Гномы переглянулись. Перед ними лежал открытым вход в Чёрную Бездну. Они вновь надели себе на плечи лямки тяжёлых тюков; потрескивая, стали разгораться смолистые факелы. Гномы столпились на пороге, люди чуть отступили, и между двумя группами пролегла та невидимая, но явственно ощутимая черта, что всегда отделяет в последние минуты уходящих и остающихся. Внезапно Рогволд порывисто шагнул вперёд; согнувшись вдвое, он молча обнял хоббита, крепко прижал к груди и отпустил.
— Береги себя, — тихо сказал старый сотник, резко выпрямился и отошёл прочь.
Фолко несколько мгновений потерянно топтался на площадке перед Воротами, но в это мгновение Торин высоко поднял шипящий, разбрызгивавший искры факел и твёрдой поступью вошёл под первый свод, за ним потянулись остальные, Фолко шёл последним; Торин и Глоин с Двалином начали подниматься вверх по лестнице, а хоббит в последний раз оглянулся.
В чёрном полуовале надвратной арки, залитой последними закатными лучами, в сером полусвете подступающей ночи, тесной группой стояли Следопыты, вскинув руки в последнем прощании. Они расставались — на сколько? Кто знает, долго ли продлятся их подземные блуждания?
Хоббит споткнулся о первую из ступенек и поспешно упёрся взглядом в пол — здесь зевать не приходилось. Начался долгий подъем, крутизну которого усугублял увесистый мешок за плечами. Хоббит сгорбился, пытаясь устроить груз поудобнее; он оттягивал лямки обеими руками, у него не было факела — приходилось неотрывно следить за трепетным пятном света от огня в руках шагающего впереди Брана. Сперва у Фолко не было никаких мыслей — он считал ступени и пыхтел, обливаясь потом, забыв на время про все свои страхи.
Однако лестница кончилась, и перед гномами открылся длинный сводчатый коридор; они зашагали по нему. Шли молча, лишь спереди время от времени раздавались негромкие голоса Глоина и Двалина, обменивавшихся короткими непонятными фразами. Фолко теперь шагал предпоследним — оглянувшись, Бран вдруг нахмурился и пропустил хоббита вперёд. Вскоре они миновали первую развилку; в свете факелов Фолко увидел уходящую одним маршем вверх, другим вниз лестницу; в глубине за ней угадывались смутные очертания новых коридоров. Вскоре они миновали лёгкий, но ощутимый поток прохладного воздуха — Фолко вспомнил, что в скалах над Морией были прорублены многочисленные вентиляционные шахты. Пока они шли путём отряда Хранителей; памятуя описания Красной Книги, Фолко удивился, почему на их пути не встречается так испугавших тогда Перегрина трещин. Временами откуда-то снизу доносился плеск воды, текущей в невидимых штреках: один раз они миновали настоящий мост, переброшенный через глубокую пещеру, потолка которой не достигал свет факелов. Из черноты с обеих сторон несло непонятным, не особенно приятным запахом; от слуха хоббита не укрылись промелькнувшие в неразборчиво произнесённых Глоином словах тревожные нотки.
Как и предсказывала Красная Книга, тоннель сделал плавный поворот и ощутимо пошёл под уклон, начав вдобавок ветвиться. Теперь они шли медленнее; Фолко заметил, что морийцы впереди стали чаще задерживаться на развилках, а замыкавший цепочку Бран время от времени делал пометки на стенах. Сам хоббит, хотя его соплеменники и привыкли к подземной жизни, давно бы пропал в этом нескончаемом лабиринте, он с трудом удерживал в сознании направление — сперва они шли на север, теперь стали всё круче забирать на восток.
Невольно сравнивая увиденное в скупом свете смоляных факелов с вычитанным в Красной Книге, Фолко лишний раз убеждался, какую же бездну труда и старания вложили гномы, чтобы заделать все расщелины, выстлать полы гладкими плитами и превратить когда-то мрачные пещеры в сверкающие горными кристаллами на потолках залы. Они миновали целую их череду, штук пять, совсем одинаковых, на неискушённый хоббичий взгляд; неожиданно отряд свернул из широкого коридора и стал взбираться по крутой лестнице. Они сошли с пути Хранителей и теперь поднимались вверх.
Подъём длился долго. Составленная из многих маршей, лестница извивалась в теле горы; от каждой площадки брали начало новые и новые переходы, узкие и извилистые. Груз за спиной хоббита, казалось, на глазах прибавляет в весе; глаза заливал едкий пот, лямки врезались в плечи; хоббита внезапно шатнуло в сторону, и он понял, что далеко сегодня не уйдёт.
Однако гномы заметили это и тотчас объявили привал. Они устроились на одной из площадок, от которой отходил и скрывался в непроглядной темени неширокий, грубо отделанный коридор. В нескольких шагах за площадкой он сворачивал; свет факелов озарил серую поверхность скруглённых у пола и потолка стен. Глоин и Дори пошли на разведку; вскоре они вернулись, и мориец выглядел довольным.
— Мы попали как раз туда, куда нужно, — сказал он, присаживаясь. — Это одна из лестниц, идущих с Первого Яруса на Седьмой. Седьмой Ярус был жилым, как и Шестой. Морийские Копи начинаются под Первым. А эти площадки, мимо которых мы проходили, — это ответвления к складам. Нам нужно подняться на Седьмой Ярус и добраться до Летописного Чертога — он теперь рядом с могилой Балина, сына Фундина.
Фолко попытался сообразить, где же это, но не смог; по Красной Книге выходило, что Хранители добирались до Летописного Чертога целых два дня; они же пока идут лишь несколько часов.
Наступила тишина. Откровенно говоря, хоббит ожидал каких-нибудь торжественных, подходящих случаю фраз от Торина, Глоина или Хорнбори; однако гномы лишь сбросили с себя тюки, разлеглись, у стен и закурили. Фолко вертелся от нетерпения, а его спутники, казалось, вошли не в великое Морийское Царство, Казад-Дум на их языке, а в захудалый постоялый двор где-то между Пригорьем и Туманными Горами. Кто-то развязал и пустил по кругу свёрток с сушёными фруктами, кто-то откупорил флягу. Фолко уже приготовился спросить Хорнбори сам, что же помогло ему приоткрыть створки, как вдруг, случайно глянув вниз, в чёрную глубину казавшейся бездонной лестничной шахты, за краем трепетного света факелов он увидел медленно поднимающееся вверх голубоватое сияние, холодное, подобное неожиданно ожившей и полезшей вверх колодезной воде. В то же мгновение, забыв обо всём, он с отчаянным воплем слепо рванулся прочь, ничего не видя и не понимая. Его воля погасла; слепой, бесформенный ужас погнал его вперёд прежде, чем он смог понять, чего же, в сущности, испугался… Перед глазами мелькнули стены коридора; ещё несколько показавшихся чрезвычайно длинными мгновений — и он со всего размаху ударился грудью о каменную дверь, запиравшую проход. Ноги отказались служить ему, он обессиленно опустился на шершавый пол и сжался в комочек, закрывая руками голову. Чьи-то руки подхватили его, какие-то голоса перекликались вокруг — он ничего уже не мог осознать. Кто-то положил руку ему на лоб, и тут стало полегче; мелькающие с огромной скоростью бессвязные видения уступили место чёрным сводам морийского коридора и встревоженному лицу склонившегося над ним Торина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
