Шувалов молча забрал из руки девушки телефон. Он выглядел абсолютно непробиваемым.
О деньгах Александр Сергеевич особо не пытал. Нашли и нашли, наследство так наследство. Оформлять его как клад не стал – слишком мелочно для такого дела, пусть пользуется, тем более неизвестно когда она выйдет отсюда. Следователь не собирался отпускать ее раньше, чем Егор придет в себя или умрет окончательно.
– Отлично, Зинаида Ивановна, вы справились, – холодно похвалил он девушку. – Теперь послушайте меня внимательно. Роза Верхотурова утверждает, что позвать душу Егора может только любящая его – вы.
Шувалов говорил и сам себе не верил. Неужели это его уста произносят слова «душа», «любовь», которая всемогущая? Еще месяц назад о подобных вещах он не задумывался, а сейчас на полном серьезе вещает. Пусть мировоззрение и переменилось – доказательства сверхъестественного были очень весомыми, – но открыто высказываться об этом было все еще непривычно. Да и неприятно.
– Поэтому вы поступаете к ней на обучение. Под нашим присмотром, разумеется.
– В камере? – упавшим голосом уточнила Зина, до которой смысл сказанного Шуваловым доходил медленно.
– Зачем же, на воле. В Подмосковье есть одно местечко…
Зина, наконец-то понявшая, что ей предстоит вернуть Егора к жизни, не дала договорить, бросилась через стол обниматься. Шувалов, не ожидавший такой бурной реакции, лишь растерянно ее отталкивал.
«Черт, совсем расслабился, форму потерял. А если бы это был подготовленный агент? Готов заложник в моем лице… Надо в форму входить. Вот скотство, все ведь записывается! Засмеют…» – с досадой подумал опытный следователь ФСБ.
– Спасибо, миленький Пушкин, я знала, что вы добрый! – тараторила Зина, плача от счастья.
Выпускают из опостылевшей камеры, да еще и спасать Егора! Девушка чуть с ума не сошла от восторга. Как именно придется «звать» любимого, она не задумывалась.
– Внимательно повторяй движения, слушай ритм, – втолковывала Роза своей ученице. – И пой. Главное, держи тональность.
Они уже неделю жили в каком-то охраняемом особняке с примыкающей к нему закрытой парковой территорией. Его выделил лично Директор, посмотрев обработанную специалистами запись с камланием Розы. У самых закоренелых скептиков она сняла все возражения. Двигаться с такой скоростью в течение часа, выделывать такие невозможные по анатомическим причинам па – мистика. А удивительно мощный горловой звук, который тем не менее далеко не расходился? Решение экспертов было на редкость единодушным, и руководство окончательно определилось – шаманку поддержать. Произошла небольшая заминка в связи с бюрократической волокитой, и Зину приписали к Розе с пометкой в деле: «Следственный эксперимент».
Зина в детстве занималась эстрадными танцами, поэтому с чувством ритма и выполнением движений больших проблем не было, но петь совершенно непонятные слова, даже не совсем слова, а набор монотонных гудков – не умела. Горло ломалось, дыхание терялось, и она начинала сипеть.
– Хватит, Зина, сойдет.
Роза, скептически качая головой, отмахнулась, останавливая танец. Третий день без улучшений. Танец за четыре дня освоила, последовательность обряда уловила и… застыла. Горловое пение – никак. Ну да ладно, не на конкурс исполнителей народного танца готовятся, надо, чтобы духи откликнулись.
«Только бы не падальщики! – с ужасом думалось девушке. – Нет, с Зиной попадем куда надо». Она твердо верила голубой силе.
Что это за Сила (с большой буквы) юная шаманка до сих пор не поняла, но то, что она вступилась за Белого шамана, добавило тому еще больше уважения, почти до благоговения. За обучение Зины, его любовницы, а вовсе, как оказалось, не жены, девушка взялась со всей страстью.
– Ты занимаешься очищением души, как я говорила?
– Каждый день спрашиваешь, – устало ответила Зина, – занимаюсь.
– Показывай.
