Он же ввел в обиход противоказачьего похода термин: "устроить карфаген".
Хотя уставшие от войны казаки сами открыли фронт, это в расчет не принималось. Член РВС Южфронта Колегаев требовал от подчиненных частей массового террора. Член РВС 8-й армии Якир писал в приказе:
"Ни от одного из комиссаров дивизии не было получено сведений о количестве расстрелянных белогвардейцев, полное уничтожение которых является единственной гарантией наших завоеваний".
Первая волна казачьего геноцида покатилась со вступлением на Дон красных войск. Реквизировали лошадей, продовольствие, кое-кого, походя, пускали "в расход". Убивали офицеров. Иногда просто хулиганили - так, в великолепном Вешенском соборе устроили публичное венчание 80-летнего священника с кобылой. Но это были цветочки, лишь преддверие настоящего ужаса. Пробороздив донскую землю, регулярные части осели в окопах по берегу Северского Донца, фронт стабилизировался.
Вот тогда и начался истинный ужас, вторая волна геноцида. Пришла Советская власть. Перешедшие на сторону красных казачьи полки быстренько отправили на Восточный фронт. На западный фронт убрали красного казачьего командира Миронова - от греха подальше. Началось поголовное "расказачивание". Запрещалось само слово "казак", ношение военной формы и лампасов. Станицы переименовывались в волости, хутора - в села. Часть донских земель вычленялась в состав Воронежской и Саратовской губерний, подлежала заселению крестьянами. Во главе станиц ставили комиссаров, часто из немецких или еврейских "интернационалистов". Населенные пункты обкладывались денежной контрибуцией, разверстываемой по дворам. За неуплату - расстрел. В трехдневный срок объявлялась сдача оружия, в том числе дедовских шашек и кинжалов. За несдачу расстрел. Казаков начали грести под мобилизацию. Разошедшихся по домам из желания замириться, их, уже не спрашивая никаких желаний, гнали на Урал.
А кроме всего этого, начались систематические массовые расправы. Чтобы читатель не воспринял красный террор как исключительное свойство ЧК, отметим на Дону свирепствовали в основном трибуналы, доказав, что в кровожадности они нисколько не уступают конкурентам. Но и кроме трибуналов убийц хватало. Соревновались с ними в зверствах все местные эшелоны советской и партийной власти, особотделы 8-й и 9-й армий, да и чекисты не сидели сложа руки. Частая гребенка начала "изъятие офицеров, попов, атаманов, жандармов, просто богатых казаков, всех, кто активно боролся с Советской властью". А кто с ней не боролся при всеобщей мобилизации от 19 до 52 лет?.. "Жандармы?" - брали стариков, служивших при царе. Еще за 1905 год. Расстреливали семьи ушедших с белыми. Раз ушел, значит, "активный". По хуторам разъезжали трибуналы, производя "выездные заседания" с немедленными расправами. Рыскали карательные отряды, отбирая скот и продовольствие. Казнили при помощи пулеметов - разве управишься винтовками при таком размахе?
Кое-где начали освобождать землю для крестьян-переселенцев из центральных губерний. Казаки подлежали выселению в зимнюю степь. Или, на выбор, под пулеметы. В 31-м Шолохов писал Горькому о "Тихом Доне":
"Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию, причем сознательно упустил факты, служившие непосредственной причиной восстания, например, бессудный расстрел в Мигулинской 62 казаков-стариков или расстрелы в Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных в течение 6 дней достигло 400 с лишним человек" .
В Урюпинской число казненных доходило до 60-80 в день. Измывались. В Вешенской старику, уличившему комиссара во лжи и жульничестве, вырезали язык, прибили к подбородку и водили по станице, пока он не умер. В Боковской комиссар расстреливал ради развлечения тех, кто обратил на себя его внимание. Клал за станицей и запрещал хоронить...
Уже в сентябре, на "Мироновском процессе" член РВС республики Смилга так упомянул о казачьем геноциде:
"Теперь о зверствах на Дону. Из следственного материала видно, что зверства имели место. Но также видно, что главные виновники этих ужасов уже расстреляны. Не надо забывать, что все эти факты совершались в обстановке гражданской войны, когда страсти накаливаются до предела. Вспомните французскую революцию и борьбу Вандеи с Конвентом. Вы увидите, что войска Конвента совершали ужасные поступки с точки зрения индивидуального человека. Поступки войск Конвента понятны лишь при свете классового анализа. Они оправданы историей, потому что их совершил новый, прогрессивный класс, сметавший со своего пути пережитки феодализма и народного невежества, то же самое и теперь".
Отметим в этой речи три момента. Первое - что даже такой хладнокровный палач и коммунистический фанат, как Смилга, назвал происходившее на Дону зверствами и ужасами. Второе - репрессии приняли такой размах и жестокость, что сами большевики вынуждены были для успокоения народа перебить наиболее ретивых исполнителей (когда для такого успокоения была наконец-то создана комиссия, ужаснулись даже видавшие виды профессионалы-чекисты, знакомясь с материалами преступлений). И третье - вспомнил ли сам Смилга об исторической оправданности, когда его поставили к стенке в 37-м?
Сначала Дон оцепенел от ужаса. Пытался найти правду у советской власти на местах и в Москве, у Ленина. Люди даже не могли предположить, что творящийся кошмар благословлен и выпестован самим центральным правительством. Выдержали казаки при втором нашествии большевиков всего лишь месяц. Пока не поняли, что их попросту систематически истребляют... В десятых числах марта почти одновременно в нескольких местах вспыхнуло восстание. В Еланской, когда 20 местных коммунистов поехали арестовывать казаков, поднялся Красноярский хутор. Казак Атланов собрал 15 человек с двумя винтовками - пошли шашками и плетками отбивать арестованных. Атаковали в конном строю, один был убит, остальные отступили. Привезли погибшего на хутор, сбежался народ, заголосили бабы... И этот один убитый - после тысяч жертв - стал каплей, переполнившей чашу. Прорвалось все накопившееся...
В Казанской, когда на очередной хутор приехали 25 трибунальцев с пулеметом производить там "Карфаген", тоже восстали. Пошла цепная реакция. Сотник Егоров поднял по казачьему сполоху 2 тыс. человек. Казаки трех хуторов прогнали большевиков из Вешенской. Вначале восстали 5 станиц - Казанская, Еланская, Вешенская, Мигулинская и Шумилинская. Хутора самостоятельно формировали сотни, выбирали на сходах командиров из самых боевых. Наступательных операций не предпринимали - связывались с соседями, прощупывали разъездами окрестности, истребляли карателей и чекистов. В качестве агитационных материалов повстанцы распространяли найденные у большевиков инструкцию Оргбюро ЦК РКП(б) от 24.01.19 о казачьем геноциде и телеграмму Колегаева о беспощадном уничтожении казаков. Постановили мобилизовать всех, способных носить оружие, от 16 до 70 лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
