— Еще раз простите за беспокойство, — прошептала Дженнифер, как будто только что осознала, что устроила в редакции настоящий спектакль.
Взяв дочку за руку, она медленно пошла к выходу, словно двигаясь против своей воли. Около стола замредактора собралась кучка любопытных, молча смотревших ей вслед.
— Конго, значит, — произнесла Шерил, когда дверь за дамой закрылась.
— Так, нам нужен четвертый разворот, срочно! — не поднимая глаз, заявил Дон. — Черт с ним, пусть будет танцующий священник.
— Зачем вы сказали ей, что он уехал в Конго? — буравя его взглядом, спросила Шерил.
— А ты хотела, чтобы я рассказал ей все как есть?! Что он допился до комы?
— Но она такая несчастная… — крутя в руках карандаш и поглядывая на дверь, возразила Шерил.
— Конечно несчастная. Так ей и надо. Все его проблемы — из-за нее!
— Но нельзя же…
— Нельзя допустить, чтобы она снова явилась к нему и все испортила! — рявкнул Дон. — Поняла? Я ради него стараюсь, между прочим. — Он вытащил из папки записку и, скомкав, выкинул в корзину для бумаг.
Шерил засунула карандаш за ухо, неодобрительно взглянула на босса и удалилась за свой стол.
— Вот и отлично, — выдохнул Дон. — А теперь отставить обсуждать чертову личную жизнь О’Хара, пора за работу. Что там с этим танцующим священником? Чтобы копия лежала у меня на столе через полчаса, а то завтра разносчикам газет придется выдать чистые страницы.
Мужчина на соседней койке зашелся в очередном приступе кашля. Он кашлял сдавленно и ритмично, как будто у него в горле что-то застряло. Ему не становилось легче даже во сне.
Энтони О’Хара наблюдал за тем, как кашель стихает, отдаляясь от его сознания вместе со всеми остальными звуками.
— К вам посетитель, мистер О’Хара.
Занавеску отдернули, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Симпатичная медсестра-шотландка. Прохладные руки. Она всегда обращалась к нему таким торжественным тоном, как будто собиралась вручить подарок.
«Сейчас мы сделаем вам укольчик, мистер О’Хара. Помочь вам дойти до туалета, мистер О’Хара? К вам посетитель, мистер О’Хара».
Посетитель? На мгновение перед ним забрезжил робкий свет надежды, но тут из-за занавески донесся голос Дона, и Энтони немедленно вспомнил, где находится.
— Не обращай на меня внимания, милая.
— Разумеется, не стану, — чопорно ответила медсестра.
— А ты все валяешься, лежебока? — произнес голос, принадлежавший человеку, чье лицо показалось Энтони размером с луну.
— Очень смешно, — пробормотал он в подушку и с трудом приподнялся в постели, ощутив резкую боль во всем теле. — Мне надо выбраться отсюда.
Постепенно зрение прояснилось. В изножье кровати, сложив руки на животе, стоял Дон.
— Никуда ты отсюда не денешься, сынок.
— Я не могу здесь оставаться, — прохрипел Энтони, с трудом узнавая собственный голос. Казалось, что в груди поскрипывает старое деревянное колесо.
— Ты болен. Врачи, прежде чем выписывать, хотят проверить, все ли у тебя в порядке с печенью. Ты нас всех изрядно напугал.
— А что произошло? Я ничего не помню…
— Сначала ты не пришел на общее собрание к Марджори Спекмен, — не сразу ответил Дон, как будто пытался решить, что именно следует рассказать. — Когда от тебя не было ни слуху ни духу к шести вечера, я заволновался, оставил Микаэльса за старшего и поехал к тебе в отель. Ты лежал на полу не в лучшем виде. Выглядел еще хуже, чем сейчас. Думаю, подробности можно опустить.
Флэшбек:[32] бар отеля «Риджент»… подозрительный взгляд бармена… боль… громкие голоса… бесконечно долгий путь до номера, ноги подкашиваются, он хватается за стенки, ползет по лестнице… что-то разбивается… а потом — пустота.
— У меня все болит.
— Неудивительно. Одному Богу известно, что они с тобой сделали. Вчера ты выглядел как подушечка для иголок.
Иголки. Встревоженные голоса. Боль. О боже, какая ужасная боль…
— О’Хара, твою мать, что происходит?! — воскликнул Дон, и тут мужчина на соседней койке снова принялся кашлять. — Это все из-за той бабы? Она тебя бросила?
Дон не любил говорить о чувствах, поэтому у него дергалась нога и он то и дело проводил рукой по лысеющей голове. «Ни слова о ней. Пожалуйста, не заставляй меня вспоминать ее лицо».
— Все не так просто…
— Тогда какого черта? Ни одна баба того не стоит! — развел руками Дон.
— Я… я просто хотел забыться…
— Тогда иди и найди себе с кем поразвлечься. Кого-нибудь попроще. Все пройдет, вот увидишь, — заверил его Дон, но Энтони молчал, всем своим видом показывая, что придерживается другого мнения. — От некоторых баб одни неприятности, — добавил он.
«Прости меня. Мне нужно было убедиться, что это правда».
— А мы тянемся к ним, как мотыльки к огню. Это мы уже проходили.
«Прости меня».
— Нет, Дон… все не так… — покачал головой Энтони.
— Ну конечно. Когда речь идет о тебе, вечно «все не так».
— Она не может уйти от него, потому что тогда он заберет у нее ребенка, — неожиданно звонким голосом произнес Энтони, и его сосед за занавеской на секунду перестал кашлять.
— А-а-а… — протянул Дон и понимающе нахмурился. — Да… тяжело.
— Да.
— Но это совершенно не значит, что надо вусмерть напиваться! — повысил голос Дон, и у него снова предательски задергалась нога. — Ты же помнишь, что сказали врачи. Желтая лихорадка подорвала твою печень. Да у тебя ее считай, что нет, О’Хара. Еще одно такое выступление — и…
— Не волнуйся… — Энтони откинулся на подушки, вдруг ощутив бесконечную усталость. — Это больше не повторится.
Вернувшись из больницы, Дон на полчаса заперся у себя в кабинете. Редакция постепенно просыпалась. Так происходило каждый день, когда спящий великан с неохотой возвращался к жизни: журналисты беседовали по телефону, в рейтинге новостей появлялись и исчезали все новые истории, верстались и планировались развороты, макет первой страницы уже отправлен в печать.
В задумчивости Дон потер челюсть, подошел к двери кабинета и крикнул секретарше:
— Блонди! Узнай мне телефон этого Стерлинга, ну, который асбестом занимается.
Шерил молча достала справочник «Кто есть кто» и через пару минут вручила боссу листок бумаги с номером.
— Как он?
— А сама как думаешь? — Дон свирепо посмотрел на нее, и она вышла из кабинета.
Нервно постукивая ручкой по столу, Дон снял трубку и попросил телефонистку соединить его с Фицрой 2286. Откашлявшись, Дон мрачно спросил, спиной чувствуя взгляд секретарши:
