– А еще вам никто здесь, на занятиях, не скажет, что уничтожать нечисть – это грязная работенка. Не только физически… – я показываю на безобразные ошметки, валяющиеся по всей аудитории, – …но и морально! А тут лучше убраться. Магистр ругается, когда мусорят, – заканчиваю я свою лекцию и довольно улыбаюсь. В аудитории стоит тишина. Момент триумфа, правда, портит Мегера.
– Дайана! Я все расскажу Блэкфлаю! – орет она.
– Да валяйте! – отзываюсь я, направляясь к выходу. – Я вряд ли сумею его разозлить сильнее, чем разозлила семь лет назад.
Мне в спину доносится истошный вопль, от которого я подпрыгиваю.
Перед девушкой, у которой на тетрадке валяется глаз снежура, из черного дыма материализуется Пушистенька и лапой скидывает кровавый ошметок ей на колени. Девица наконец отмирает и орет, а кот сигает за «игрушкой», подцепляет глаз и, аккуратно зажав его в пасти, шествует к выходу. Останавливается у моих ног и вопросительно смотрит алым глазом.
– Со мной пойдешь? – уточняю я и открываю дверь аудитории. Пушистенька, не оборачиваясь, гордо вышагивает впереди меня по коридору.
– Эй! Лохматая задница, я надеюсь, ты его не Блэкфлаю понес? – встревоженно уточняю я.
Конечно же, кот не отвечает, только раздраженно дергает хвостом и топает дальше. Ну и мне надо идти первым делом, конечно, переодеваться и в душ. С этим я справляюсь быстро, а дальше встает вопрос: где меня дольше не найдут? Может быть, в комнате Кэвина? Заодно и обсужу вчерашнее нападение. Приняв это решение, я отправляюсь на третий этаж. Интересно, помощнику выделили другую комнату или он ютится в старой? Я решаю выяснить это опытным путем. Если в комнате Кэвина другой жилец, возможно, он мне укажет нужное направление.
Впрочем, найти я его не успеваю, Кэвин отыскивает меня сам и заявляет:
– Я не знаю, что ты успела натворить между сном и завтраком, но Блэкфлай тебя ищет, и он очень зол. И… – Парень хмурится. – Ты не в курсе, откуда у него в чашке с утренним кофе глаз снежура?
Не удержавшись, я ржу в кулак, а Кэвин морщится.
– Вот я прямо чувствую, как все в этом замке возвращается к тому бардаку, который был семь лет назад. Ты вообще вырастешь когда-нибудь? Что ты натворила?
– Сорвала открытую лекцию Мегере, – признаюсь я. – Проследи, пожалуйста, чтобы убрали третью аудиторию…
– А мне это зачем?
– Ну-у, снежура раскидало по… – Я задумываюсь. – По всему его там раскидало. Если дети не сумеют это убрать сами, то Блэкфлаю будет все равно, на кого орать.
– Интересно, почему его раскидало по всей аудитории?
– Потому что старая карга не учит, а просто забивает головы учеников кучей ненужной теоретической информации. Я решила взять все в свои руки.
– Дайана, как так вышло, что снова беспорядок устроила ты, а разгребать его приходится другим? Не хочешь сама убраться?
– Ты же сказал, что Блэкфлай зол и ждет меня. Вот я и пошла огребать. Твоя задача сделать так, чтобы огребла только я.
Как я и предполагала, магистр жуть как зол, и не он один. В кабинете стоит запах мяты. Мегера сидит на диванчике с чашкой чая и делает один за другим судорожные глотки. Очочки в тонкой золотой оправе сползли на кончик носа. Мне интересно, где кружка магистра, в которой Пушистенька утопил глаз снежура, но спрашивать об этом сейчас опрометчиво. Уж лучше не заострять внимание. О моих подвигах, думаю, Мегера доложила в красках. И когда только успела? Впрочем, признаю, в этот раз я, пожалуй, переборщила. Так, самую малость.
– Ты знаешь… – без приветствия начинает Блэкфлай, угрожающе надвигаясь на меня. – Когда ты вчера не бросила меня одного в снегу, я было подумал, что за семь лет отсутствия в замке ты изменилась! Выросла, стала спокойнее и мудрее, но…
– Ты ошибся, – отрезаю я. – Дальше что?
– Ты вообще думаешь, что творишь?
– Я не рвалась в этот замок.
