Унося с собой благородного сына Египта.
Его имя было дано ему великим богом Амон-Ра.
Его вспомнят. Его восстановят.
Даруйте венец защиты на его шею,
Ведь он преодолел земные страдания.
Упокойте его душу, а когда время придет,
Дайте ему найти путь в его тело.
Глаз Хоруса проведет его.
Мы те, кто будет помнить его имя после смерти.
Мы те, кто выгравировал его имя на саркофаге.
Мы те, в чьих сердцах высечено его имя.
Он – Амон – отныне и навек.
Мы взываем к его силе, его душе, его телу, его тени,
и всем им даем это имя.
Пусть это тело защитят,
И он восстанет снова, блистая.
А теперь иди, Амон, к месту отдыха,
Пока не придет время нам встретиться вновь.
Когда заклинание было окончено, Анубис поднял руки ладонями вверх, и из песка
сформировалась крышка, украшенная орнаментом. Она опустилась с тяжелым стуком, встав на место, и я чувствовала, словно мое сердце закрыли в саркофаге вместе с Амоном.
Мрачная тяжесть сдавила меня, и я не могла дышать. Я положила ладонь на
вырезанное на дереве лицо, и тьма заволокла мое зрение, я помнила лишь, что упала.
* * *
Когда я пришла в себя, жар пирамиды пропал. Я была посреди египетских реликвий, но что-то отличалось. Я положила руку на белую холодную плитку на полу и заставила
себя сесть.
Шум вынудил меня обернуться. В тени стоял высокий красивый мужчина,
прислонившись спиной к стене, у его ног стояла статуя пса с острыми ушами.
- Анубис? – выдохнула я. Он был одет как бизнесмен, в костюме с галстуком.
Он шагнул вперед.
- Я оставляю тебя там, где ты впервые встретила Амона. Прощай, Лили.
Подмигнув, Анубис исчез со статуей пса.
- Постойте! – крикнула я, но ответа не было.
Вскочив на ноги, я недовольно отметила, что я снова была в дизайнерской рубашке, укороченных штанах и итальянских кожаных сандалиях. Мой рюкзак, из которого
выглядывал блокнот, был прислонен к стене, а брошюры колледжей полукругом лежали
перед ним.
- Амон? – крикнула я, направившись к огражденной части египетской выставки.
За пластиковой стеной я нашла то же медное зеркало, те же инструменты, те же
коробки и опилки, но на них не было отпечатков ног. Не было саркофага. Не было
огромной коробки с табличкой «НЕИЗВЕСТНАЯ МУМИЯ ИЗ ДОЛИНЫ ЦАРЕЙ». Амон
пропал. Словно его никогда и не было в моей жизни. Словно он и не существовал.
Золотая вспышка привлекла мое внимание, и я в надежде устремилась к ней, но
нашла только золотую статую сокола – Золотого Хоруса. Я прижала ладони к стеклу, по
лицу текли слезы. Я позволила себе на мгновение поверить, подумать, что он здесь, со
мной. Но Амона не было. Он ушел.
С дрожащим дыханием я вытерла лицо и, взяв сумку в руку, покинула выставку.
Бездумно я шагала к выходу из музея, а потому была сильно удивлена, когда моей руки
кто-то коснулся.
- Мисс Лиллиана? Вы в порядке?
Дыхание дрожало, я попробовала улыбнуться, хотя была уверена, что губы
сложились лишь в гримасу.
- Привет, Тони, - сказала я. – Все хорошо. Просто это был очень-очень долгий день.
- Ах, тогда хорошего вечера, мисс Янг.
- Так и будет. Оу, и Тони? – он обернулся. – Прошу, называй меня Лили.
Он тепло мне улыбнулся.
- Конечно, мисс Лили.
Когда я вышла из музея, запахи, виды и звуки Нью-Йорка накрыли меня. Они были
такими знакомыми, но больше мне не нравились.
Как я могла забыть песочные пейзажи, оазисы в пустыне, древние пирамиды и
оживших мумий и вернуться к прежней жизни? Я заметно изменилась за время с Амоном.
И наше расставание было неправильным. Я даже не могла возложить цветы на его могилу.
Но я все еще была рада тому, что он был где-то и продолжит существовать, даже
когда я умру. И я все же надеялась на его обещание присматривать за мной, глубоко в
сердце я знала, что он всегда будет со мной.
Амон сказал, что наша связь позволила бы нам видеть друг друга во снах. И я знала, что его убийство разорвало эту связь, но мне так не казалось. Закрыв глаза, я подняла
голову к солнцу и чувствовала его тепло на своей коже, представляя, что это Амон гладит
меня по щеке. Тепло прошло по моим плечам и телу, пока не сосредоточилось в сердце.
Оно вспыхнуло, и я улыбнулась, почувствовав биение своего сердца. Затем я
опустила взгляд, растерявшись, ведь что-то двинулось в кармане рубашки. Я обнаружила
там скарабея-сердце Амона. Это вообще было не мое сердцебиение. Это камень отбивал
медленный ритм, источая тепло, оживая в моей руке. И хотя казалось, что все странности
закончились, сердце Амона было маленьким чудом, что давало мне надежду.
С едва заметной улыбкой я обхватила пальцами скарабея-сердце и подняла
свободную руку, чтобы поймать такси.
Эпилог:
Весы суждения
- Принеси его, - заявила богиня Маат.
- Не понимаю, почему это необходимо. Раньше такого не было, - возмущался юноша.
- Что происходит? – спросил Анубис, входя.
- Этот юноша должен положить сердце на весы правосудия, - терпеливо объяснила
богиня.
Анубис пробежал рукой по волосам, радуясь, что смог сменить современные вещи на
привычные.
- Но он мертв не на самом деле. Он освобожден от суда, пока исполняет долг.
- Но он должен быть оценен. Он связывал себя со смертной и умер от ее руки. И если
смерть их союза – финал, то он должен пройти суд.
- Но смерть – это не конец.
- Это несущественно. Все нужно взвесить, - она указала на золотые весы перед ней. –
Его сердце должно быть взвешено, чтобы определить, достойны ли его деяния на Земле.
- Они достойны, - поручился Анубис.
Маат заявила:
- Несмотря ни на что, мы исполняем законы космоса.
Анубис фыркнул.
- Ладно. Пусть будет по-твоему.
Прекрасная богиня выдернула из своего головного убора перо страуса и положила на
ближнюю к ней чашу весов, а потом доброжелательно улыбнулась юноше, что стоял
рядом с Анубисом. Боги смотрели в ожидании, а он тихо стоял, опустив голову и сжав
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
