Спасти род Романовых: Первокурсник
Эпизод 1
— Ты… Ты что здесь делаешь?
Это обращаются ко мне? Я с недоумением обернулся на обладательницу столь нежного голоса и оторопел. Че за херня?
Картинка расплывалась, но мне точно не показалось. Девица не полоумный гладиатор. Типаж не тот.
Определенно, я не на арене, и эта девушка — явно не воин механизированного клана… Кстати, а где тот кривозубый ублюдок? Пару раз тряхнул головой, восстанавливая изображение, думая, что противник где-то рядом.
— Ты что здесь делаешь, челядь?! — девушка завопила так, что я, скорее всего, оглох бы, если бы на мне не было шлема.
Шлема? А где он? Почему так громко? Меня реально желтоглазый так сильно энергетическим клинком приложил?
Я принялся хаотично ощупывать голову, и до меня, наконец, дошло.
— Че-е-ерт… — протянул, закатывая глаза.
Никакого шлема не было, собственно, меня сейчас прикончат.
Попытался встать, но тело будто бы налилось свинцом. Всяческие попытки поднять руки давались тяжело. Собственное тело меня не слушалось.
"Приложил все-таки…"
Зрение частично вернулось, хоть и не могло идеально сфокусироваться, и то, что я увидел перед собой, явно не энергетическая площадка боевой арены. Контроль пришел к верхней части тела, и я, паникуя, начал вертеть башкой во все стороны.
Сказать, что был весьма удивлен, мягко выражаясь, — значит не сказать ничего.
Это была не моя каюта, не медотсек, даже не платформа ожидания боя, а обычная комната-рубка, со стилем хрен пойми какой эпохи, и я, прошу заметить, нахожусь здесь абсолютно голый.
— Чет щекотно, — пробурчал, опуская глаза, стараясь полностью проигнорировать тот факт, что я не на «базе». — … Твою ж…
Мне определенно не показалось. Я не на военном корабле «Арчи» и не на боевой арене гильдии, да… А, что да?
Что за роскошная женщина? М?
Хаотично бегая взглядом по обстановке вокруг, принялся судорожно размышлять.
Комната большая. Больше капитанской каюты. Нет стола связи. Зачем-то декоративный камин, хотя эта утварь давно вышла из моды. Странный цвет у стен, как будто их чем-то обклеили или раскрасили. Бессмысленно в условиях постоянных сражений. Пустая трата кредитов. Явный закос под что-то старое. Я на корабле контрабандистов?
И все закончилось саморазглядыванием.
Моя бренная тушка сидела на мягких, перьевых, судя по «зуду» в заднице, подушках, разложенных на роскошной кровати с резными ручками, которая явно не была предназначена для меня — раба арены. Девица — явно не портовая куртизанка. Слишком гордое и пафосное выражение лица для продажной. Да и…
Явно богачка.
«Что это за татуировка на ее бедре? Это что, типа цепь?»
Так-с… Видимо, реально корабль контрабандистов. А почему я, собственно говоря, голый и здесь?
Полная ерунда…
Я внимательно осмотрел свое тело.
Состояние — не бито, не крашено.
Ни шрамов, которые были заработаны мной во время многочисленных войн, бледно-белая кожа, полное отсутствие внешних имплантатов.
"Хм… Меня восстановили в капсуле? Спасибо, что не дрыщ, но все же…"
Руки весьма подкачаны для юнца, а еще я обнаружил странную метку на ладони правой руки.
Татуировки? Они же запрещены законом… Да и у девки символ на бедре — знак работорговца…
А достоинство-то какое…
Стараясь не обращать внимания на возмущенную девицу, которая протяжно истерила что-то про честь и достоинство, я, пошатываясь, встал, с радостью на душе отметил, что контроль над конечностями вернулся и как легко двигаться в этом теле, а затем, подошел к тому, что меня так заинтересовало в этом месте.
Нет, это не картины, не камин, не дорого-богато обставленные полки, а окно. Какое окно будет в каюте? Что такого может быть в космосе, чтобы делать иллюминаторы вне капитанского мостика?
С некоторым волнением в сердце я резко дернулся в сторону окна, оперся дрожащими руками на раму.
Я не в космосе…
Пришлось чуть-чуть применить силу, все-таки «подросток» не обладал такими мышцами, как настоящий я.
Окно распахнулось, и в лицо ударили солнце и легкий летний ветерок.
Я зарыл глаза и полной грудью вдохнул воздух, такой сладостный и чистый. Воздух, которого так не хватало нам всем дома.
Это не арена… Я не на корабле… Не в мертвой солнечной системе… Такого чистого воздуха нет ни на одной планете. Ни на одном симуляторе жизни… Я знаю. Я был везде.
Здесь чисто, тепло, солнечно… Нет запаха гари, нет меха-мобов, войны?! Живой мир?
Твою мать… Что здесь, происходит? Где я?
— Я сказала, прикрой свой срам! — Злобный голосок девушки отвлек меня от «трепыхания», а легкое касание ткани по заднице заставило меня развернуться.
Растрепанная челка не смогла прикрыть разгневанное лицо красавицы, который на вид было лет шестнадцать-семнадцать. Голубые глаза, которые сочетались с миловидным личиком, придавали ей вид беззаботной девицы, какой-то живой…
Давно я не видел «таких» людей…
Ее фигуру и формы подчеркивал белоснежный корсет, но вот панталоны…
Это было странно, не совсем уж и ужасно, но определенно — странно.
— Ты… Ты… — Маска возмущения сменилась на растерянность, а руки закрыли глаза.
Я вновь оторопел, а потом вдруг понял, куда это она уставилась. Ага.
Первый раз видит голого мужика?!
Тряпка, которую она швырнула в меня, оказалась обычными штанами, которые пришлись мне как нельзя кстати. Быстро натянув на себя предмет одежды, привлек ее внимание к себе:
— Привет. Это… — запнулся, подбирая правильные слова. — Где я? Ты кто такая? Это что за система? Что за татушка у тебя на бедре? Ты в курсах, что подобные рисунки запрещены в системах? Что тебя за причастность к торгашам диковинных существ вздернут на любой системной базе?
Она сначала раздвинула два пальчика на лице, чтобы убедиться, что я действительно одет, а затем и вовсе убрала руки с лица. Оценивающе рассматривая меня, она фыркнула.
— Эй?!
— Покажи метку, — приказным тоном сказала она. — Я хочу вызвать тебя на дуэль!
— С бабами не дерусь, — автоматически ответил. — Не по чину как-то. Ты мне лучше скажи, почему я не на корабле? Меня прибили на арене? Я в лазарете на какой-то новой планете?
— Баба?! — встрепенулась она, вертя башкой в поисках чего-то неизвестного мне. — Баба, значит?
Я удивленно прищурил правый глаз, выгнул брови и на всякий случай спросил:
— Ну да, баба, — почесал подбородок. — Это нынче оскорбление какое-то?
— Ты смеешься
