— Марат?
Он откликнулся не сразу. Очевидно, уже засыпал.
— М-м-м? — промычал невнятно, спустя несколько секунд.
— Спасибо!
— За что?
— За все! Никто никогда не делал для меня столько, сколько делаешь ты!
Вздохнув, Марат закинул на нее свою ногу, пленяя девушку окончательно.
— Никто никогда не любил тебя так, как я! — буркнул он, проваливаясь в сон.
А из глаз Юли все же хлынула соленая влага. То были слезы облегчения. Слезы радости. И эйфории. Сладкие… невозможно сладкие слезы.
— Знаешь, что я сделаю в первую очередь, когда мы вернемся в город? — прошептала нежно, прекрасно понимая, что он ее уже не слышит. — Я станцую для тебя, мой грозный профессор! Мой… любимый Серп!
Эпилог
Девять месяцев спустя…
— Забеременеть с первого раза крайне сложно, да? — громко всхлипывала Юля, что есть мочи сдавливая его ладонь во время схватки. — Мизерный риск, да? Обманщик! Ты сделал это тогда… специально!
— Да, пташечка. Все так и есть.
— Лгун! Чтобы я еще хоть раз тебе поверил-А-А-А!
Марат остервенело стиснул зубы, лишь каким-то гребанным чудом, не стерев их в порошок. Затем прикоснулся губами к ее вспотевшему лбу. К виску. К макушке. Внутри него словно вулкан извергался. От ее криков и стонов, полных боли, ему хотелось крушить все вокруг. Разнести к чертовой матери всю эту хваленую и престижнейшую частную клинику их города, потому что… Юля мучалась… уже несколько часов. А эти ослы никоим образом не облегчали ее муки. Они даже не пытались, объясняя все тем, что схватки — естественный процесс. И достаточно болезненный. Нужно терпеть.
Юлю поместили в отдельную палату и ждали… а хрен их знает, чего они там все ждали! Раскрытия какого-то. Но его девочке становилось все хуже и хуже. Все больнее и больнее. Она вскрикивала все чаще, и срывалась на него все стабильнее. Однако, и нуждалось в нем, как никогда. Очень явственно ощущая это, Марат обнимал ее крепко, и целовал жадно. Шептал на ухо всякий бред, пытаясь хоть немного отвлечь свою малышку. Хоть немного успокоить. А сам при этом, буквально сходил с ума. У него рассудок мутнел, и душа наизнанку выворачивалась. Не выносил он ее слез. Зверел просто.
Сатанел от ее боли. Благо вместе с ними сейчас присутствовала его мать — Таисия Семеновна. Как и мама Юли — Наталья Васильевна.
Та тоже примчалась, в город, едва узнала, что у ее дочери отошли воды.
Отца и Костика они оставили с Атемом, и теперь обе неистово поддерживали его девочку. Его юную жену. Марат невольно поиграл широким золотым кольцом на ее безымянном пальце, испытывая при этом… нечто похожее на наркотическое опьянение. Не иначе. Ведь крыло его от осознания данной истины ничуть не меньше. Они поженились восемь месяцев назад. Почти сразу после того, как выяснилось, что их прогулка и «развлечения» на берегу реки… принесли свои плоды. К тому моменту они уже больше месяца жили вместе, и в глубине души Марат надеялся именно на такой исход.
Ему хотелось детей. Детей от нее. Пусть эгоистично, зато честно.
Конечно, без истерик, страхов и слез не обошлось. Сперва Юля жутко испугалась своего положения. Заверяла, что не готова. Что нужно подождать года два-три. А сейчас… сейчас непременно сделать аборт. Тогда не выдержал и он. Сорвался и на эмоциях дал ей свое согласие на медикаментозное прерывание беременности. И эта мелкая зараза абсолютно серьезно грозилась прибегнуть к нему. Обязательно прибегнуть.
Вот только не смогла. Когда они успокоились и поговорили по душам, поняли, что оба хотят этого ребенка. Словом, поразмыслив немного, Юля согласилась. Встала на учет. Посоветовавшись, они решили, что этот год она доучится, как положено. А уже со следующего переведется на заочное отделение. Либо просто возьмет академический отпуск на год, а потом восстановится на очке. В крайнем случае, можно прибегнуть к помощи бабушек и попробовать вообще ничего не менять. Но выяснить это им предстояло опытным путем.
— Марат! — очередной ее стон стремительно выдернул мужчину из воспоминаний, вернул к реальности. — Убей меня! Я больше не могу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дочка, — тут же вмешалась Наталья Васильевна, — перестань! Успокойся! Все идет, как должно! Дыши, милая. Глубже. Вот так. Повторяй за мной.
