Аннораттха удивленно на нее взглянул:
- Так ты все знаешь?
- Всего не знает никто. А вот ты второй раз во мне ошибаешься. Конечно, отец, было бы странно, если бы я тебя не узнала с первого взгляда. К тому же ты так старательно избегал встречи со мной, что я поневоле заинтересовалась таким таинственным персонажем.
Барахой, великий Древний бог, уселся на какой-то мраморный пьедестал и расхохотался. Он смеялся до слез, вытирая их пышным рукавом синей рубахи, размазывая по лицу. На несколько секунд ему удавалось утихнуть, но потом он снова принимался смеяться, еще сильнее, еще безудержнее.
- Ах я старый глупец! Ах я наивный! Однако же выросла ты, дочь, помудрела. А я все никак не хотел этого признавать. Ты уж прости меня, дурака такого.
- А я давно простила. С тех пор, как почувствовала, что ты здесь. Я ведь все понимаю, отец. Понимаю, что гордость не позволит тебе просить прощения, а порядочность не даст остаться в стороне и смотреть из укромного местечка, как мы здесь умираем. У тебя не было иного выхода, чем принять чужой облик и попытаться все начать заново, с чистого листа. Так проще, и объясняться незачем и не с кем. Ведь Аннораттха не только никому ничего не должен, но еще и снискал всеобщее уважение и приязнь. Ты правильно поступил, великий Барахой, ты избавил себя от глупых споров о том, принимать ли нам твою помощь в предстоящем сражении или нет...
- Именно так, - согласился бессмертный. - Так я и рассуждал. Я огляделся по сторонам однажды и вдруг понял, что та ноша, которую ты взвалила себе на плечи, еще более непосильна, чем мне казалось. Я перестал относиться к тебе как к дочери и внезапно увидел в тебе равного, а во многом и превосходящего меня соратника, которому я могу доверять, на которого могу положиться. Я был плохим владыкой Арнемвенда и еще худшим отцом тебе, девочка. И потому я не предлагаю Интагейя Сангасойе принять в ряды своих союзников и друзей старого и трусливого, растерянного и не верящего ни во что Барахоя. Зато я могу предложить ей крепкую руку и верный меч Аннораттхи. Этот чудак, быть может, и не слишком велик и могуч, зато расторопен, сообразителен и во многом разбирается. Он может оказаться полезен в самых неожиданных ситуациях, к тому же у тебя есть шанс подружиться с ним - он твой горячий поклонник и верит тебе во всем. Это уже много, правда?
- Это очень много.
- Вот и ладно. - Барахой еще больше повеселел. - Знаешь, Каэ, дорогая, вот сказал тебе все, что хотел, и даже на сердце полегчало.
- Я рада за тебя... - Она запнулась, но все же произнесла: - Отец. А теперь возвратимся к моему вопросу: откуда ты знаешь, что тогда произошло?
- Подсматривал, - просто отвечал бог. - Подглядывал, подслушивал. И мне стыдно, но ведь прошлого не вернуть. Зато мое любопытство теперь пригодилось, и ты можешь спокойно отправляться на Шеолу. Тебе грозит множество опасностей, но под водой ты всегда будешь своей - желанной, родной и близкой. Море примет тебя. Кстати, ты не хочешь поговорить со мной о Лоое?
- Пока нет. Но если ты хочешь сообщить мне, что он не совсем тот, за кого себя выдает или даже сам принимает, то спасибо за беспокойство: я и сама это поняла.
- Не сомневался, - покивал головой Верховный владыка. - Но подумал, что стоит обратить твое внимание, на тот случай если ты еще не задумывалась... - Он махнул рукой. - Ты правду говоришь, я тебя все время недооцениваю. Может, всем родителям их дети кажутся маленькими?
- И сколько тысяч лет еще должно минуть, чтобы убедить тебя в полной моей состоятельности?
- Неизвестно. Поэтому я и не хочу, чтобы ты признавала во мне своего отца. Грустно, но в этом качестве я тебе не только не нужен, но и мешать буду. Поэтому забудь, что ты меня видела. Лучше езжай на Шеолу и сделай все, что нужно, - так же блестяще, как ты справлялась до сих пор.
- Если бы, - вздохнула Каэ. - Ладно. Отправляйся-ка ты во дворец, найди Аэ Кэбоалана и скажи ему, что я буду готова приблизительно через час. Мы не можем мешкать.
- Слушаюсь, - ответил Аннораттха уже на ходу.
Ровно через час золотые грифоны Солнцеликого бога подняли в небо колесницу, в которой находились трое - Кахатанна, Аэ Кэбоалан и тот, кто теперь называл себя капитаном Лооем.
Часть 3
Агатияр был искренне признателен своему сердцу за то, что оно не отказало в тот момент, когда немолодой мужчина, крупный и с хорошими мускулами, материализовался прямо в центре обеденного стола. Если быть точным - на блюде, где лежала аппетитная пулярка в густом, ароматном белом соусе. Появление мужчины было неожиданным, а бесславная гибель пулярки, безнадежно испорченной его кожаными штанами - потертыми, рваными и заляпанными грязью невесть каких дорог, - явилась уже настоящей трагедией. Кроме того, мужчина угодил сапогом прямо в тарелку императора, и теперь разгневанный Зу-Л-Карнайн с нечленораздельным ворчанием поднимался со своего места. Отборные телохранители, акара, не стали терять ни секунды на немое и неподвижное изумление, а окружили нежданного гостя, выставив свои мечи. У последнего явно не было никаких шансов. Кажется, лишенный обеда аита пытался отобрать у кого-то из акара меч, поскольку его собственный был оставлен в личных покоях. Кто знает, чем бы завершилась его попытка, однако Агатияр обратился к нему строгим тоном:
- Аита, я смиренно умоляю тебя не начинать разбирательство с обнаженных клинков и затуманенного гневом рассудка. Правда, я тебя понимаю. - И, обернувшись к гостю, добавил: - Вы хоть понимаете, милейший, что вы сейчас натворили?
- Прошу прощения, - растерянно пробормотал тот, пытаясь слезть со стола, избегнув дальнейших разрушений. - Я сознаю, что оскорбил величие славного императора, и готов понести соответствующее наказание. Но у меня дело к блистательному аите, и я прошу выслушать меня прежде, чем призвать к ответу за грубость, хоть она и была невольной.
- Да какое, к драконам, величие?! - рявкнул Зу-Л-Карнайн. - Величия ты не затронул, ты, балбес, пулярку угробил! Ах, какая была птица. А я голодный... Ладно, кто ты и как сюда попал?
- Попал он сюда не по своей воле, - загремел всепроникающий голос, так хорошо знакомый императору. - Его сюда я приволок, а вот со столом немного ошибся. С кем не бывает?
- Тиермес! - в один голос воскликнули император и его визирь.
- Представь себе, - насмешливо молвил прекрасный бог, появляясь в серебристо-голубом сиянии. - За пулярку несу ответственность только я, а посему... - Вместо продолжения он небрежно указал рукой на стол, и тот моментально изменился: появилась на нем иная скатерть, посуда и приборы, выросли сосуды с диковинными напитками, бесчисленные тарелки и чаши с салатами и закусками, о которых при дворе Зу-Л-Карнайна никто слыхом не слыхивал, и три золотых блюда с благоухающими, дымящимися, истекающими свежим соком упитанными птицами. - Прошу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