Зинаида со вздохом села на желтую траву и скрестила ноги. Связки уже растянулись и почти не болели. На занятия они одевались в ритуальные зимние костюмы. Меховые штаны, длинные мохнатые запашные куртки с капюшонами и вышитые этническим орнаментом суконные нагрудники. На ногах легкие унты. Жарко в подмосковном климате было неимоверно, но зато можно было запросто сесть или вовсе упасть на прохладную землю. Отдохнуть, расслабиться, не задумываясь о последствиях.
Очищение души в понятии Розы – это изгнание из головы посторонних мыслей. Должно звучать только одно желание – вернуть Егора. Ни страхов, ни сомнений, только горячее, всепоглощающее стремление к нему. Тогда духи предков, привлеченные танцем и пением, непременно откликнутся и унесут душу шамана туда, куда он всем сердцем рвется. Так было в теории. В реальности получилось не совсем так, но Роза не унывала. Оказывается, для призыва души с порога мира мертвых нужно еще и любить того человека. Зина любит. Роза не рассказала ни ей, ни другим о неимоверной Силе, которая приказала (иначе не скажешь) позвать Зину на следующее камлание. Шувалову и остальному начальству она объяснила, что встретила души предков и те поведали ей, что вернуть человека, заблудившегося на грани мира мертвых, может только другая, живая, искренне любящая его душа. И сразу подсказала, что это Зина, и никто больше. Ни мать, ни отец, ни дети, а только она, за спасение которой Егор жизнью своей расплатился не задумываясь. Эвенкийская девушка была романтична, как большинство ее сверстниц других национальностей. Ей поверили.
Когда лицо Зины полностью расслабилось, дыхание выровнялось и замедлилось, Роза с силой хлопнула в ладоши у одного уха, через несколько секунд – у другого. Позже повторила. Реакции – ноль. Прогресс – вчера веки немного вздрагивали. Хлопки в ладоши – это ерунда, дед перед учеником из карабина стрелял. Еще два дня на оттачивание танца с пением – и можно камлать. Игре на бубне Роза учить и не пыталась, – слишком долго. Сама за двоих постучит. Для сопровождения совсем юных шаманов в их путешествии по миру духов это позволялось.
– Хватит, жена, возвращайся. Твоя душа достаточно чиста, – прошептала Роза. Еще один тест: не уснула ли? И женой назвала специально, зная, что это ее нервирует. Как себя поведет?
Повела нормально. Спокойно открыла глаза и ни намека на недовольство не выразила. Действительно очистилась от всего лишнего, хоть завтра камлай. Нет, через две ночи как раз будет полная луна. Роза решила придержаться даже такой мелочи, о которой шаманы обычно не вспоминали.
Ритуал начали после первой звезды в том же парке, где и тренировались. Роза не обращала внимания на операторов, а вот Зину они раздражали.
– Успокойся. Ты хочешь вернуть Егора? – сказала ей Вальчикан (сегодня она требовала обращаться к ней только так). – Относись к ним как к моим хлопкам в ладоши, как к писку комаров.
– Не люблю комаров, – проворчала Зина. Но, помотав головой, как бы вытряхивая из головы лишние мысли, словно песок из волос, закрыла глаза и медленно выдохнула. Распахнув веки, вымолвила: – Все, я готова, – произнесла решительно, без тени сомнения.
Вальчикан пристально посмотрела на нее и кивнула. Камлание началось.
Для стороннего наблюдателя отличие от первого ритуала было одно: горловой звук в этот раз был самым обычным, человеческим, от пения двух шаманок. Танцы в бешеном ритме продолжались так же, как и в прошлый раз, примерно час. После завершения камлания в шкуры завернули обеих бледных девушек. Они были удивительно холодными. И это после большой физической нагрузки, да в меховых одеждах! Одно слово – мистика.
В самый интересный момент секса Зина вдруг взвизгнула, заозиралась вокруг и завопила благим матом. Откинула меня от себя, вскочила и заметалась, пытаясь прикрыть голыми руками собственную наготу. Точно курица в курятнике, от петуха убегающая и не знающая, куда от пакостника скрыться. Только кудахчет, перья летят, да крылья хлопают. Лиза сидела в кресле и спокойно наблюдала за беготней товарки, то есть вела себя как обычно – молчала. Неохота мне было писать для них тексты.
