в моей власти было бесконечное пространство, чтобы все осмыслить и понять. Я существовал как нечто большее, чем просто мужчина, большее, чем брат, или друг, или сын.
Я существовал, потому что приносил пользу тем, кого любил.
Я дорожил своей сестрой.
Я помогал своему брату.
И я делал все возможное, чтобы оставаться верным своей душе, а не внешним факторам, пытающимся меня изменить.
Я жил по правилам, и это единственное, что имело значение.
Я бы не стал лгать о том, что не скучал по своей жизни. Я скучал по отношениям с теми, кто был мне небезразличен. Я скучал по своему дому, своему имуществу, своему будущему. Я скучал по мирским вещам, потому что знал, что никогда больше их не увижу.
Джетро было нелегко полюбить. Он был причиной боли моей сестры, моего тяжелого детства. Он был… трудным. Но также он был самым преданным, любящим, крутым братом, о котором я только мог мечтать.
Он заслужил прощение за свои поступки. И мне нравилось осознание того, что я сыграл свою роль в том, чтобы помочь ему стать лучше — человеком, которому было бы легче жить с его положением.
Мое время истекло, мое существование почти закончилось.
И хотя мне было грустно уходить, я не боялся.
Потому что я жил.
И поскольку я существовал в реальном мире, я навсегда останусь в памяти.
Я бы двинулся дальше. Я бы превзошел себя. Я бы рос, менялся и достиг бы таких высот, которые открыли бы для меня нечто новое. Я бы снова увидел тех, кого любил, но ненадолго.
И это тоже было нормально.
Итак, я находился в своем промежуточном мире, прислушиваясь к тишине, паря в пустоте, просто ожидая подходящего момента. Я не знал, откуда была эта уверенность. Не знал, почему я ждал. Но что-то удерживало меня, привязанным к миру, которому я больше не принадлежал.
Пока однажды я не почувствовал это.
Этот фрагмент.
Тишина превратилась в возвышенную музыку, небытие заполнилось теплом, а умиротворение сменилось позволением уйти. Я знал, что с ним все будет в порядке. Я знал, что с ней все будет в порядке. С семьей, которая выстояла, будет в порядке.
Мой отец мертв.
Бонни мертва.
Дэниель мертв.
Зло окончательно исчезло из моего дома.
И Джетро больше не нуждался во мне.
Не потребовалось и малейших усилий, даже вздоха или осознанной мысли.
Я просто… отпускаю… все.
Он заполучил ее.
Он победил.
У него было само его существование.
Нила была сейчас рядом с ним.
Он больше не нуждался в моей помощи.
Я улыбнулся, посылая любовь им обоим, прощаясь со всеми и прощаясь с миром, который ненадолго был моим.
Джетро нашел причину для того, чтобы дышать.
Мне пришло время найти свою.
Прощай…
ГЛАВА 34
Нила
ДЖЕТРО ПРИШЕЛ на рассвете.
Его ледяное прикосновение разбудило меня, скользя от щеки к губам.
Я ждала столько, сколько могла. Бодрствовала, стоя у окна, умоляя его вернуться. Вышагивала по толстому ковру, протаптывая на нем борозды, заставляя себя не спать.
Но я потерпела неудачу.
Жасмин ушла около полуночи, и вскоре после этого я вырубилась. Даже с открытым окном и проникающим прохладным ветром я не смогла побороть сон.
После четвертого спотыкания и множества микро-дрём, едва не сваливших меня на пол, я неохотно забралась в кровать и мгновенно погрузилась в сон. Хорошие сны. Плохие сны. Сны о смерти и разрушении, а затем о любви и жизни.
― Нила…
Его голос прокрался в мою душу, вырывая из дремоты и отдавая под его контроль. Мои глаза широко раскрылись, впитывая его образ. Рассветные лучи едва освещали мою комнату, робко согревая ковер и подоконник обещанием нового дня.
Я приподнялась на локтях, проклиная внезапное головокружение и недостаток сна, затормозившие мои рефлексы. Какое-то мгновение его фигура была размыта перед глазами, но спустя пару минут я смогла сфокусироваться на нем.
Физически он был цел и невредим. Высокий и сильный. Энергичный и величественный.
Он стоял молча, пристально глядя на меня. Его глаза словно фейерверк в полумраке, рассыпал искры по моей коже.
Мой взгляд скользнул с его напряженного лица по точеной груди к полутвердому члену. Он стоял обнаженный. Не в сексуальном смысле, а раздетый, оголенный, раздетый и обнаженный. Он бросил к моим ногам свой ужас, томительный вечер и все испытанные им эмоции.
Его кожа отливала белым алебастром ― казалось, он превратился в ночное существо, бессмертное чудовище.
Слезы подступили к глазам, когда я поняла, на какой грани он находится. Он совершал поступки, которыми не гордился. Делал то, чем гордился. И, в конце концов, пришел ко мне ни с чем, оставив прошлое позади, прося меня простить, забыть и помочь получить отпущение грехов, в котором он так отчаянно нуждался.
Приподнявшись на кровати, я кивнула в ответ на его безмолвные просьбы.
Почему он мокрый?
Его сброшенная промокшая одежда пачкала изумрудный ковер, его грудь вздымалась и опускалась, словно он пробежал марафон. Глаза дикие. Волосы мокрые и спутанные. Его запах говорил обо всем, что он сделал, в одиночку.
Запах крови.
Костра.
Металла и оружия.
И соль слез.
Мы не разговаривали.
Он был на грани срыва.
Я была сильной в этот момент, освещенный рассветом. Я была тем, кто должен был спасти его.
Я с тобой.
Подскочив, я выпуталась из одеяла и опустилась перед ним на колени. Молча обхватила его дрожащие плечи. Перед тем как лечь спать, я сняла перевязь, и мой гипс царапал его кожу.
Я не сняла с себя рубашку, но холод его тела проникал в мое, чем дольше я держала
