западной области.
И в этом году (а Аллах лучше знает) скончался балама Халид, сын повелителя аскии ал-Хадж Мухаммеда, в том же [месяце] рамадане; а после него получил звание баламы Мухаммед Улд Далла.
Затем курмина-фари попросил у своего отца [разрешения] на поход для битвы с жителями горы Дом; те выстояли против сонни Али и аскии ал-Хадж Мухаммеда, и оба [этих правителя] не добились от них желаемого. Аския дал сыну войско, поставив над ним хуку-корей-коя Йаси и приказав ему, чтобы он не подвергал войско опасности и риску — он очень на том настаивал. Когда они достигли помянутой горы, фаран Мухаммед-Бенкан захотел поднять на нее войско, [но] Йаси отказался. Фаран повторял просьбу, но тот отказывался. И фаран ему сказал: "Эй ты, беглый[569] раб! Ты ни на кого не обращаешь внимания?!" Но Йаси ответил ему: "Ты ошибся в обращении! Скажи мне: "Эй ты, злой раб!" Да, это так и есть!" — и не дал ему согласия снизойти к тому его желанию.
Затем известный и знаменитый Ма ал-Гандур (тот, о ком распространились рассказы по поводу его тучности и широко разошлись — он был из числа жителей этой горы) следил за войском с ее вершины. К нему подкрался Мухаммед Улд Мори: он на своем коне мало-помалу поднимался к нему по склону горы, так что приблизился к Ма ал-Гандуру и метнул в того дротик. Тот упал на землю и умер. С этого времени жители горы стали еще больше бояться конницы сонгаев. Потом фаран Мухаммед-Бенкан вернулся без сражения.
В ночь на воскресенье двадцать девятое мухаррама девятьсот восемьдесят девятого года [5.III.1581] скончался имам Мухаммед ибн Бубакар-Кидадо ал-Фулани. И Ахмед, сын имама Садика, вступил в должность имама соборной мечети в среду семнадцатого сафара [23.III.1581]. В этом году скончался балама Мухаммед-Далла Коро-Бенкой; он пробыл в этом сане пять лет (а Аллах лучше знает). После него его получил Мухаммед-Уааоно, даанка-кой, сын Айши-Банкан, дочери /113/ повелителя аскии ал-Хадж Мухаммеда. Назначил его аския Дауд.
В девятьсот девяностом году [26.I.1582 — 24.I.1583] в Томбукту случился великий мор, и в городе умерло множество народа. И в этом году разбойники с большой дороги из числа фульбе Масины напали на судно аскии ал-Хаджа, [шедшее] из Дженне, и разграбили часть груза; подобного этому никогда не было в державе Сонгай. И произошло то во времена султана Масины [и] Бендугу Бубу-Марьяма.
Когда [эта] весть дошла до фарана-Мухаммеда-Бенкан, он сразу же поднялся и направился на Масину, дабы им отомстить, — не посоветовавшись ни с кем из начальников. И военачальники присоединились к его воинам [уже] после того, как он выступил. А его брат тон-кой Салик и бена-фарма Дако приукрашивали ему положение и одобряли его действия, не считая их [в глубине души] правильными — из-за его пренебрежения к ним обоим, так что он им даже не дал знать, а особенно — не посоветовался.
Мухаммед-Бенкан вторгся в Масину, разорил ее великим разорением и перебил в ней множество выдающихся ученых и праведников ее. У последних после их смерти обнаружились удивительные чудеса. Что же касается султана, то он бежал в землю Фай-Санди, пока не улеглась смута, [а тогда] вернулся. Когда весть [об этом] дошла до отца фарана — аскии Дауда, он весьма неодобрительно отнесся к его походу. Этот поход оказался дурным предзнаменованием для аскии, ибо после того события он не задержался в сей жизни. Это достаточно [свидетельствует] о недобром значении похода.
В месяце раджабе этого же года [22.VII—20.VIII.1582] скончался аския Дауд. Он пробыл на царстве тридцать четыре года и шесть месяцев. Смерть его случилась в Тондиби, неподалеку от Гао — это было его имение, там находились его дом и его семья. Он проводил в нем [много] дней в конце своей жизни. В момент его смерти его сыновья, все взрослые, были с ним там. Он был обряжен, доставлен в Гао на челне и в Гао же похоронен.
ГЛАВА 18
/114/ Ал-Хадж, сын Дауда, был старшим из его детей, находившихся там в тот день. Он препоясался мечом и выехал верхом на своем скакуне. А его братья ехали верхами позади него, не приближаясь к нему. В то время не было среди всех сонгаев подобного ему отвагой, доблестью, упорством и выносливостью. И кто присутствовал у них там из людей разумных и знающих, сразу же заявили: "Он достоин быть повелителем, даже если бы и в Багдаде!" Говорят, двое из государей Сонгай были величайшими в их царствовании: повелитель аския ал-Хадж Мухаммед и внук его и тезка — аския ал-Хадж Мухаммед ибн Аския Дауд. А двое были на царстве самыми низкими: аския Мухаммед-Бенкан, сын фарана Омара Комдьяго, и аския Исхак ибн Аския Дауд. Прочие же государи Сонгай были крупнее их.
Когда они ехали верхом в Гао, Хамид выехал из [группы] своих братьев, продвинулся вперед, к аскии, и начал по секрету говорить ему: "Схвати такого-то, такого-то и такого-то!" Но братья его поняли, что говорит он лишь клевету — и только. Потом Хамид вернулся на свое место в процессии, а к аскии приблизился ал-Хади. И он сказал ал-Хаджу: "Не следуй словам этого клеветника и никому не делай обиды. У тебя здесь нет соперника. Мы следуем только за старшим, а старший — если бы присутствовал тут Мухаммед-Бенкан, тебе бы не досталось это дело. Но если бы ты сегодня отсутствовал, а присутствовал бы этот несчастный клеветник, мы бы не отдали это дело ему..." Аския ответил: "Я далек от совершения зла по отношению к вам, потому что ваш отец доверил вас мне. И к тому же прошел уже день, /115/ в который хотел бы я быть [на] этом деле, т. е. [при] жизни дядьев моих по отцу и сверстников моих, что [были] старше меня. И если бы не судьба, которая заставила меня сегодня воссесть на эту ступень, я бы на нее не сел!" Когда царевичи въехали в город и закончили похороны родителя своего, ал-Хаджу присягнули военачальники, войска и прочий народ и рабы — двадцать седьмого [числа] упомянутого раджаба [17.VIII.1582]. Однако, когда ал-Хадж вступал в этот сан, он был поражен язвенным недугом нижней части [тела] своего, который препятствовал ему свободно распоряжаться собой; так что аския не совершил хотя бы даже одного похода до самой кончины.
Когда весть о болезни аскии Дауда дошла до фарана Мухаммеда-Бенкан, он направился в Гао, но, когда прибыл
