Ужин. В субботу. В восемь вечера. Самое что ни на есть настоящее свидание! Даже с учетом различий между англичанами и американцами «суббота» и «свидание» — почти синонимы.
У меня свидание с Колином! Настоящее свидание с Колином!
Из кухни потянуло запахами жареной индейки и сладкого картофеля в соусе, которые ни с чем не спутаешь. Теплые, домашние ароматы, полированный стол, белоснежная скатерть и море приятных чувств. В груди разлилось довольство, как в детстве, когда светит солнце, а родители предлагают мороженое, и не нужно, чтобы заполучить его, прикидываться паинькой. Мир вокруг бесконечно радовал. Работа наконец-то сдвинулась с мертвой точки, в День благодарения у меня была индейка, кругом звучали голоса американцев, а в субботу предстояло встретиться с красавцем англичанином. Который не называл Алый Первоцвет Заочным Цветом. Рай на Земле! Получи я в подарок хоть целую коллекцию Джимми Чу, не почувствовала бы себя более счастливой.
Чуть заметно улыбнувшись, я вспомнила сочинения, что младшеклассниками мы писали в ноябре. Начинались они неизменно скучными словами: «Благодарю жизнь за то…» В ту нору я была очарована «моим маленьким пони», всякий раз благочестиво упоминала о любящих родителях да описывала, в какие прически могу утянуть свои вьющиеся волосы.
Теперь же, не переставая думать о Колине, я мысленно сказала спасибо индейкам, что ради сегодняшнего праздника простились с жизнью.
Я была благодарна судьбе за то…
— Придумала! — воскликнула Пэмми. — У меня есть отличный корсет из ячьей шкуры!
— Только не ячья шкура, — запротестовала я.
Всякой благодарности есть предел.
Историческая справка
Для иного сюжета как нельзя лучше подходит правда. Рассказ об ирландских событиях 1803 года увлекателен сам по себе, тут ни к чему обилие прикрас и выдумок. Проведя несколько лет во Франции, Роберт Эммет и прочие ветераны бунта, поднятого в 1798 году, вернулись в Дублин, дабы организовать новое восстание. Заготовив оружие на складах в разных частях города, Эммет намеревался напасть на представителей английских властей в тот день, когда вспыхнут мятежи в других ирландских городах и, предположительно, явятся французы.
В шесть тридцать вечера шестнадцатого июля план с треском провалился. Взрыв склада на Патрик-стрит поставил бунтовщиков перед выбором: действовать немедленно или вовсе отказаться от своих замыслов. Потому дату восстания переместили на двадцать третье июля, хоть и намеревались поднять его гораздо позднее. Вот как пишет об этом Руан О'Дониел: «Эммету и остальным организаторам пришлось выбрать одно из двух: осуществить задуманное без промедления и в одном лишь Дублине либо ждать, что в августе — сентябре в Англию или Ирландию прибудут французы».
Не успев собрать всех единомышленников, не получив поддержки из Франции, Эммет привел задумку в исполнение и тотчас потерпел поражение. Как рассказывает его биограф, Патрик Джегеган: «Эммет ждал, что с наступлением тьмы двадцать третьего июля его сподвижники соберутся на главном складе… Две тысячи человек. Явились только восемьдесят. Хуже того, большинство из них тут же направились в пивную «Желтая бутыль»…» Повстанцам удавалось удерживать свои позиции на Томас-стрит и Джеймс-стрит в течение почти двух часов, однако на Замок они так и не напали, потому закончился день поспешным отступлением и уличными беспорядками. Эммет скрылся в горах Уиклоу. Но вместе с двадцатью другими организаторами был арестован и казнен — погиб в борьбе за дело всей своей жизни.
Безмерно жаль, что не получилось вплести в сюжет все подробности, описанные в многочисленных исторических документах. Особенно то, что военные приготовления мятежники прикрывали херлингом — ирландским травяным хоккеем (не путать с керлингом, это совсем другое), и переносили мушкеты и копья, будто клюшки. Увы, я так и не смогла придумать достойного предлога, под которым бы молодые дамы типа Летти и Джейн явились в херлинг-клуб, что располагался близ Дублина. Многие другие материалы, однако, пришлись очень кстати.
Описание складов с тайными комнатами и груды оружия — авторская выдумка. Без взрыва на Патрик-стрит было никак не обойтись. Вооружиться ракетами — такими, какие использовались в Индии, с некоторыми доработками, — пришло в голову Эммету, не мне, из-за них-то на Патрик-стрит и прогремел роковой взрыв.
Его описывают несколько по-разному, но указаний на то, что взорвался склад не случайно, нет ни у одного из историков. Судя по всему, мятежники испытывали запалы для ракет да в какую-то минуту забыли об осторожности (а может, были не вполне трезвые), что и привело к трагедии. Расходятся описания и в другом. Согласно одному, двое соратников Эммета винят в случившемся красильщика по имени Джордж Макдэниел: он-де работал с ракетами, будучи пьян. Его я и сделала козлом отпущения, превратив в выпивоху-сторожа.
Спорят историки и о том, правда ли Эммет ждал помощи от французов, или же мечтал, чтобы Ирландию освободили ирландцы. Я воспользовалась первой версией, ибо для книжки про дикие выходки французских шпионов она подходит куда больше. Брат Эммета, Томас Эддис, в самом деле неоднократно встречался с Бертье, военным министром Бонапарта, и беседовал с ним о вероятном прибытии в Ирландию французских войск. Некие подробности указывают и на то, что организаторы восстания впрямь ждали французов в августе — сентябре. Если кто-то заинтересовался и желает узнать о бунте 1803 года больше, советую почитать две прекрасно написанные книги об Эммете, изобилующие сведениями, но события изложены под разными углами зрения: Патрик М. Джегеган «Роберт Эммет. Судьба», Руан О'Доннел «Роберт Эммет и восстание 1803 года».
Те, кто хорошо знает Дублин, заметили некие несоответствия. Конечно, ведь в наши дни за кулисами театра на Кроу-стрит не наткнешься на труп; теперь в этом здании вовсе не театр, а магазин и офисы. Театр же, выражаясь словами современников, «вытурили предприниматели» еще в двадцатые годы девятнадцатого века. Для самых любознательных: рисунки театра И портреты его ведущих актеров можно увидеть в книге Т. Уолша «Опера в Дублине, 1798–1820: Фредерик Джонс и театр на Кроу-стрит». Церкви Святой Бербургн повезло много больше, но в 1810 году не стало колокольни, а в 1836-м — башни. Патрик-стрит, местоположение злополучного склада мятежников, изменилась до неузнаваемости. Еще в путеводителе для туристов 1905 года она описана как «одна из самых небезопасных, запущенных и неприглядных улиц в целом городе». Ее пересекала сеть переулков и прочих узких улочек, на коих теснились ветхие грязные постройки. Я попыталась описать ту Патрик-стрит, оставшуюся в девятнадцатом веке, — несуществующий ныне мир старых хибар, а не сегодняшнюю поражающую великолепием улицу.
