трубой.
Холмс распахнул дверцу, спустил на траву длинные ноги и выбрался из машины. Ватсон с кряхтением сполз с высокого сиденья с другой стороны.
— Смотрите, если надо, я и не трогала ничего. Верочка как пропала, так все и осталось. — Женщина распахнула крашеную белую деревянную дверь и посторонилась, пропуская в комнату. — Пыль смахиваю только иногда. Муж говорит — давай в гараж все уберем или соседям раздадим, сил нет душу рвать, а я не могу… Все думаю: дочка вернется, а вещичек ее нет. Расстроится. Как можно?
Холмс, споткнувшись о полосатый половичок на блестящем дощатом полу, подошел к столу у окна и огляделся. Самодельные полки завалены в беспорядке книжками и учебниками. На стенах фотографии в разноцветных сердечках — белокурая девочка со смешинками в глазах, с подружками, одна. Рыжий кот на заборе. Летнее озеро, залитое солнцем до дна, мостки и недовольный мальчишка вполоборота. Постер… этого, как его… актер-красавчик, любимец женщин, вне зависимости от возраста и положения. Холмс поморщился. Взял со стола розовый блокнот, пролистал. Корявый почерк с сильным наклоном, на полях сердечки, цветочки, единороги и котята.
— Может быть, тот день был чем-то необычен? Не случилось ли что-нибудь накануне? Она ничего не говорила? Как себя вела? — Ватсон сочувственно-неловко топтался у дверей.
— Мы же все рассказали, когда полиция приходила. — Женщина удивленно посмотрела на Ватсона сухими блестящими глазами и обхватила себя руками за плечи. — Не было ничего такого, все как обычно. Учеба уже кончилась, лето, каникулы. Мы с мужем в городе работаем, приезжаем поздно. Сначала я думала, что Верочка у подружки засиделась, звоню, а ее телефон не отвечает. Подружка говорит, что с обеда ее не видела. Днем они вместе на ярмарку ходили, у нас несколько раз в год такие проводят. Развлечений в деревне мало, а там аттракционы, детям нравится.
— То есть она весь день была с друзьями? — Холмс откинул тяжелую крышку сувенирного сундучка в блестящих пайетках и стразах, задумчиво перебрал девчоночьи сокровища: колечки, бусики, заколки с бабочками и сердечками, пластмассовые прозрачные шарики с разводами внутри и разноцветные стеклянные «алмазы».
Мама Веры ревниво забрала из рук Холмса заколку с голубым камешком, вернула ее в сундучок и закрыла крышку.
— У них своя компания, со школы, — мальчишки, девчонки, хорошие ребята. Все пошли на большие качели, а Вера не любит этот аттракцион, ее укачивает. Когда ребята вышли, дочки не было. Ярмарка уже скоро закрывалась, они решили, что она не дождалась их и ушла домой. Искать не стали. И мы только поздно вечером спохватились, что ее дома нет. Нам бы пораньше приехать с работы…
— Ну, вы это… не терзайтесь так, — Петр глухо прокашлялся и покачал головой, — кто ж знал, что так обернется.
— Дочка на каникулы к тетке в Питер просилась. Хотелось ей по Невскому погулять, на Неву посмотреть, на Алые паруса. Такая малость ведь, правда? Желание ребенка… А я не пустила. Думала, что за блажь, только родственникам морока. Разрешила бы, сейчас Верочка… — Женщина всхлипнула.
Ватсон и Волков сочувственно переглянулись.
— Ага! Совпало! Так я и думал! — раздался азартный возглас.
Все вздрогнули и обернулись. Скинув на пол компанию плюшевых медведей и панд, на кровати пропавшей девочки восседал Холмс. Глаза его горели, а телефон он держал в вытянутой руке, как олимпийский факел.
— В чем дело? — Холмс обвел напряженных присутствующих недоуменным взглядом и сказал, словно это все объясняло: — Здесь оказался устойчивый интернет! Наконец-то. В нашей деревне невозможно нормально работать. Как, по-вашему, я должен собирать информацию?
— Шерлок, черт тебя подери! — Ватсон забрался в машину и возмущенно хлопнул дверцей. — У нее дочь пропала! Ты мог хотя бы выразить сочувствие!
— Вы выразили, мне показалось, этого довольно. — Холмс невозмутимо пожал плечами. — Этой женщине нужна ее дочь или хотя бы понимание, что с ней случилось, а не мое сочувствие. Майор, ты обещал, что мы встретимся с судмедэкспертом?
— Нас ждут. Петр, подкинь нас к больнице. — Волков сосредоточенно и угрюмо смотрел в лобовое стекло.
Петр кивнул, мазнул в зеркале заднего вида внимательным взглядом и тронул машину с места.
У побеленной стены одноэтажного здания, в дальнем углу больничной территории, на каталке сидел парень в зеленой медицинской робе и болтал ногами. Казалось, все его внимание было сосредоточено на сложной задаче, которую он старательно решал в уме. Когда Волков его окликнул, парень вздрогнул и уронил шлепанец с босой ступни.
— Лопатина? Галина Юрьевна? Это трупорезка которая? — Медбрат потянулся ногой к шлепанцу, пытаясь ухватить его удивительно цепкими пальцами. — Так в морге она. Трупорежет.
И он мотнул головой, указывая на распахнутую рядом дверь. Холмс подвинул парню поближе упавшую обувку и вошел следом за Волковым и Ватсоном в длинный коридор. После дневного света коридор казался сумеречным и мрачным, а затоптанный до темных полос линолеум и серо-зеленые стены только усиливали неприятное впечатление.
Судмедэксперта Лопатину они нашли в кабинете. Она сидела боком на подоконнике узкого зарешеченного окна и курила в открытую форточку.
— Ага, предупреждали насчет вас, было дело. Главный пробегал весь в мыле, велел оказывать содействие, — скучливо оповестила гостей Галина Юрьевна, однако с подоконника не слезла и руки не подала. — А я ему сказала то, что и вам сейчас скажу. Хотите содействия, извольте ордер. Я вам тут что? Студентка на побегушках? Есть процедура, есть правила. Информацию разглашать не имею права. Сами понимать должны. Да не суйте мне ваши корочки, не удивите! — Она раздраженно отмахнулась от Волкова дымящейся сигаретой. — Думаете, почему я работаю в этой дыре? Мне как-то вот такой же… книжицу свою в лицо тыкал, так я его послала…
Тут Лопатина в таких залихватских выражениях передала общий смысл посыла неизвестного «тыкателя» с корочками, что Ватсон оторопело заморгал. Такого ему слышать еще не приходилось.
— Галина Юрьевна, меня интересуют дети, погибшие за последние десять лет на территории области. У майора пропала дочь, мы надеемся, что она жива. Прошло больше трех суток. Шансы тают с каждым часом. — Холмс невозмутимо вынул сигарету из пальцев Лопатиной и щелчком отправил ее в форточку. — Давайте так. Я скажу один общий для всех случаев факт, не зафиксированный в полицейских сводках. Если я буду прав, вы нам поможете. Я не прошу знакомить меня с протоколами вскрытия тел. Просто расскажите, что помните. Идет?
Судмедэксперт проводила взглядом свою сигарету, потом с интересом уставилась на Холмса:
— Ну?
— Погибшие девочки — а во всех эпизодах фигурировали только девочки — были блондинками. Волосы… — Холмс пошевелил пальцами, подбирая слово. — Пшеничные. Золотые.
— Так это ваша дочка
