— Кто это там бродит? — нервно ощупал я винтовку, срочно проверив, как двигается ее затвор. — Да и вообще непонятно, чего это они здесь уселись? Передохнуть, что ли? Обменяться мнениями? Неужели они собрались выдвинуть поисковую партию. Если да, то сколько в ней может быть человек? Три? Пять? И какое у них с собой вооружение? А вторая тропинка откуда идет? И не от леса, и не от вертолетов. Может быть, это еще одна поисковая группа действует? Возможно, уцелел не один хромой летчик, может быть, здесь есть и другие потерпевшие? Или это наши подкрадываются, те, что из второго отряда?
От невыносимого напряжения по моему лицу потекли струйки пота, и я нервно смахнул их тыльной стороной ладони.
— Лаусик, — притянул я голову девушки к себе, — ты из пистолета стрелять умеешь?
Она неуверенно пожала плечами:
— Один раз стреляла.
— Слушай, — заторопился я, видя, как идущая от вертолетов тропинка неуклонно приближается к ничего не подозревающему Щербакову, — ты должна нам помочь.
— Я готова, — закивала та головой.
— Если это американцы идут, — кивнул я в сторону напарника, — то ты пальни по ним несколько раз и тут же отползай в глубь леса. Важно отвлечь их внимание хоть на минутку. А я сейчас попробую вытащить Толика. Поняла?
Лау Линь осторожно взяла протянутый мной пистолет и, брезгливо сморщившись, засунула его за пояс.
— Он готов к стрельбе, — предупредил я ее на всякий случай. — Только сдвинь предохранитель и можешь стрелять. Да, а позицию займешь вон там, за тем толстым деревом. Тебя там никто не достанет. И главное, без нужды не высовывайся, — обнял я ее за плечи. — Поняла?
— Не волнуйся, — успокоила она меня, — свой долг я знаю хорошо и не подведу.
Она тряхнула волосами и, пригнувшись, бросилась в указанном направлении. Пора было выдвигаться и мне, поскольку подозрительная тропинка протянулась к нам слишком близко. Справа, словно бы рядом с нами, опять что-то подозрительно хрустнуло, но мне уже было не до подозрительных шумов. Выставив винтовку вперед, я, стараясь излишне не шуметь, пополз в направлении медленно двигающегося белого шлема. И я успел проползти примерно половину разделявшего нас пространства, как откуда-то сзади, то есть со стороны оставленного нами леса, сухо треснул пистолетный выстрел. Тут же прозвучал еще один и еще один. Я спешно вскочил на ноги, чтобы выявить нападавшего, но тут со всех сторон поднялась такая дикая стрельба, что я предпочел за благо снова рухнуть наземь. Стреляли не только слева, где, вполне вероятно, могли находиться люди из вертолетов, но и справа, где вообще никого не было! Перевернувшись на спину, я нервно водил стволом из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда для меня исходит основная угроза. А тем временем летящие над головой пули ловко косили верхушки камышей, и белесые пушистые метелки сыпались прямо на меня, словно срезанные парикмахером волосы. Кто-то пробежал рядом со мной, но кто это был, я не видел и на всякий случай не выстрелил. Беспорядочная перестрелка вскоре стихла, и стали слышны только громкие, несущиеся со всех сторон крики. Причем справа орали по-вьетнамски, а слева — по-английски. «Вот и ладненько, — принялся уговаривать я сам себя, — теперь хоть ясно, с какой стороны противник. Теперь остается только встать и всех их перестрелять». Но легко сказать — встать. Мои ноги словно отказали и никак не хотели поднимать мое бренное тело в вертикальное положение. Вероятно, мой мозжечок был напрочь парализован той мыслью, что в любую секунду с той или другой стороны могут открыть стрельбу, и я окажусь как раз на линии огня. Но страх страхом, а надо было что-то делать. «Вскочу буквально на секунду, — решил я, после недолгих колебаний. — Взгляну, что там, и снова вниз».
Я и выскочил, словно черт из коробки, о чем впоследствии не раз вспоминал с содроганием. Все, что я смог заметить во время моего короткого подскока, так это только мелькнувший на долю секунды «щербаковский» белоснежный шлем. В следующую секунду панама с моей забубённой головы была ловко сбита неизвестно откуда выпущенной пулей. Хорошо, что я дернулся ловить ее, поскольку следующая пуля шлепнула меня как раз по вещмешку, навылет пробив привязанную к его горловине фляжку. Пришлось снова утыкаться в землю и быстро, очень быстро соображать, с какой стороны по мне стреляли. Вода из фляги заливала мне спину, и, извиваясь, словно какой-нибудь тритон, я поскорее содрал мешок. Положил его перед собой, сдернул фляжку. Осмотр меня удивил. Стреляли в меня ни справа и ни слева, а сзади, что было совершенно невозможно, поскольку позади меня была только Лау Линь. Но даже теоретически я не мог допустить того, что она стреляла мне в спину. И вовсе не потому, что наши нежные отношения не позволили бы ей сделать это, просто диаметр пулевого отверстия во фляжке был намного больше той пробоины, которую можно сделать из «ТТ». Тут не надо было ничего выдумывать, у меня за спиной находился некто, весьма неплохо стреляющий и с весьма неплохим оружием. Выводы моего скоротечного расследования привели меня к совершенно удручающему выводу. Только теперь мне по-настоящему стало страшно.
