Маленькая девочка…
«Все интереснее и интереснее», – думал Уолли, включая двигатель и осторожно выводя машину на шоссе.
Глава XIX
Прошла неделя. Ник, конечно, разозлился, но не протестовал, когда очнулся и обнаружил, что находится в постели Энни. Когда Энни объяснила, что спит на раскладном диване, в гостиной, изможденное лицо осветилось улыбкой.
– После всех моих стараний залезть к тебе в постель! Я наконец добился своего и что же? Ты спишь в чертовой гостиной!
И хотя шутка не очень удалась, Энни надеялась, что это первый шаг к выздоровлению. Она попросила миссис Эрнандес помочь ей готовить и ухаживать за Ником и сообщать доктору Вайруэту о его состоянии, уговорив хозяйку пользоваться запасным ключом на время. Миссис Эрнандес, конечно, будет довольна, что за молодыми людьми есть надлежащий присмотр, и репутация ее заведения не пострадает. И хотя миссис Эрнандес играла роль строгой дуэньи, на деле она оказалась жизнерадостной и доброй, став истинным другом для Ника.
Энни дала понять Нику, что не желает видеть у себя никого из его приятелей и приготовилась, если это необходимо, держать его в заключении.
– Как ни говори, а время у меня есть. Если хочешь знать, я совсем без работы. Великая прославленная безработная секс-бомба!
Ник, казалось, впервые забыл о собственных бедах, поняв, как велики обиды и боль Энни.
– Конечно, свинство с моей стороны так совсем о тебе забыть, – признался он. – Если бы я только сообразил, что они делают с тобой… Но, честно говоря, я ревновал. Думал, тебе удалось добиться всего, зачем еще заботиться о неудачниках, обивающих порог твоего дома. Но вижу, тебе тоже пришлось хлебнуть…
Несмотря на природную гордость, Энни позволила ему жалеть себя, потому что считала – лучший способ исцелить Ника – попросить у него защиты. Если он посчитает, что должен оберегать Энни, она сможет лучше следить за ним.
– Мне так обидно, что ты стал совсем чужим. Не позвонил. Никуда от меня не уйдешь, парень.
– Как прикажешь.
Ник сделал вид, что устраивается поудобнее на постели.
– Если твой дружок не возражает против меня, я-то уж, конечно, могу обойтись без своих дам!
Реплика была явно двусмысленной, и Энни прекрасно это поняла. Она играла с Ником в карты, смотрела телевизор, выслушивала ехидные замечания о ведущих популярных передач и актерах, сплетни о продюсерах, кормила его, ухаживала, но пугавшее Энни выражение глаз Ника не менялось. В них по-прежнему была тоска и холодное отчаяние. Только его оболочка находилась с ней в этой комнате. Сам Ник был далеко, куда она не могла дотянуться. Но все же Энни считала, что, пока он здесь, рядом с ней, все будет в порядке – чувство долга и порядочность оставались еще достаточно сильными в Нике. Но дружба, как и опасалась Энни, не могла тягаться с когтями невидимого хищника, державшего Ника в тисках все эти месяцы. Поэтому Энни оставалась дома почти все время, выходя только затем, чтобы купить еды и газет.
Но сегодня ей необходимо уйти. Нужно отдать старый долг, исправить содеянное зло.
Несколько дней назад Ник рассказал, что на телевидении ищут актеров для нового телефильма-сериала. Продюсер Норман Малкевич считался одной из самых влиятельных фигур в шоу-бизнесе. Сам Ник собирался пробоваться на одну из ролей.
Но Энни интересовала роль героини. Фильм был романтической комедией о молодой женщине, вышедшей замуж за богатого, влиятельного правительственного чиновника, дети которого были ее ровесниками. Из-за несоответствия их возрастов в отношении детей к мачехе возникает множество комедийных ситуаций. Такую роль Энни сама хотела бы сыграть. Но, конечно, об этом не могло быть и речи из-за того, что Барри называл «проблемой имиджа». Однако роль идеально подходила молодой жизнерадостной девушке, и Энни сразу представила единственную актрису, которая могла бы достоверно сыграть ее – Тину Меррил.
Энни так и не забыла неповторимо энергичный стиль игры Тины в пробах для рекламного фильма Хэла Парри. Наконец-то представился шанс помочь Тине – тем более, что Барри Стейн находился в дружеских отношениях с Норманом Малкевичем и был агентом двух его любимых актеров.
Вырвав у Барри обещание лично проследить за тем, чтобы Тину нашли и вызвали на прослушивание, Энни заглянула в актерский профсоюз и выяснила, что немного опоздала. Тина теперь жила в Шерман Оукс. Это означало, что она, должно быть, уехала в Калифорнию в поисках работы. После имени Тины в скобках было указано – «Скайлер Раш». Значит она вышла замуж.
Энни позвонила ей домой, и няня малыша ответила, что миссис Раш будет после обеда. Энни поняла, как давно она не видела Тину, и ничего не узнала о ней, не знала о ее ребенке. Возможно, ей просто необходимо получить работу. Энни постарается употребить кое-какие свои связи. Если она не смогла помочь себе, попытается сделать что-то для человека, заслужившего хоть немного удачи в жизни.
Она выехала на запруженное машинами шоссе Сан-Диего, перебралась через холмы в Шерман Оукс, спросила дорогу и вскоре оказалась перед домом, где жила Тина.
Шоссе было обсажено молодыми, почти не дававшими тени деревьями. Энни огляделась и заметила на подъездных дорожках велосипеды, газонокосилки, недорогие малолитражки, заставившие ее с улыбкой вспомнить об Эле Кэнтиле и его процветающем бизнесе.
Дом Тины был похож на все соседние, только номер был написан покрупнее. Энни припарковала машину на раскаленном асфальтовом пятачке, нажала кнопку звонка и услышала детский крик.
Молодая женщина, открывшая дверь, удивленно воззрилась на гостью.
– Господи! Энни Хэвиленд! Не может быть! Но тут плач стал еще громче.
– Заходите, – улыбнулась женщина. – Пойду возьму ребенка. Не знаю, чему обязаны такой честью, но будьте как дома.
Через минуту Энни уже сидела в простой, скромно обставленной гостиной. Из спальни появилась Тина и стала кормить грудного ребенка, одетого во все розовое. Значит, у нее девочка.
– Как ее имя? – спросила Энни.
– Натали. Натали Энн Раш. Мужа зовут Скип, то есть Скайлер. Агент по торговле недвижимостью.
Энни тут же вспомнила о Бет, живущей с Майклом в Пасадене, и взглянула на Тину, очевидно, еще не вошедшую в форму после родов, – она слегка поправилась, но лицо осунулось, побледнело, наверное, от бессонных ночей. Теперешняя Тина не подходила для той роли, которую имела в виду Энни – она выглядела старше, не такой живой и энергичной, как раньше.
Усталая замужняя женщина. При этой мысли Энни неожиданно почувствовала прилив ревности. Тина устроила свою судьбу, внешность ее и была внешностью женщины, только что выносившей в своем лоне прекрасный плод взаимной любви и счастливой жизни.
