В конце декабря я отправил группу подводных лодок «Дельфин» на маршрут между Нью-Йорком и Канарскими островами, проходивший по дуге большого круга. Расположившись цепью вдоль оси север – юг, они вели разведку в западном направлении. Мы надеялись в этом районе встретить конвой, идущий в Гибралтар с подкреплением для Североафриканского театра военных действий. Мы знали, что такие конвои проходят не часто. К тому же в этих низких широтах имеется возможность изменения маршрута конвоя без значительного увеличения расстояния. Однако ввиду огромного значения этих конвоев для продолжения американского наступления я все-таки решил попробовать обнаружить один из них и атаковать.
Четверо суток группа «Дельфин» провела в бесплодных поисках, а 3 января с подлодки «U-514» (командир Офферман), находящейся в районе Тринидада в 900 милях к юго-западу от основной группы, заметили конвой танкеров, идущий курсом на север. «U-514» торпедировала одно судно, после чего контакт был утерян.
Мне представлялось очевидным, что конвой направлялся к Гибралтару мимо Порт-оф-Спейн, Тринидад, и вез топливо американской армии в Северной Африке, а его прибытие вполне могло оказать решающее влияние на ход американского наступления.
Расстояние между точкой, где был замечен конвой, и группой «Дельфин» составляло около 1000 миль. Курса конвоя мы не знали. Тем не менее я надеялся, что он выберет кратчайший маршрут вдоль дуги большого круга. Поэтому я решил, несмотря на тот факт, что конвой был замечен лишь единожды и мы могли только предполагать, какой он выберет курс, отправить на его перехват находящуюся довольно-таки далеко группу «Дельфин». Если выразить наши действия в сухопутных понятиях, это было то же самое, что отдать приказ частям, расположенным в районе Гамбурга, следовать в юго-восточном направлении и перехватить другую часть где-то в районе Милана, предположительно двигающуюся на северо-восток.
Подлодки тотчас отправились в указанную им точку, где, по расчетам командования, они могли встретить конвой.
Из приведенного выше сравнения видно, насколько туманной была информация, на основе которой нам приходилось осуществлять тактическое руководство действиями подводных лодок на необъятных океанских просторах. К несчастью, слишком часто при планировании той или иной операции мы могли рассчитывать только на свои догадки.
3 января группа «Дельфин» отправилась в путь, а на подлодки «U-514» (именно она первой обнаружила конвой) и «U-125» (командир Фолкерс), которая также находилась неподалеку, был передан приказ искать конвой к северо-востоку от той точки, где он был впервые обнаружен. Если конвой удастся обнаружить, с ним следовало поддерживать контакт и не предпринимать больше никаких действий. Однако найти конвой им так и не удалось.
Примерно в то же время, когда группа «Дельфин» получила приказ идти на встречу с конвоем, с подлодки «U-182» (командир Клаузен), которая направлялась в Кейптаун, заметили конвой в 600 милях от местонахождения группы «Дельфин», шедший прямо на нее. Мне показалось, что более правильно «свести» группу «Дельфин» именно с этим конвоем, поскольку, во-первых, он находился намного ближе, а во-вторых, держал курс на нее. Позже я подумал, что все еще можно направить лодки к другому конвою танкеров, шедшему южнее.
К сожалению, «U-182» очень быстро потеряла контакт с конвоем. Но 5 января в 3.00 с подлодок, которые двигались на южном краю разведывательной цепи, образованной группой «Дельфин», заметили конвой, идущий в западном направлении. Если это был тот конвой, о котором докладывали с «U-182», его средняя скорость должна была составить не менее 14,5 узла – это очень высокая скорость. Но даже если это другой конвой, более тихоходный, его положение на южном краю разведывательной цепи было неблагоприятным. Лодкам, находящимся на северном краю цепи, требовалось не менее 10 часов, чтобы приблизиться.
И хотя теперь у нас была реальная цель, находящаяся достаточно близко, шансы успешной атаки казались мне минимальными. Я считал, что более правильным будет позволить группе «Дельфин» следовать дальше и попытаться установить контакт и атаковать конвой, замеченный ранее к северо-востоку от Тринидада. Когда я уведомил мой штаб о принятом решении, мне напомнили, что я сам всегда утверждал: одна птица в руках лучше, чем две в кустах. Мои офицеры настаивали, что следует атаковать ближайший конвой, а не ввязываться в операцию, для которой потребуется многосуточный переход, при этом совершенно неизвестно, удастся ли обнаружить цель. Я не верил, что идущий на запад конвой действительно является «птицей в руках». Я считал, что эти суда идут в балласте и по спокойной воде будут поддерживать высокую скорость. Единственным итогом такой операции станет повышенный расход топлива и довольно средний результат атаки. Поэтому я настоял на своем, и подлодки пошли дальше на юг.
7 января в 14.00 я приказал группе «Дельфин» сформировать патрульную цепь к западу от Канарских островов. В ней было 8 лодок, которые двинулись курсом 240° со скоростью 7 узлов. Формирование, растянувшись, покрыло пространство 120 миль.
Ночью, когда взошла луна, подлодки в цепи развернулись и пошли обратным курсом, то есть теперь они шли ожидаемым курсом конвоя, чтобы убедиться, что вражеские корабли не проскользнули незамеченными под покровом темноты.
В общем, мы сделали все от нас зависящее, чтобы обнаружить конвой. И удача в конце концов нам улыбнулась. Даже последний маневр, когда лодки легли на курс, которым, как мы предполагали, шел конвой, оказался удачным. Утром 8 января при первых проблесках зари конвой танкеров был замечен. Суда двигались прямо в середину патрульной цепи. Когда начали поступать первые сообщения о конвое, я не мог не почувствовать огромное облегчение. Слава богу, мы все-таки охотились не за призраком.
Атаки подводных лодок на конвой продолжались до 11 января. Конвой состоял из 9 танкеров. 7 из них оказались потопленными. Это был весьма неплохой результат. Конвой, по словам Роскилла, был «разодран на куски».
Генерал фон Арним, сменивший генерала Роммеля на посту главнокомандующего немецкими войсками в Северной Африке, прислал мне благодарственную телеграмму. Он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что значила для противника потеря уничтоженного нами горючего.
В этой операции отличились «U-436» (командир Зейбике), «U-575» (командир Хейдеман) и «U-571» (командир Мёльман).
Прежде чем перейти к рассказу о событиях февраля 1943 года, я хочу упомянуть, что, получив назначение на должность главнокомандующего военно-морскими силами страны, я остался командующим подводным флотом. Это, на мой взгляд, было вполне правильно. Во-первых, подводники меня хорошо знали и доверяли мне, а во-вторых, на подводном флоте в то время просто не было человека, который обладал бы такими знаниями и опытом ведения подводной войны, как я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
