Маркус почуял знакомый запах и сущность вампира, повернулся и увидел пробирающихся по танцполу через людскую толпу Мари и смутно знакомую девушку из клана. Сердце дрогнуло и забилось чаще. Маркусу не нравилось, что этот комок крови так среагировал на блондинку, но ничего не мог с собой поделать.
Мари оделась скромно в отличие от подруги, да и находившихся здесь смертных девушек. Узкие джинсы, воздушная светло – зеленая туника, едва открывающая плечи.
Мари неуверенно оглядывалась по сторонам и не отпускала руки подруги, уверенно идущей через толпу. Маленькая, невинная, слишком добрая для вампира… В последнее время он стал чаще думать о ней. А она уже год избегала его, а ему хотелось поговорить с ней, побыть наедине. Маркус чувствовал тягу к Мари и презирал себя за это, не понимал, что с ним происходит.
Мари замерла и побледнела, заметив Маркуса. Подруга почтительно склонила голову, блондинка поджала губы и тоже слегка поклонилась. Затем отвернулась и положила руки на стойку бара. Маркус чувствовал, как Мари нервничала и волновалась. Он до сих пор ей нравился, что тешило самолюбие и внушало уверенность, что если захочет, то сможет ее вернуть. Превратить в послушную марионетку, которая будет от него без ума, а он будет дергать за веревочки.
Выпив по бокалу мартини, девушки ушли танцевать. Маркус неотрывно смотрел вслед Мари.
– Ты так смотришь на нее… Я начинаю бояться, не влюбился ли, – донесся, словно издалека голос спутницы.
Маркус внутренне содрогнулся и повернулся к ней.
– Рассмешила, Шарлин, – усмехнулся он. Одна мысль о любви вызывала презрение и неприязнь. Он никогда не подчинится этой болезни. Никогда не станет зависимым от девушки. Его стихия война, а не глупое чувство, которое делает слабым, превращает в тень, подобие себя прежнего.
Вампирша аккуратно затушила окурок в стоящую рядом пепельницу, подняла на Маркуса глаза и посмотрела внимательным, сосредоточенным взглядом.
– Меня не обманешь, Маркус, – протянула она. Он удивленно вскинул брови, не понимая, к чему ведет Шарлин. – Я живу без малого век, и успела многому научиться. Например, читать эмоции и чувства людей по их лицам. Они словно открытая книга. Вампиров читать сложнее, намного сложнее… Но возможно. Ты искусно прячешь эмоции, что усложняет задачу и даже предположить, что чувствуешь невозможно. Но иногда маска слетает с лица… Сейчас все написано в твоих глазах. Ты неравнодушен к белокурой милашке. Она не очередная девка, которую ты хочешь затащить в постель. Здесь другое, более глубокое, идущее из сердца, – Шарлин чуть придвинулась вперед и положила ладонь ему на грудь. – Это огорчает… Я не хочу потерять моего мальчика.
– Бред, ты преувеличила мой интерес к ней в сотни раз, – насмешливо ответил Маркус. Ему не нравился этот разговор, и хотелось скорее сменить тему. – Я переспал с ней один раз и сделаю это снова. Больше мне ничего от нее не нужно.
Шарлин выпрямилась и вздохнула:
– Так считает твой разум, а не сердце. Ты не понимаешь, что чувствуешь, но когда-нибудь осознаешь, но будет поздно… Любовь тугим коконом оплетет паутиной и ты больше не спрячешься от нее…
Маркус хищно сощурил глаза. В груди стало жарко, ярость накрыла огромной волной. С трудом удавалось держать себя в руках и не дать волю гневу.
'Они издеваются! Сначала Изабелль твердит, что я полюблю, теперь эта… Как же надоело'.
– Нам лучше закрыть эту тему, Шарлин, – ледяным голосом произнес Маркус.
– Как скажешь, – спутница отвернулась к барной стойке и принялась допивать коктейль. Маркус чувствовал ее страх. Она испугалась. Это даже приятно. Шарлин намного старше его, сильная волевая женщина, а боится его.
Маркус закурил. Понемногу ему удалось успокоиться и вернуть разуму расчетливое и холодное мышление.
Шарлин так и не смотрела на него.
Маркус затушил сигарету и, придвинувшись ближе, нежно обнял ее за плечи. Она повернулась к нему и томно произнесла, положив ладонь ему на щеку:
– Ты настоящий дьявол, Маркус, и это сводит меня с ума.
Он усмехнулся, затем поцеловал ее. Шарлин ответила и обхватила его за шею, и сильнее прижалась к груди.
Сердце грохотало в ушах, дыхание сбивалось от нехватки кислорода и жгучего желания. Маркус чувствовал еще немного, и он повалит вампиршу прямо здесь на пол, несмотря на толпу народа.
– Подожди, притормози, – произнес он, отстранившись. Тяжело дыша и пытаясь унять бешеное сердцебиение. – Еще немного и я за себя не отвечаю… Поехали в гостиницу.
Шарлин откинула со лба прядь волос, обвела взглядом танцующих смертных и, посмотрев на Маркуса, кокетливо произнесла:
– Конечно, милый, только схожу, попудрю носик. Я быстро, – чмокнув его в щеку, ушла.
Маркус вздохнул и сделал глоток, почти нетронутого джинтоника. Вспомнил про Мари и оглядел танцующих. Заметил ее подругу, но блондинки не было.
Это ему не понравилось, а в душе поселилось нехорошее предчувствие…
* * *
– Ублюдок! Проклятая эгоистичная сволочь! Как он может так поступать?! Что я сделала ему плохого?! – Мари уперлась руками в края раковины и посмотрела в зеркало. От слез под глазами растеклась тушь.
Мари включила воду. На сердце было невыносимо тяжело и горько. Хотелось рыдать от отчаянья и безвыходности, крушить все вокруг. Как же больно.
Маркус целовался с этой дочерью старейшины. Да целовался мягко сказано, казалось, они могли заняться любовью прямо в клубе, ничуть не стесняясь присутствующих.
Она не выдержала и поспешила уйти с танцпола, побыть наедине, прийти в себя.
За долгий год Мари не удалось полностью забыть Маркуса. Они жили под одной крышей, пусть и в огромном особняке, но все же иногда пересекались. Она всегда приветствовала его. Промолчав, пройти мимо не смела. Маркус сын главы клана и полное игнорирование его посчитается неуважением к главе клана и его наследнику.
Мари часто хотелось уехать, убежать подальше от Маркуса, но было некуда.
Она мечтала избавиться от чувств к нему, но не могла. Они съедали изнутри, ломали, мучили, как бы она не старалась их выкинуть из своего сердца. Маркус имел просто сверхъестественную власть над девушками. Мог очаровать и влюбить в себя любую. Как Мари жалела, что попалась в его сети и теперь не может из них выбраться… Но с ним быть нельзя, это еще хуже. Он эгоист и не способен на любовь. Маркус может только разрушать и ломать. Но иногда ей так хотелось, чтобы он хоть взглянул на нее, тепло улыбнулся, сделал к ней шаг… Мари ненавидела себя за эти мысли, но не могла от них избавиться.
Она ополоснула лицо водой, чтобы охладить пылающую кожу. Стерла тушь и закрыла кран.