В густой траве до поры до времени можно было скрываться, вот укрывала она только от взглядов, но не от пуль. Словно перед былинным богатырем передо мной стоял нелегкий выбор. Как там в сказке? Налево пойдешь — убитому быть. Назад пойдешь — тоже. А если вперед двинешься — то и подавно. Оставалась только левая сторона. И хотя оттуда все время постреливали, шанс остаться в живых был явно побольше. Во-первых, можно было подать о своем приближении сигнал голосом (как-никак, а три десятка слов по-вьетнамски я уже знал). А во-вторых, двигаться в сторону тех, кто может подстрелить тебя только по ошибке, согласитесь, все же предпочтительнее, чем в сторону тех, кто уж точно жаждет тебя ухлопать.
Так я и поступил. Забыв про свой мешок и развернувшись на девяносто градусов, я резво пополз туда, где и трава была повыше, и голоса слышались подружелюбнее. Но пока я полз, едва не сбивая носом кочки, обстановка наверху снова радикально поменялась. Громче зарокотал двигатель одного из вертолетов, и вслед за этим я ощутил, что как минимум одна из машин поднялась в воздух. И как только она набрала высоту, стрельба со всех сторон вспыхнула с новой силой. Бестолково заметавшись, я вскоре потерял точное направление и в результате завалился в какую-то наполненную болотной жижей яму, где и притаился. Напротив меня, метрах в двух, я увидел тревожно поднимающуюся голову крупной змеи и на всякий случай замер в полной неподвижности, мгновенно вспомнив о том, что змеи нападают только на движущиеся предметы. Где-то за моей спиной грохнул совсем уже сильный взрыв, но я даже не шелохнулся, так и остался сидеть в теплой ряске, по крокодильи высунув наружу лишь нос и глаза.
Сколько я так просидел, понять было невозможно, но, когда стрельба окончательно стихла, а самое главное, противная змея убралась в свою норку, я отважился выползти на относительно сухую почву. Поскольку ни видом своим, ни цветом я в тот момент не шибко отличался от болотных обитателей, то более смело приподнял голову. Вдалеке дотлевали изуродованные останки одного из вертолетов, и я не без оснований предположил, что окончательная победа осталась за нами. Вот только где сами победители?
— Э-ге-гей, — завопил я во всю силу своих легких, — ответьте кто-нибудь!!! Люди-и-и-и.
Но ответом мне было лишь тревожное молчание безмолвного и бескрайнего болота. Скажу честно — мороз продрал мою кожу на спине неслабый. Один, фактически без оружия (испачканная в грязи винтовка могла быть использована только в качестве дубины), а самое главное без пищи, я представлял собой незавидную фигуру.
— Что делать, что же делать? — как заведенный бормотал я, из последних сил выволакиваясь на сухой берег. — Куда двигаться теперь?
Разумных выходов из создавшейся глупейшей ситуации мне представлялись всего два. Либо вернуться обратно, в смысле, взобраться на холм к оставленным там машинам, либо продолжать поиски хоть кого-нибудь из тех, с кем я начинал сегодняшний день. Но, естественно, что первая моя мысль была о спрятавшейся в джунглях девушке. «Бедная девочка, — заочно пожалел я ее, продираясь на четвереньках сквозь кусты, — натерпелась сегодня страху. Сидит небось и думает о том, что с нами сталось… А может, она ушла со своими?»
— Stand steel! (Стой на месте!) — внезапно услышал хоть и девичий, но довольно решительный голос.
— Лаусик, — воскликнул я, все же приседая от внезапного окрика, — это же я! Не стреляй!
— А мне и нечем, — жалобно всхлипнула она, выбираясь из зарослей и бросаясь мне на шею. — Ой, Санья, как же я перетрусила, — захлюпала девушка носом, — тут так стреляли, так стреляли… Ты мне расскажешь, что там было? Я стреляла по врагам сколько могла, но кончились патроны. Потом слышала крики, стрельбу и взрывы, но поскольку спряталась в корнях, то ничего толком не видела.
