От города эмира Нуху Лере до источника было немногим больше двух дней пути. В этой довольно пустынной местности, среди лесистых холмов и скал, бродили многочисленные стада слонов, буйволов и других животных, но редко встречалось человеческое жилье. Может быть, поэтому эмир и возвел здесь небольшое укрепление и поселил в нем своего старого придворного охотника Дауда с десятком помощников. Обязал их добывать слоновьи бивни и шкуры, да и сам время от времени приезжал, чтобы поохотиться и поплавать в целебном источнике.
Над саванной медленно плыли облака, вставали тихие рассветы и полыхали огненные закаты. Жизнь в крепостице шла неспешно и размеренно. Мяса, овощей с крохотных огородов и лесных фруктов было вдоволь, а купание прибавляло силы и снимало все заботы и печали.
— Из этой скалы течек настоящая «живая вода», — нахваливал источник Дауд. — Кто пил его воду, будет здоров и обязательно еще раз посетит наши края!
Вечерами он рассказывал бесконечные истории или сказки, а днем, если не пропадал в лесу, возился со своими гиенами. Одна из них, красавица с блестящей бледно-кремовой шерстью, покрытая яркими черными и медно-красными пятнами, с большими выразительными глазами и маленькими изящными ушками, привязалась к Амине. Каждый раз при виде ее она радостно скакала, задрав короткий хвост, словно в улыбке морщила губы, выпрашивала лакомства. Из волос ее гривы Амина и сплела заветный браслет, омочила его в источнике, а потом, шепча заклинания, одела на левое предплечье мужа.
Ранним утром всех будили петухи, а восход солнца зелено-оранжевый попугай, живший на дозорной башне, любимец Дауда, встречал криком: «Пожар!» Но за подобные проделки на него никто не сердился. Все знали, что свою службу он несет исправно и при появлении любого незнакомца истошно вопит: «Вор идет!»
Однажды глубокой ночью этим криком он всех и разбудил. Разом страшно взвыли гиены, вздыбив свои гривы, и бросились к воротам. Там при свете факелов можно было рассмотреть несколько всадников фити.
— Альхаджи Муса, эмир Нуху просит тебя немедленно вернуться! — крикнул один из них. — К тебе прискакал гонец из Кано!
50
— Ду бист алман? — сидевший на земле со связанными руками Дмитрий получил удар по лицу.
— Эй, Мишо! Если хочешь узнать, немец ли он, то надо спрашивать правильно. Бист ду айн дойчер?
— Мой капитан, я университетов не кончал. Как не называй — дойчер ми или алман — все едино. Он — проклятый бош! Один из тех, кто убил моего отца и осквернил нашу прекрасную Францию! Говори, немецкая свинья!
Последовал новый удар. Дмитрий сплюнул кровь. Еще хорошо, что зубы пока целы. В другой обстановке этому обросшему рыжей щетиной сержанту можно было бы возразить, что император Наполеон III сам собирался пройти победным маршем до Берлина. Его генералы уверяли, что французская армия полностью готова к войне и уже застегнута «последняя пуговица на гетрах последнего солдата». Но на деле оказалось, что шквальный огонь стальных орудий Круппа сметал вражеские полки, а немецкая разведка заранее знала не только об их расположении, но и о количестве кур и телят в деревнях, лежавших на пути от границы до самого Парижа.
Сильный пинок опрокинул Дмитрия. Он ткнулся лицом в пыль, но тут же попытался сесть. Это удалось, и он вновь прохрипело то, что за последний час повторял неоднократно.
— Я египетский купец, иду с караваном из Кано в Кацину. Ваши солдаты забрали у меня двух верблюдов. На них было три слоновьих бивня, орехи кола, ткани…
Новый пинок опять опрокинул Дмитрия навзничь.
— Замолчи, бош! Мой капитан, слышите, как он говорит по-нашему? Точно так же говорили немецкие солдаты, которые сожгли нашу деревню. Он шпион!
— Ты прав, Мишо. Он говорит с акцентом и у него белая кожа. Но повесить его мы всегда успеем. Позови Зизи!
Вскоре появился маленький человечек с обезьяньим лицом, в куртке, расшитой галунами, медалью на груди и соломенной циновкой в руках. Он отвесил поклон капитану, расстелил на земле циновку и уселся напротив Дмитрия.
— Расспроси его о городе Кано, Зизи.
— Слушаюсь, мой капитан. Какое место самое высокое в городе?
— Холм Далла. Возле него, в старину, кузнец Кано нашел руду и начал плавить железо.
— Какая речка течет через главный рынок Кано?
— Джакара.
— Спрашивай дело, черная обезьяна! — не выдержал Мишо. — Привык в школе детям молоть чепуху!
— Сколько на рынке Кано стоит моя циновка?
— Твоя уже протертая, ей цена две тысячи каури. В квартале Гвале, где торгуют твои земляки из Сенегала, за новую просят пять тысяч, но отдают за четыре.
В Кано Дмитрий пробыл две недели и достаточно хорошо узнал этот город. Ежедневно Хасан водил его по улицам и рынкам, знакомил с родными и близкими. Показывал занимавшие целые кварталы мастерские кузнецов, ткачей, красильщиков и кожевников. Некоторые из них выглядели, как настоящие фабрики, на которых работало до пяти, и даже до восьми сотен мастеров и их помощников. На прилавках городских лавок и торговых рядов громоздились товары местного производства, а также изделия, привезенные из Англии, Германии, Италии и других стран.
Однажды у лавочки торговца забавными фигурками зверушек, пестро раскрашенных и обклеенных кусочками шкур, встретили мистера Кейнсона.
— Нигде больше не видел таких уморительных созданий! — приветствовал он друзей. — Эти слон и гиена украсят мой кабинет в Лондоне. Спасибо, Хасан. Для нашей встречи ты выбрал удачное место.
— Не боитесь ходить по городу в таком виде? — спросил Дмитрий.
Англичанин был одет в светлый европейский костюм, на голове соломенная шляпа с широкими полями, какую носят пастухи в саванне.
— Ха! Это же «несравненный Кано»! Африканский Манчестер! В базарные дни на его улицах собирается до шестидесяти тысяч человек, торговцы из разных земель. Как-то наш посланец Клаппертон, лейтенант флота, решил прогуляться по улицам Кано в своей парадной форме. Думал, что посмотреть на его треуголку и мундир с галунами сбежится весь город. Но никто даже не обратил на него внимания!
— Мои новости не для улицы, — промолвил Хасан. — У этого торговца есть тихая комната. Зайдем, побеседуем.
— Французская колонна продолжает движение на восток, — сообщил он, когда все трое расположились за низеньким столиком. — Они идут очень медленно, на своем пути все жгут и грабят. Тучи пыли и дыма видны издалека. Но охрана у французов сильная, они высылают подвижные дозоры. Жители из тех мест бегут, а мои лазутчики ничего толком не могут сказать. Многие из них пропали без вести. Поэтому о численности колонны и ее составе точных сведений нет. Есть сообщение, что следом за ней идет вторая колонна. Людей в ней мало, и она продвигается быстро. Ею командует подполковник Клобб.