— Сынок, — подключилась и Таисия Семеновна, — отлепись от нее! Хватит. Ступай, намочи полотенце!
Он намеревался сделать это, но Юля вцепилась в него с такой сумасшедшей силой, что Каримов даже немного растерялся.
— Нет! — воскликнула она, порывисто. — Не уходи! К черту полотенце! Не оставляй меня! Не оставляй… нас…
«Никогда! Пока дышу. Пока живу. Никогда!»
Повинуясь инстинктам и ее слезной просьбе, Марат остался. Но вскоре Юля заметалась сама. Вывернулась из его объятий, опустилась на четвереньки в поисках облегчения, и тихонько заскулила. В тот момент обе их матери переглянулись, и Наталья Васильевна торопливо вышла из палаты. А Таисия Семеновна все же намочила полотенце в ближайшей раковине. Присев на корточки рядом со своей снохой, она принялась заботливо протирать ее лицо, лоб, руки и шею.
— Сейчас самое сложное, милая, — приговаривала она нежно, — сейчас самое сложное. Будь сильной, наша девочка. Думай о ребенке. Ему в разы тяжелее!
Юля послушно кивала, прислушиваясь к каждому ее совету. К каждому слову.
А потом вернулась Наталья Васильевна в компании медперсонала.
Осмотрев пациентку, они решили, что раскрытие отличное и время пришло.
Ее уложили на кушетку и куда-то повезли. Каримов ринулся следом, но мать преградила ему дорогу, очень строго заявив:
— Нет, сынок! На самих родах тебе делать нечего!
— Я должен быть рядом! — прорычал он, стискивая кулаки. — Я нужен ей!
— Есть вещи, которые мужчинам лучше не видеть! — она ласково погладила его по щеке. — А зная какой ты у нас… в общем, Марат, не мешай врачам делать свою работу! Жди здесь, родной. Мы с Натальей справимся не хуже.
Вскоре он остался в палате один. Совсем один. И это одиночество сейчас просто убивало. Пульс дико долбил по вискам. Не зная, куда себя деть, он подошел к окну и распахнул его настежь. Горячий июльский воздух проник внутрь помещения, приятно согревая кожу. Вспомнив, что в кармане имеется пачка сигарет, Марат подпалил одну из них. Хотел затянутся до белой ряби в глазах, да не успел. Застыл, задумчиво разглядывая тлеющую сигарету. Осознал внезапно, как сильно у него трясутся руки. И еще кое-что осознал.
«Я стану отцом! Я… вот-вот… в любую секунду стану отцом!»
Курить резко расхотелось. Сперва сигарета была брезгливо вышвырнута в окно, а затем туда же полетела и вся пачка. Тяжело дыша, Каримов невидящим взглядом уставился вдаль. На него вновь нахлынули воспоминания. А вспомнить действительно было что.
За минувшие девять месяцев произошло многое…
Кристина — заклятая Юлина подруга, наконец-то получила по заслугам. Ее родственникам пришлось потратить баснословные деньги, чтобы отмазать любимую доченьку от тюрьмы. Они продали почти все, что у них было и влезли в огромные долги. Как только ее семья лишилась своего статуса и влияния, Илья поставил жирную точку в отношениях с Кристиной. Променял ее на более выгодную партию. Об этом им с особым энтузиазмом рассказал Костя. Уж кто-кто, а он всегда был в курсе подобных пикантных новостей.
Дарья ушла из жизни спустя полтора месяца, после их последней встречи.
Марат мог твердить сколько угодно, что ему на нее плевать. Однако, известие о ее смерти далось ему тяжело. Только вида он не подавал. За Юлю беспокоился. Да и глядя на Артема, все отчетливее понимал, что все же благодарен Дашке… за частичку своего брата, воплощенную в этом ребенке.
Отец года, то бишь Александр Попов собственной персоной, несколько раз пытался вернуться в семью. К бывшей жене. Но Наталья Васильевна ответила ему категоричным отказом. Не удивительно. Ее личная жизнь тоже налаживалась. На море она познакомилась с одиноким мужчиной, и вроде как, влюбилась. Сперва они поддерживали отношения на расстоянии, но потом дело приобрело более серьезный поворот. Ради нее мужчина сменил место жительства, переехал в их город, и сделал ей предложение. Наталья Васильевна с ответом не торопилась, но и Костя, и Юля прекрасно понимали — скоро у них появится отчим. Впрочем, за свою мать они были лишь рады.