Я понимаю, что действительно веду себя, как маленькая капризная девчонка, но ничего не могу с собой поделать. Я злюсь, меня выводит из себя Мегера. Я не могу спокойно реагировать на Блэкфлая, волнуюсь за Эля и хочу домой, в свою привычную жизнь, поэтому и творю глупости. Но это совсем не то, в чем мне хочется признаваться. Я попалась. Привычной жизни не будет, а как вести себя в новых условиях, я не понимаю, поэтому выкинула глупость, подобные которой были не редкостью семь лет назад. Сейчас мне стыдно, но не настолько, чтобы прилюдно попросить прощения. Не дождется ни учитель, ни его Мегера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– То есть ты не чувствуешь себя виноватой? – угрожающе интересуется он, и мне кажется, что в глазах магистра снова пробуждается тьма. Веет холодом, и я отступаю на шаг. Рядом с ним слишком остро чувствуется черная магия. – Ты не отдаешь себе отчет, что могли пострадать люди?
– Когда мы застряли в снегах со снежурами, о существовании которых, кстати, ты знал, могли пострадать люди. Без сомнения. И если бы кто-то из твоих птенцов оказался с тобой, а не я? Они бы выжили? Там бы им угрожала настоящая опасность. Там мне угрожала опасность, там погиб человек и… – я сглатываю, – …в той смерти, возможно, есть доля моей вины. В аудитории же было относительно безопасно. Я установила барьеры, я просто показала, что такое нечисть на самом деле. Не на картинках учебников, потому что за пределами замка им не будут рассказывать о снежурах, один из них просто нападет.
– Сейчас речь не об этом Дайана, а о твоей безответственности. Ты выпустила из клетки опасную тварь, просто чтобы досадить преподавателю, у которого не смогла с первого раза сдать экзамен. Это глупо.
– Может быть, но я считаю ее лекции бесполезными, они не несут практической пользы и не помогут в реальном бою.
– А что, знания перестали цениться вообще? – восклицает Мегера со своего места. В пылу ссоры мы с магистром забываем про нее.
– Знания не намажешь на хлеб, и они не спасут жизнь, – парирую я и упрямо выдвигаю вперед подбородок.
– Спасут, Дайана, если ими хорошо распорядиться, – жестко отрезает магистр. – И не тебе говорить, насколько хорош мой подход к обучению. Я решаю, кто и чему тут учит. Я воспитал не одно поколение магов. Заметь, не самых плохих. И тебя тоже. А себя ты любишь и считаешь умной. Или все знания, полученные во время обучения здесь, ты обесценила? А может быть, тебе проще все обесценить, тогда и по счетам вроде как платить не нужно? – Он уже почти орет, а я ежусь. Я и забыла, каким магистр бывает пугающим в гневе.
– Не все знания бесполезные, – тихо признаю я, теряя уверенность.
– Значит, только те, которые дает мегресса?
– Возможно, и они полезные, – нехотя признаюсь я. – Наверное, для кого-то.
Мегера давится от возмущения чаем, а Блэкфлай закатывает глаза, выдыхает и говорит:
– Поздравь себя. Я придумал тебе наказание. Ты вместе со всеми будешь посещать теоретические занятия у мегрессы Майкалс. Посещать будешь до тех пор, пока не сдашь ее предмет на пять. Я думаю, десяти лет тебе хватит.
– Что? – восклицаем мы с Мегерой хором. И, кажется, в ее голосе страданий не меньше, чем в моем.
– Ну и чтобы в полной мере прочувствовать, что такое пытаться вложить знания в глупые головы, практические занятия будешь вести ты. Кстати, на практическом занятии мы должны были ловить и уничтожать снежура. Того самого, которого испортила ты. Поэтому теперь рабочий материал – это твоя проблема. Вопросы? Вопли? Пожелания?
– Пошел ты! – говорю я и гордо разворачиваюсь в сторону выхода.
– Ты не меняешься, Дайана. Всегда пропускаешь вопросы и переходишь сразу к пожеланиям.
Я ничего не отвечаю, просто посильнее хлопаю дверью и ухожу к себе в комнату. Вот уж правда, за семь лет мало что изменилось.
XVII
Я так сильно злюсь, что сначала твердо настроена идти к себе в комнату, но на полпути вспоминаю – я так и не поговорила с Кэвином. Да и неплохо бы донести радостную весть своим будущим студентам. Что-то мне подсказывает, они будут так же «счастливы», как и я. Одно дело наблюдать за представлением сумасшедшей бывшей ученицы с задних рядов, и совсем другое дело получить ее в преподаватели. К магистру никогда не попадали бездарные идиоты, а значит, юные и восторженные девочки и мальчики быстро догадаются, что им придется рисковать своей шкуркой на моих занятиях.
