Железный пол начал расходиться по шву, образовалась щель, которая быстро расширялась. Нейдельман с ужасом смотрел, как массы золота устремились к щели, словно водоворот воды, вытекающей в сливное отверстие ванны.
— Нет, нет! — закричала Магнусен, пробираясь сквозь поток сокровищ, продолжая прижимать к себе золото даже в эти ужасные мгновения, не в силах решить, что ей делать.
Все вокруг содрогнулось, казалось, волна исходит из самого сердца Земли, и поток золотых брусков рухнул рядом с женщиной в море золотых монет. По мере того как тяжесть золота увеличивалась, водоворот ускорялся, теперь Магнусен засасывало в расширяющееся отверстие, и рев металла почти заглушил ее пронзительные вопли. Она беззвучно тянула руки к Нейдельману, ее глаза вылезали из орбит, тело сдавливала растущая тяжесть золота. Сокровищница застонала — начали лопаться последние болты.
И Магнусен исчезла в золотом потоке, устремившемся в пропасть.
Отбросив трос, Нейдельман взобрался по горе золота и умудрился схватиться за раскачивающуюся бадью. Он сумел дотянуться до кнопки и нажал на нее. Двигатель лебедки взвыл, и бадья начала подъем. Нейдельман висел под ней, когда бадья, проскрежетав по дико выгнутому потолку сокровищницы, прошла в узкое отверстие шахты.
Пока бадья медленно поднималась к началу лестниц, Нейдельман забрался внутрь и посмотрел вниз. Он успел увидеть, как последняя порция сокровищ — слоновая кость, сгнившие шелка, бочки, ящики, золото и самоцветы — с грохотом высыпались сквозь дыру в днище и исчезли. В следующее мгновение погас мощный светильник, висевший над сокровищницей, и шахта погрузилась в темноту, которую разгонял лишь слабый свет аварийных фонарей. В сумраке он увидел — или ему только показалось, что он видит, — как сокровищница, ударяясь о стены шахты, падала в хаос бушующей воды.
Мощная дрожь сотрясла стены Бездны. Земля и песок хлынули вниз, и титановые балки протестующе застонали. Мигнув в последний раз, погасло аварийное освещение. Бадья со скрипом остановилась возле начала лестниц, ударившись о стену узкой шахты.
Убедившись, что меч надежно закреплен, Нейдельман в темноте потянулся к тросу, на котором висела бадья. Его пальцы коснулись нижних ступенек лестницы, но тут Бездна вновь содрогнулась, и капитан изо всех сил рванулся вперед. Он уцепился за нижнюю ступеньку, а потом ему удалось подтянуться и ухватиться за следующую. Ноги Нейдельмана теперь раскачивались над бездной. Вся система лестниц дрожала от напряжения, словно живое существо. В темноте у него над головой послышался треск, и одна из балок полетела вниз. Вспыхнула молния, и капитан разглядел чье-то изувеченное тело в воде далеко внизу.
Пока Нейдельман цеплялся за перекладину, мучительно пытаясь восстановить дыхание, он вдруг осознал весь масштаб катастрофы. Несколько секунд капитан висел над пропастью, а его разум мучительно искал ответы.
Затем дикая ярость исказила его черты, он широко раскрыл рот, и его вопль перекрыл рев воды под ним:
— Хэээээтч!
ГЛАВА 60
— О чем ты говоришь? — тяжело дыша, спросил Хэтч, прислонившись к влажной стене туннеля. — О какой последней ловушке?
— Роджер сказал, что Водяная Бездна была построена над формацией, которая называется соляным куполом, — прокричала в ответ Бонтер. — Естественная пропасть, уходящая глубоко под землю. Макаллан планировал загнать в эту ловушку Окхема.
— А мы считали, что укрепление стен Бездны позволит нам спокойно вести раскопки. — Хэтч покачал головой. — Макаллан. Он постоянно на шаг нас опережает.
— Эти титановые стойки держат стены шахты — до поры до времени. Если бы их не было, все сооружение рухнуло бы вниз.
— А Нейдельман?
— Sais pas.[97] Наверное, упал в пропасть вместе с сокровищем.
— В таком случае давай уносить отсюда ноги.
Хэтч повернулся к входу в туннель, и в этот момент вся система лестниц содрогнулась. В наступивших мгновениях тишины они услышали гудение из-под свитера Бонтер. Она вытащила радиометр и протянула его доктору.
— Я взяла его в твоем кабинете, — сказала она. — Мне пришлось там кое-что разбить, чтобы добраться до прибора.
Дисплей потускнел — очевидно, батарейки садились, — но сообщение легко читалось:
244,13 РАД/ЧАС
ЗАСЕЧЕН ПОТОК БЫСТРЫХ НЕЙТРОНОВ
ВЕСЬМА ВЕРОЯТНО РАДИАЦИОННОЕ ЗАРАЖЕНИЕ
РЕКОМЕНДАЦИИ: НЕМЕДЛЕННАЯ ЭВАКУАЦИЯ.
— Может, прибор регистрирует остаточную радиацию? — предположила Бонтер, вглядываясь в дисплей.
— И не надейся. Двести сорок четыре рада? Дай я попробую локализовать.
Он посмотрел на Клея, тот включил фонарик и направил его на прибор. Хэтч принялся набирать команду на миниатюрной клавиатуре. Предупреждение исчезло, на экране вновь возникла трехмерная координатная сетка. Хэтч встал и принялся перемещать детектор. В центре экране распустилось ослепительное пятно, цвета которого постоянно менялись.
— О господи. — Хэтч оторвался от экрана. — Нейдельман жив. Он на лестнице под нами. И у него меч.
— Что? — выдохнула Бонтер.
— Видишь показания? — Хэтч повернул радиометр. Неровное белое пятно медленно перемещалось. — Боже мой, должно быть, он получил огромную дозу облучения.
— Насколько большую? — сдавленно спросил Клей.
— Меня гораздо больше интересует, какую дозу получаем мы, — мрачно заметила Бонтер.
— Нам не грозит непосредственная опасность. Пока. Сейчас от него нас отделяет толстый слой земли. Но облучение обладает кумулятивным эффектом. Чем дольше мы здесь остаемся, тем больше будет полученная нами доза облучения.
Внезапно земля затряслась так, словно ею овладели демоны. Всего в нескольких футах от входа в туннель громко затрещала массивная балка. Посыпались мелкие камни.
— Чего мы ждем? — прошипела Бонтер, поворачиваясь к туннелю. — Нужно уходить.
— Подожди! — закричал Хэтч; в его руках громко верещал радиометр.
— Мы не можем ждать! — воскликнула Бонтер. — Этот туннель выведет нас наружу?
— Нет. Основание колодца вновь было запечатано после того, как преподобный повернул рычаг ловушки.
— Значит, нам нужно по лестнице выбраться из Бездны! Нельзя оставаться здесь.
Она двинулась к лестнице.
Хэтч схватил ее за руку и потянул к себе.
— Мы не будем выходить здесь, — прошипел он.
— Но почему?
Клей оказался рядом с ними и посмотрел на дисплей. Хэтч взглянул на священника и с удивлением обнаружил, что Клей с трудом сдерживает возбуждение, почти торжествует.
