- Что в Кайембе? - спросил жрец. Перестав думать об этикете, он моментально включился в происходящее. Внешний вид да и скрытый намек в словах Гейерреда сказали ему многое о том, что случилось за несколько последних дней. Гуахайока явно впал в немилость, но еще двое суток тому назад прибывший из Кайембы посланец ничего подобного не докладывал. Значит, переворот? Всем известно, какую слабость питает его величество Колумелла к своему храброму и верному полководцу - он бы не дал его в обиду. Гуахайока торопится - ищет храм поближе. Значит, дело у него спешное; зачем строить догадки, если можно все услышать от него самого?
- Аджа Экапад! Это горшее зло, какое могло случиться с государством. Теронай, вели принести вина и еды какой-нибудь - умираю от голода, - совсем другим голосом произнес Гейерред. - Я хотел бы за этим ранним завтраком посовещаться с тобой и выслушать, какую помощь ты можешь мне предложить.
Жрец негромко хлопнул в ладоши, и тут же несколько служек со всех ног кинулись выполнять его приказ. В небольшой комнате установили стол черного дерева, покрыли его небесно-голубой, искрящейся скатертью (Гейерред не мог не отметить, что ткань эта стоит целое состояние), принесли блюда с дичью, жареным мясом, овощами, хлебом и кувшин вина. Затем все растворились в темноте, и только Теронай остался за столом вместе со старым военачальником.
- Итак...
- Итак, Аджа Экапад убедил короля Колумеллу объявить войну аите Зу-Л-Карнайну. Ничего, кроме злого умысла, в данном совете я не вижу.
- Ты прав, - молвил жрец. - А что, армия готова к походу?
- Нет, нет и еще раз нет. Мы слабее многократно; наши войска разбросаны по всей территории страны, однако король не пожелал даже выслушать меня. У нас нет ни запасов еды, ни оружия, ни коней. К любому походу нужно готовиться долго и серьезно, иметь план, - да ты и сам все знаешь.
- Знаю, - согласился жрец.
- Король летит как на пожар. А мне страшно подумать, что случится с Мерроэ, если мы столкнемся с таким гигантом, как империя аиты. Это конец. Верный конец.
- Чем аита не угодил его гневному величеству?
- Якобы тагары убили графа Коннлайха и его рыцарей.
- Король не пожелал выслушать послов императора?
- Король вообще никого не пожелал выслушать! Аита не ведает, что Мерроэ собирается объявить ему войну. Представляю себе, как разгневается он, если мы перейдем границу и начнем боевые действия.
- Это серьезно, - согласился Теронай. - Королевский совет, я понимаю, так же безумен, как и его величество?
- Да. Или еще больше.
- Что случилось с тобой?
- Его величество счел, что противоречить ему нельзя даже с позиций разума и беспокойства о благе страны; меня сместили со всех постов и посадили в башню Черной Крысы.
- Однако ты уже не там.
- Солдат охраны плохо обучают. Если я вернусь к своим обязанностям, обязательно займусь этим вопросом.
- И отнимешь надежду на спасение у очередного невинно осужденного узника? - ехидно спросил Теронай.
- Нелегко говорить с тобой. А теперь скажи, чем ты поможешь мне: против Аджи Экапада и его магии мне одному не выстоять.
Верховный жрец сплел тонкие скрюченные пальцы, задумался. Он действительно не знал, что ответить Гейерреду.
- Вот что, гуахайока. Я постараюсь выяснить, что происходит в королевстве. Но многого не обещаю.
По знаку Тероная находившиеся за портьерами служки со всех ног бросились в нишу за алтарем Тиермеса и вытащили оттуда выточенный из цельного аметиста шар размером с голову ребенка. Шар был укреплен на платиновой подставке, украшенной замысловатым узором из сапфиров и бриллиантов. От их нестерпимого блеска шар вспыхивал изнутри серебристо-синими огоньками.
- Это Око Жнеца, - будничным тоном пояснил жрец, тогда как гуахайока невольно отодвинулся в сторону.
Стол уже успели убрать и покрыть серебряной пластиной. Теронай водрузил Око Жнеца в самый его центр и стал нараспев читать молитву или заклинание. Несколько минут все оставалось неизменным, однако постепенно шар стал наливаться изнутри новым цветом, словно густое чернильное пятно расплывалось в его глубине.
- Я постараюсь проникнуть в душу Аджи Экапада, - сказал Теронай. - Смотри, слушай и запоминай. Не исключено, что после я ничего помнить не буду. Ты не боишься, Гейерред, это ведь не сражение?
- Ничего, перетерплю, - отрезал полководец.
- Вот и славно. Да-а...
- Что ты видишь? - встрепенулся гуахайока.
- Душу мага. Я знал, что она черна, но не представлял себе... Нет!!! Нет!
Последний крик верховного жреца оглушил и полководца, и находящихся на почтительном отдалении жрецов. Все они бросились к своему господину, однако не знали, что им следует предпринять, - видимо, никогда и ничего подобного не предусматривалось. Руки Тероная словно прилипли к гладкой и сверкающей аметистовой поверхности, и он, дергаясь всем телом словно тряпичная кукла, не мог оторваться от Ока Жнеца. В центре кипело и клокотало бесформенное, абсолютно черное нечто, грозившее поглотить не только жалкого человека, но и всю Вселенную. У Гейерреда возникло впечатление, что в этом крохотном пятнышке может сгинуть весь Арнемвенд. Видимо, то же самое происходило и с душой жреца: он стонал и извивался, с его губ падали хлопья пены, из ушей и из-под прикрытых век текла темная густая кровь. Один из младших служителей Тиермеса хотел было разбить шар, чтобы таким образом избавить Тероная от его губительного воздействия. Он ударил по шару с размаха тяжелым серебряным жезлом - символом власти и степени посвященности, и жезл, словно в трясину, втянулся в шар. Аметист остался совершенно неповрежденным, но сам служитель пострадал от собственной смелости. Удар молнии, пришедший из тьмы, клубящейся внутри Ока Жнеца, моментально испепелил несчастного.
Теронай еще сопротивлялся, но кровь текла сильнее, а крики и вовсе затихли.
Тиермес появился как наваждение - настолько стремительно, что никто и не поверил в то, что это не обман зрения, не плод воображения, а сам Владыка Ада Хорэ собственной персоной. Жрецы у Тиермеса были гораздо менее избалованы, чем их собратья в Сонандане.
Двумя мощными взмахами драконьих полупрозрачных крыльев Жнец перенесся в дальний конец храма, где разыгрывалась трагедия. Из воздуха он добыл свой кривой, похожий на серп меч и со свистом обрушил его на аметистовый шар.
Око Жнеца не рассыпалось от удара, не разбилось со звоном, но взорвалось изнутри, отбросив Тероная в сторону. Он пролетел несколько шагов и сильно ударился головой о колонну. Младшие жрецы стояли неподвижно, судорожно пытаясь вдохнуть воздух, глотая его открытыми ртами.
- Что вы как рыбы, выброшенные на берег? - Мощный органный голос Тиермеса заполнил все уголки храма. - Помогите своему господину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
