— Ты видел когда-нибудь сестру Болтая?
Он почесал щеку.
— Да вроде, нет. Сестра Болтая? Э! Так у Толстяка не было никакой сестры.
— Точно?
— Еще как точно. В тот день, когда моя сестренка родила старшенького, я похвастался Толстяку, что стал дядей. А он глядит на меня вот так и говорит: «А я вот никогда не стану дядей, Джо. Ни сестер, ни братьев, ни прочей родни».
Если загадочная мисс Болтай ему не сестра, то кто же она?
— Скажи-ка, Джо, он никогда не заходил к тебе с дамочкой — вот такого роста и с такой примерно фигурой? — Мои руки очертили в воздухе пару парабол. — На вид как белокурая богиня любви.
Джо мотнул головой:
— Я при нем вообще никаких дамочек не видел. В последнее время он всюду ошивался с каким-то медиком, но по-настоящему его занимали только всякие чокнутые пташки-зверюшки.
Я отхлебнул своего пойла. У меня от него чуть нёбо не сорвало.
— Зверюшки? А я думал, он это дело давно бросил.
— Не-а, пару недель назад он приперся с целой клеткой сорок, которых он учил трещать «Побежали люди в золотой чертог, тра-ля-ля на блюде понесли пирог».
— Тра-ля-ля?
— Ага. Что он хотел сказать, понятия не имею.
Я поставил стакан на стойку. При этом несколько капель выплеснулось, и я стал с интересом смотреть, как пойло разъедает лак.
— Спасибо, Джо. Ты мне здорово помог. — Я вручил ему десятку. — За полезную информацию, — сказал я и добавил: — Только не спускай все сразу.
При моей профессии только такие шуточки и помогают не свихнуться.
Осталось уточнить самую малость. Я нашел телефон-автомат и набрал номер.
— «Тетя Трот и кошка» — кондитерская и лицензированные бульоны.
— Тетушка, это Хорнер.
— Джек? Мне не стоит с тобой разговаривать.
— По старой памяти, лапонька. Услуга за услугу. — Однажды какие-то паршивцы вынесли из «Тети Трот» все подчистую. Я их выследил и вернул все торты и бульоны.
— Ну ладно. Но мне это не нравится.
— Тетушка, ты знаешь все, что происходит на пищевом фронте. Что такого особенного в пироге с сорока семью дрессированными сороками?
Она присвистнула — долгим низким свистом.
— Ты правда не знаешь?
— Знал бы — не стал бы спрашивать.
— В следующий раз читай светскую хронику в газетах, солнце мое. Черт. Ты влип по самые уши.
— Выкладывай, тетушка. Как есть.
— Случайно вышло так, что именно это блюдо месяца три назад принесли королю… Эй, Джек! Ты меня слушаешь?
— Слушаю, мэм, — отвечаю я спокойно. — Внезапно многие обстоятельства обрели ясный смысл. — И вешаю трубку.
Кажется, Джеки-дружок таки выковырял изюминку из своего пирожка.
Шел дождь — холодный и сильный.
Я вызвал такси.
Четверть часа спустя такси вынырнуло из темноты.
— Похоже, парень, ты не очень спешил, — сказал я шоферу.
— Жалуйтесь в туристическое агентство, — невозмутимо ответил он.
Я забрался на заднее сиденье, опустил стекло и закурил.
И поехал к самой королеве.
Дверь в личные покои королевы была заперта. Публику туда не допускают. Но я-то не публика, и простенький замочек меня не остановил. Следующая дверь, с большим красным ромбом, оказалась открыта, так что я постучался и вошел.
Королева, Дама Бубен, была одна, она стояла перед зеркалом и в одной руке держала блюдо с бисквитами, а другой пудрила носик. Она обернулась, увидела меня, ахнула и уронила свои отличные бисквиты с джемом.
— Приветик, моя королева, — говорю. — Или лучше называть тебя Джил?
Даже без блондинистого парика она была дамочка что надо.
— Убирайтесь! — шипит она.
— Не получится, милашка. — И усаживаюсь на кровать. — Прежде чем кое-что у тебя не узнаю.
— Что именно? — А сама руку за спину протягивает и нажимает потайную кнопку вызова охраны. Сколько угодно. Я по дороге сюда провода перерезал: в моей работе нет понятия «излишняя предосторожность».
— Сначала хочу кое-что у тебя узнать, детка, — повторяю я, устаиваясь поудобнее.
— Это вы уже говорили.
— Что хочу, то и говорю, леди.
Закуриваю. Тоненькая струйка голубого дыма взмывает к небесам, куда предстоит отправиться и мне, если я догадался неправильно. Но своим догадкам я привык доверять.
— Прикинь, как тебе такая сказочка. Болтай — он же Толстяк — не был тебе братом. Даже другом тебе он не был. На самом деле он тебя шантажировал. Он все знал про твой нос.
Она стала белее любого из тех трупов, с которыми мне приходилось иметь дело по долгу службы. Рука у нее машинально поднялась и потрогала свеженапудренный носик.
— Видишь ли, я Толстяка знаю много лет. Когда-то у него было прибыльное дельце — он дрессировал зверей и птиц, учил их проделывать кое-какие неаппетитные штучки. И это натолкнуло меня на мысль… Недавно у меня провалилась встреча с новым клиентом, он так и не пришел, потому что его шлепнули. Доктор Фостер из Глостера, пластическая хирургия. Официальная версия — ему зачем-то приспичило обратно в Глостер, и по дороге он случайно упал и захлебнулся в луже. Но если предположить, что его убили, чтобы он не смог кое-кому кое-что рассказать? Я сложил два и два и сорвал кассу. Хочешь, реконструирую ход событий? Ты была в саду, возможно, стирала ленту для волос — да-да, ты, а не фрейлина, которую ты потом подкупила, — и тут к тебе подлетела одна из Болтаевых дрессированных сорок и отщипнула у тебя нос. И вот стоишь ты, значит, в саду, прижав руку к лицу, и тут к тебе подваливает Толстяк и делает тебе предложение, от которого ты не можешь отказаться. Он порекомендует тебе пластического хирурга, который так починит тебе носик, что будет как новенький, — но за деньги. И дело будет шито-крыто. Я прав?
Она молча кивнула, а потом перевела дыхание и говорит:
— Вполне. Только перед этим я побежала в спальню поесть бисквитов с джемом. Там Болтай меня и нашел.
— Вот и славно. — Щечки у нее понемногу начали снова розоветь. — Так что Фостер сделал тебе операцию, и никто ничего не пронюхал. Пока Болтай не сказал тебе, что у него есть фотографии с твоей операции. Тебе нужно было от него избавиться. Пару дней спустя гуляешь ты в дворцовом парке. Глядь — вот он, Шалтай-Болтай, сидит на стене спиной к тебе и глядит в пространство. И ты в порыве безумия толкаешь его. И Шалтай свалился. Якобы во сне. Но тогда у тебя, детка, возникли большие проблемы. В убийстве тебя никто подозревать не станет, но где же фотки? У Фостера их не было, хотя он что-то почуял — и пришлось его убрать, пока он не дошел до меня. Но ты не знала, что он успел мне рассказать, и фоток у тебя до сих пор не было, вот ты и наняла меня, чтобы я их нашел. И крупно прокололась, сестренка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
