и его обвиняли в возмущении моральных устоев. До сих пор ничего подобного с Элвисом не происходило. «У господина Пресли нет ни малейшего намека на вокальные данные», — заявил Джек Гулд из «Нью–Йорк тайме». «Молодой господин Пресли, визгливо выводящий рулады своим отсутствующим напрочь голосом и сопровождая это примитивными движениями, которые трудно поддаются описанию в семейной газете, вызвал одно из самых больших недовольств со времен начала телевидения», — сообщал Джек О’Брайен в «New York Journal — American». «[Поп–музыка] достигла своего нижайшего уровня благодаря «хрипению и урчанию» Элвиса Пресли, — переживал Бен Гросс из «Дейли ньюс». — Телезрители могли в этом убедиться во время недавнего шоу Милтона Берла. В музыкальном отношении Элвис был ужасен, но зато бодро вихлял бедрами. Его выступление было вульгарным, насквозь пропитанным анимализмом и неприличными намеками, место которым — в борделе. Меня поразило то, что Берл и телекомпания NBC выпустили эту передачу в эфир». И, наконец, под заголовком «Осторожно: Элвис Пресли» католический еженедельник «Америка» провозгласил:
«Если бы распространялись только его записи, его влияние на молодежь, возможно, было бы не таким ужасным, но, к сожалению, Пресли дает концерты.
Недавно он выступал с двумя концертами в Муниципальном зале в Ла–Кроссе, штат Висконсин. По словам местной газеты, «его движения и общий настрой во время концерта (который походил на «стриптиз в одежде») не только содержали грязные намеки, но были просто неприличными. Подростки на концертах — четыре тысячи на первом, около тысячи двухсот на втором — буквально «взбесились», и некоторые просто валялись на трибунах».
Все это не помешало NBC привести Пресли в каждый дом в Америке вечером 5 июня. На шоу Милтона Берла Пресли, к счастью, не зашел так далеко, как в Ла–Кроссе, но его танцы были выдержаны в «отвратительном тоне» (из «Сан–Франциско кроникал»), а его «коронный номер — вихляние телом — сделан в стиле, обычно приписываемом пустым блондинкам» (из «Нью–Йорк тайме»).
Если телевидение и прочие средства массовой информации перестанут привлекать внимание к подобным типам, Пресли и ему подобные скоро исчезнут, как они того и заслуживают».
Подростковая преступность, снижение моральных и культурных ценностей, смешение между расами, забастовки и отсутствие религиозности — пресса во всем обвиняла Элвиса и рок–н–ролл. Казалось, журналисты только начали замечать угрозу новой музыки, ее популярность среди молодежи и, конечно же, огромные прибыли от всей этой суматохи. В те времена народная культура в любом из ее проявлений, особенно возникшая на Юге Америки, не ценилась, так что в какой–то степени шквал критики был неудивителен. С другой стороны, он был шокирующим после теплого приема, оказанного Элвису почти по всему Югу, и снисходительного отношения к нему в остальных местах. Мать Пресли была вне себя от гнева и стыда («Иногда она злилась и чертыхалась, говорила очень некрасивые вещи», — сказал брат Вернона, Вестер), и даже сам Пресли был ошарашен яростными обвинениями. «Я не делаю никаких вульгарных движений», — попытался он слабо оправдаться перед репортером Алин Мосби, к которой он не явился на свидание в Вегасе. «Я не пытаюсь быть сексуальным, — сказал Пресли Филлис Баттел из «Интернэшнл ньюс сервис». — Это способ выражения моих чувств, когда я двигаюсь. Я двигаю только ногами. И ничего не делаю с телом».
Только Полковник оставался спокойным. В Мэдисон продолжали приходить тонны писем, многие из них со вложенными долларами — так фан–клуб распространял наборы фотографий. Для поддержания дел в порядке Полковник Паркер нанял на работу ветерана паблик–рилейшнс Чарли Лэма, и, после выступления Элвиса на шоу Берла, Чарли принял на работу двадцать девушек, чтобы справиться с наплывом писем: «Я нанял на работу жену доктора, чтобы та собирала деньги и вела записи о том, что приходило почтой, и позвонил в банк и сказал, что у меня было так много денег, что я физически не мог их принести». Что обо всем этом думал Полковник Паркер? «Я собираюсь купить вихлеметр, чтобы измерять вихляния Элвиса, — спокойно сообщил Полковник. — Когда Элвис закончит петь, мы просто поставим его на сцену и пусть себе вихляется!» Только сигара скрыла ухмылку веселого Паркера, который «был точной противоположностью серьезного певца», как позже вспоминала Алин Мосби.
На NBC угрозу восприняли достаточно серьезно. Стив Аллен, ранее ангажировавший Пресли на участие в своем шоу за 7500 долларов (за каждое выступление на шоу Берла Пресли получил по 5 тысяч долларов), заявил в своей ежевечерней программе «Сегодня вечером», что «поступили просьбы о снятии Пресли с нашей программы. На настоящий момент его появление до сих пор планируется на 1 июля, хотя я еще окончательно не решил, пригласим мы его или нет. Если он все–таки будет приглашен, вы можете быть уверенными, что он не оскорбит зрителей споим поведением». Представитель NBC добавил: «Мы считаем, что у этого молодого человека большое будущее, но мы не можем поддерживать дурновкусицу в каких бы то ни было обстоятельствах». 20 июня появилось компромиссное решение, по которому было объявлено, что на NBC Стивом Алленом будет представлен новый, «переделанный, очищенный и сокращенный вариант Элвиса Пресли в галстуке–бабочке и фраке, — вполне понятно съехидничал журналист Харриет Ван Хорн. — И стоять он будет как вкопанный. С таким подходом для его карьеры в самый раз песня «Приди, сладкая смерть».
Вспоминая то время, Аллен рассматривает тогдашнее заявление NBC как довольно комичное. Кроме того, оно вокруг пальца обвело всех недовольных бабушек. К сожалению, ирония прошла мимо Элвиса, который был сражен силой и жесткостью критики, направленной на него и его музыку. Казалось, что все силы пуританства и цензурные репрессии собрались воедино, чтобы заклеймить рок–н–ролл как основную причину все усугубляющегося в Америке морального упадка и всеобщих мировых проблем. Хуже всего были обвинения церкви, но и газетные статьи жалили больно. Элвис публично заявил, что критики имели право на собственное мнение и только выполняли свою работу, и сам он всегда первым критиковал и себя, и свои таланты — но происходящее было несправедливо. Он не пил, не баловался сигаретами (кроме маленьких сигар, которыми он все больше увлекался, но не на глазах у публики) и всегда старался убедить парней вести себя по–джентльменски. То, как он выглядел, не должно было иметь значения.
Все это было похоже на школу — он мог казаться одним, хотя на самом деле был другим. Пресли всегда верил, что самым важным было то, кто ты внутри, но теперь у него начинали появляться сомнения. Он ведь относился с уважением к каждой девушке,
