Когда Коффин пришел в себя, Свобода дал ему стимулирующую таблетку и принял полтаблетки сам. Лишь после этого оба почувствовали, что снова могут разговаривать.
— Что это была за чертовщина? — слабым голосом спросил Коффин.
— Какие-то хищные птицы, о которых мы прежде Ничего не знали, — предположил Свобода.
Он был занят тем, что отдирал подошвы шиповок Коффина от поверхности уступа, хотя это давалось ему с трудом, а затем засовывал аварийные крючки в специально сделанные для них пазы, преодолевая сопротивление проворачивающихся пластичных пружин. Ему не хотелось говорить об этом кошмарном происшествии.
— Еще и раньше было замечено, что воздушные формы жизни в подоблачном пространстве имеют тенденцию укрупняться. Барометрическое давление здесь больше, поэтому О1ю их и поддерживает, понимаете?
— Но, я думал… что облака… это граница…
— Да, как правило, так и есть. Но, видимо, гигантские пернатые хищники время от времени поднимаются и а такую высоту. Мне кажется, что они охотятся на тех дельфинов, о которых я вам рассказывал. Для них это была бы хорошая добыча. Мы тоже, очевидно, показались им соблазнительными. Внизу, на привычной для них высоте, где их крылья Действуют должным образом, они наверняка привыкли охотиться на животных размерами не меньше, чем мы с вами. Здесь они не смогли бы поднять нас вверх. Но если бы им удалось сбросить нас со скалы и мы упали бы на дно, их цель была бы достигнута.
Коффин закрыл лицо руками.
— О, Господи, — пробормотал он, — они были похожи на чудовищ из Апокалипсиса.
— Теперь уже можно не бояться. От этих двух мы отделались, а другие, я думаю, вряд ли появятся. Не может быть, чтобы птицы этого вида часто поднимались на такую высоту или залетали сюда большими стаями, иначе их кто-нибудь заметил бы. — Свобода прикрепил шипованные подошвы к ботинкам Коффина. — Достаточно ли вы хорошо себя чувствуете, чтобы идти? У вас ведь нет вывиха или чего-нибудь подобного?
Коффин поднялся и осторожно ощупал себя.
— Все в порядке. Есть ушибы, но в целом — ничего страшного.
— Тогда нам лучше двинуться, — сказал Свобода, пытаясь обойти Коффина.
— Эй! — рявкнул тот. — Куда это вы пошли?
— Назад. Куда же еще? Не хотите же вы сказать, что мы должны продолжать спуск, когда…
Коффин с такой силой схватил Свободу за запястье, что от его пальцев остались следы.
— Нет, — сказал он.
Звук его голоса был похож на звук упавшего камня.
— Но послушайте же, во имя Энкера! Эти птицы, они наверняка и вчера были здесь, и теперь мы знаем, что случилось с Дэнни.
— Нет, не знаем. Даже если они убили его, то браслет должен был остаться невредим.
— Совсем не обязательно. Если Дэнни, увидев их, испугался, побежал по уступу и сорвался вниз, то браслет мог разбиться о скалу.
— Если, если, если! Повторяю еще раз: мы идем вперед! Свобода посмотрел Коффину в глаза и увидел там непреклонность фанатика. Тогда он повернулся и с ненавистью прошипел:
— О’кей.
6У подножия утеса облаков не было — они остались наверху, а Расселина слилась с общим горным пейзажем.
На самом деле она и дальше устремлялась вниз, к равнинам побережья, но направление горных вершин и долин, хребтов и ущелий было незаметно для идущего человека. Это объяснялось тем, что верхняя граница леса сливалась с облаками, в которые упирались искривленные маленькие деревца, и вскоре лес окружал его со всех сторон.
Он мог проверить степень своего снижения с помощью барометра-анероида или учитывая быстроту, с которой деревья становились выше, росла температура воздуха и увеличивалось ощущение духоты. С некоторых точек на лугу видны были горные вершины, которые, возвышаясь над деревьями, казались ужасно далекими. Самые высокие из них бесследно исчезали в небе. Можно было заметить, что реки отличались здесь очень быстрым течением и очень глубокими руслами. Но, главным образом, вокруг был один лишь лес.
Если бы мальчик пошел дальше, то через несколько минут он, без сомнения, заблудился бы. Спасатели повесили на дерево еще один радиомаяк, проверили компас и шагомер и пошли дальше по спирали, словно это хоть сколько-нибудь увеличивало их слабую надежду наткнуться на что-либо в этой дикой заросшей местности.
Наконец, они вынуждены были остановиться, чтобы поужинать и поспать. Поскольку погода, к счастью, пока не угрожала дождем, все их действия на привале свелись к тому, чтобы разогреть немного пищи и надуть спальные мешки. Поставив защитную камеру на бревно так, чтобы она укрывала их защитными лучами, люди улеглись спать в свои мешки, и вскоре Свобода провалился в небытие.
Проснулся он от какого-то жужжания. На минуту сбитый с толку он подумал, что звук исходит от защитной камеры, но затем понял, что это был всего-навсего звонок его наручных часов.
Вставать не хотелось. Хотя накануне Свобода здорово устал, спал он плохо. Все мускулы ныли, голова трещала, а в мозгу застыли полузабытые кошмары. Он с трудом разлепил тяжелые веки. Во рту от жажды был какой-то отвратительный привкус.
— Вот, — Коффин протянул ему флягу.
Он был уже одет. Одежда бывшего астронавта была вся измята, подбородок зарос щетиной, а мясо, казалось, отделилось от костей. Но двигался он с лихорадочной энергией, а в его голосе звучало возбуждение:
— Придите же в себя поскорее. Я хочу вам кое-что показать.
Свобода вдоволь напился, плеснул себе в лицо водой и выполз из мешка. Его легкие едва справлялись со своей работой. Согласно барометру они сейчас находились под давлением пяти земных атмосфер. Поскольку углекислый газ был тяжелее, чем кислород или азот, градиент его плотности должен был быть еще больше. Свобода попытался настроить барометр на индуктирование гипервентиляции, но это не помогло ему избавиться от головной боли и добиться ясности сознания.
Одевшись, он подошел к Коффину, сидевшему на земле рядом с портативной подставкой, на которой были разложены несколько пробирок и миниатюрная электронная коробочка с четырьмя индикаторными шкалами. Перед ним на земле вместе с несколькими ампулами лежали какой-то желтый яйцеобразный фрукт, пригоршня красных ягод, мягкий на вид клубень и несколько разновидностей орехов. Свобода, как ни старался, не мог понять выражения его лица: надежда, страстное желание, благодарность, страх?
— Что это такое? — поинтересовался он.
— Аппарат для проверки пищи. Неужели вы никогда его не видели?
— Видел, но несколько другой. Я всегда представлял его себе в виде того лабораторного грузовика, в котором разъезжает Лей, изучая растительные и животные образцы. Хотя я вообще редко задумываюсь над этим вопросом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
