— И-ги-ги-ги-ги! — подскакал он ко мне. Заглянул в лицо — и попятился.
— Я тоже хочу прокатиться, — подмигнул я. Но директор ошалело помотал головой и со всех своих коротеньких ножек ринулся прочь.
Я очень боялся, что мессир Леонард разболтает всем о моем маскараде, но, видимо, в облике пони он был лишен возможности разговаривать, так что какое-то время я крутился среди школьников, разглядывая средневековых рыцарей, различных духов, девочек-фей, мальчиков-гномов, чертей, русалок и прочую нечисть. Некоторые оригиналы оделись как простые смертные — джинсы, кожаные куртки, тренировочные костюмы, татуировки и кроссовки. Были и те, кто изображал растения — подозреваю, что оранжерея лишилась больше половины своих насаждений.
Праздник должен был начаться шествием масок, после чего все проследуют к украшенному майскому дереву для пира. В разгар пира будут показаны различные чудеса: обычно для этой цели приглашают артистов, но наша школа решила обойтись художественной самодеятельностью. А в конце выберут Короля и Королеву Мая: тех, чьи карнавальные костюмы будут признаны лучшими. Ну а после этого начнутся танцы и все остальное, на что окажется способной фантазия участников праздника.
Меня не узнавали довольно долго, пока не пришла пора садиться за столы. Только когда я скромно устроился в уголке учительского стола, меня вычислили методом исключения.
— Это ведь вы, Максимилиан? — наклонилась ко мне женщина удивительного вида. Она была необыкновенно худощава и затянута в змеиную кожу. Ее лицо мне было совершенно незнакомо, разве что голос…
— А вы — Маска? — догадался я.
— Хочешь, чтобы тебя не узнали — будь самим собой, — загадочно изрекла она. — Ибо все мы носим маски, и иной так сродняется с этой личиной, что не расстается с нею и после смерти. Но будьте осторожны — раз примерив маску, избавиться от нее очень трудно.
Я исподтишка разглядывал ее лицо — или то, что принималось за таковое. Непохоже, чтобы она такой родилась. Наверное, в юности с нею произошла какая-то катастрофа. Маска заметила мое внимание.
— Выглядит отвратительно, не так ли? — оскалила она губы. — К счастью, никто из окружающих не догадывается, что это — неумело наложенный макияж. И, надеюсь, вы никому не выдадите мою тайну?
— Я же Мортон, — сказал я. — А мы, Мортоны, умеем хранить тайны. У нас шестнадцативековой опыт.
— А скажите, Максимилиан, — она придвинулась ближе ко мне, — что вы чувствуете, став Хранителем? Изменилось ли ваше мировоззрение? Ведь вы теперь в ответе за весь мир! Не давит ли на столь хрупкие плечи столь тяжкая ноша?
— Пока нет, — улыбнулся я, не желая говорить Маске, что я еще не стал Хранителем: ведь Ритуал не был пройден до конца.
— А что вас заставило нарядиться в этот костюм? Тайные желания или жажда показаться оригинальным и выделиться из толпы? Карнавальный костюм ведь очень часто отражает тайный мир человеческих чувств. Каждый наряжается тем, кем хочет быть в реальной жизни и чему мешают обстоятельства!
— Неужели? — Делая вид, что изучаю изобилие яств на столе и украшения зала, я еще раз осмотрел пирующих.
— Именно так. Я, например, оделась змеей потому, что мечтаю однажды сбросить с себя это надоевшее тело, как змеи каждую весну сбрасывают старую кожу, и родиться обновленной. А вы?
— А вы никому не передадите то, что я сейчас скажу? — шепнул я.
— Клянусь Аполлонием Тионским, покровителем иллюзий!
— Я просто нацепил первое, что подвернулось под руку! — признался я. — Не умею подбирать карнавальные костюмы!
— Это значит, что вы всегда стремитесь быть самим собой и не желаете, чтобы вас принимали за кого-то другого! — воскликнула Маска. — Ужасное качество для Хранителя Тайны Мортонов, милый Максимилиан! Ведь вам теперь до конца своих дней придется притворяться!
Я вздохнул. Знала бы преподавательница магии иллюзий, что сейчас я притворяюсь Хранителем Тайны, которой не знаю!
Праздник тем временем продолжался, и начались танцы. Немного выпив, я осмелел и уже направился к девушкам, чтобы пригласить кого-нибудь, как вдруг рядом послышалось деликатное покашливание:
— Разрешите пригласить вас… МИЛЕДИ?
Я вскинул голову. Передо мной стоял принц эльфов — тех самых древних эльфов, что были высоки, стройны и красивы. Его светлые одежды трепетали от легкого ветерка, высокое чело венчал серебряный обруч, длинные темные волосы рассыпались по плечам.
— Вы принимаете приглашение, ЛЕДИ? — повторил он, подмигнул, и я шарахнулся прочь. Каблуки подкосились, и я бы упал самым позорным образом, если бы «эльф» не подхватил меня.
Это был Черный Вэл!
— Я… это… ну, я… э-э… — залепетал я.
— Не танцуете? — Его тонкие губы искривились в знакомой мне усмешке.
— Да! То есть… ну, вы понимаете, я… в какой-то мере… в общем…
— Понимаю. — Он смотрел поверх моей головы. — Но от бокала вина не откажетесь?
Май начинался теплым, и танцы перенесли в школьный парк. Брауни украсили его фонариками и гирляндами, и деревья озарились разноцветными огоньками. На краю парка стояли столики с угощением, а танцующие кружились меж деревьев. Подав руку, Черный Вэл отвел меня к крайнему столику и налил вина.
— Ты просто очарователен, Макс, — сказал он.
Я поперхнулся вином, и зелейник похлопал меня по спине.
— Как вы меня вычислили? — промолвил я, едва продышался.
— Вас невозможно не узнать, Максимилиан.
— А вы просто неузнаваемы! — выпалил я. — Я никогда не думал, что вы…
— Простые смертные устраивают карнавалы, чтобы примерить чужие маски и образы, хоть ненадолго вырвавшись из привычного круга условностей, попробовать разнообразить свою в общем-то бедную жизнь. — Черный Вэл прихлебывал вино и смотрел на танцующих поверх моей головы. — И только мы, маги, знающие свое истинное "Я", надеваем маски, чтобы скрыть его — или чтобы просто вспомнить, кто мы есть на самом деле.
— На самом деле я не… — возмущенно начал я. — Я хотел сказать… ну, вы понимаете, Вэл!..
— Лорд Вэл, — скривился он. — Уж сегодня могли бы запомнить!
Я взглянул на его светлые легкие одежды знатного эльфа и почувствовал угрызения совести.
— Простите меня, милорд, — сказал я. — Однако почему вы так упорно требуете, чтобы вас титуловали лордом?
— Смотри!
Он чуть-чуть поправил на плечах воздушный плащ, струящийся до земли, словно поток лунного света, и я увидел, что плащ скреплен на боку большой серебряной брошью. На ней был искусно вычеканен герб — наковальня, пронзенная увенчанным короной мечом и поддерживаемая двумя лебедиными крыльями. По контуру броши шел ряд алмазов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
