почему она так похорошела. Что-то новое появилось в её походке, движениях, в улыбке. Казалось, тот внутренний свет, который она всегда излучала, стал ещё ярче, и даже лицо её посветлело. А огромные синие глаза как будто наоборот потемнели… Точнее, стали глубже. И глядя в них, Амнита понимала, что перед ней уже не прежняя девочка-колдунья, а юная женщина, познавшая некую тайну, которую она не откроет никому. Не потому что ей жалко, а потому что эту тайну каждый должен открыть для себя сам, а потом бережно хранить её всю жизнь…
«В её глазах в сто раз больше женственности, чем в пышных формах всех этих дурочек вроде Роны, — думала Амнита. — Эрлин молодец. Он всегда разбирался не только в дайверах, но и в людях».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
