В результате, измученность тренировкой, потребность в чуде, а также неистребимая вера в сверхъестественное сделали свое черное дело.
"Блин, хорошо, хоть подыгрывать не пришлось. Сам все сделал. А эти дурни — Камей с десятником, Ма и самим Ванем, взяли и выпили. О мой бывший Господь, почему люди такие идиоты? Впрочем, я и сам бы мог поверить, если бы не знал точно, что байки про солнечную Ци в воде — полная чушь. А этим потребовалось вкусить, гы-гы-гы, нектар Богов. Амброзия, чтоб ее. Хотя сделано с выдумкой, не спорю".
Кань поступил по-иезуитски хитро. Свернул широкий лист местного лопуха эдакой "бомбочкой", надудел в него, а потом все закрыл и смазал все стыки смолкой, чтоб лист не распрямился и не протек раньше времени. А затем бросил его в котел. Благо вода всегда мутное и сквозь нее особо ничего не видно.
"В итоге, содержимое растворилось в воде и вуаля! Естественный, хе-хе, окрас. И непередаваемый привкус. Ох, как же он убегал…"
— Эх, а какую вещь я сейчас придумал — закачаешься! — Пакостно улыбнулся Кань, прерывая смех Стаса. Вот только попаданец ничуть не обманулся деланной улыбкой сверстника. После смерти Сяня его улыбка изменилась. Раньше она была беззаботной внешне, но с едким внутренним сарказмом и неприятием. Злым, как все его шутки. Теперь она стала пустой. Очередная маска, которую уже слишком больно срывать с лица, но зато она может отвлечь от плохих мыслей.
— Тебе становится легче, когда ты шутишь над остальными? — Внезапно озарило Стаса, и он даже не заметил, как сказал это вслух.
— Иногда мне кажется, что ты даже мудрее отца, Саргон, — Грустно, без улыбки сказал ему Кань, — А потом я понимаю, что мы одного возраста. Мой мудрый папаша, по крайней мере, научился держать язык за зубами.
— Зато я умнее его в том, чтобы не попадаться на твои проказы, — На этот раз пакостливая ухмылка заиграла уже на губах попаданца, — Так что можешь не предлагать мне тот корешок, который ты держишь в руке и думаешь, как бы его втюхать мне на поесть.
— А, этот? — С деланным безразличием отозвался Кань, — Ну не хочешь — не надо. Сам съем.
— Вряд ли. Я бы, на твоем месте, сделал так…
— Р-разговорчики!
— Все, дальше сам. Только скорми его на обратном пути. Не хочу бежать впереди паровоза, — Непонятно сказал Сарон, но Кань не обратил внимания на очередную туманную фразу. Возможно, его новый друг и не замечал, но он постоянно говорил что-то странное, непонятное или настолько захватывающее и парадоксальное, что Кань только головой качал. А что касается его сообразительности…
Даже сейчас, брат погибшего Сяня уже пару часов ломал голову над тем, как скормить хоть кому-то интересный корень из своих рук. А вот Саргон решил задачу словно по щелчку пальцев. Да так хитро, что Кань и сам бы поверил. При этом ни слова лжи! Воистину…
— Мы скоро будем на месте. Стройтесь в колонну по одному, чтобы пройти ворота, — Раздался голос десятника.
— Юншэн, держись строго позади меня и никуда не встревай, — Предупредил друга Стас. Рядом точно также взял родственника под опеку Вань. Фармацевт на предложение Стаса ответил робким кивком, и, после секундного колебания даже взялся пальцами за край халата приятеля. Впрочем, у самих ворот он отпустил его, справившись с накатившим волнением.
— Кто такие?
— Чего надо? — Одновременно поинтересовались два стражника. Выглядели они отчаянно скучающими и при этом напряженными. На новобранцев смотрели равнодушно, слегка презрительно. Старослужащие, которых зачем-то поставили на ненужный и нудный пост.
"Форма наказания, не иначе", — Заключил Стас.
— По приказу Чжэнь лао-сянь шэна, мы идем на зачистку Старой Насыпи, — Отрапортовал Акургаль. Стражники, которые уже примеривались хорошенько позубоскалить и подержать у ворот новичков мгновенно поскучнели, сдулись, принялись растворять тяжелые, кованые врата.
Выше двух человеческих ростов, они казались избыточными для такого низкого участка стены и выглядели довольно хлипкими, а также возмутительно новыми на фоне обвитых мхом и трещинами стен. Прошлая волна сумела уничтожить старую заставу, а новодел чувства надежности не вызывал. Зато открывались быстро и без раздражающего скрипа, свиста или треска, как почти все здания в этом старом Форте.
— Гунцзы (господин) уже ждет вас по ту сторону, — С коротким поклоном сказал один из них. Дождавшись, пока колонна пройдет, они также быстро затворили врата с той стороны. Хлопок кованых створок резко ударил по нервам напряженных солдат, особенно вместе с открывшимся отряду пейзажем.
Старая Насыпь никогда не имела много земли для своей защиты. Пожалуй, по площади она вряд ли превышала размер стадиона в каком-нибудь захолустье или метраж обычной пятиэтажки с чахлым придатком-двором. Вот только все пространство между стеной и виднеющейся вдали насыпью с частоколом оказалось усеяно какими-то ветхими сараями, разбросанными по насыпным дорожкам досками, парой бараков с проломленной крышей, а также целой кучей небольших погребов с отдельным входом возле бараков, приземистыми строениями по типу складов и другими неясными объектами.
Создавалось впечатление, что из Первого отряда пытались сделать абсолютно автономную от Форта единицу. Остатки разбитых огородов у начала Северной стены и несколько колодцев на территории (невиданная роскошь для Форта) упорно намекали на эту мысль.
— Говорят, здесь раньше держали рынок рабов и лавку быстрых товаров. Вон, видишь, в той стороне помост и дяоцзялоу на небольшом холме?
"Дяоцзялоу? А, прямоугольная хрень на небольших сваях с крышей, крытой черепицей? Для местных — весьма и весьма…"
— Вижу.
— Там жили работорговцы и рабы, в специальном флигеле, а на помосте живой товар пускали с молотка. Дело выгодное, а раба хотелось каждому. Даст Гуань Инь с куратором — такой товар и у нас появятся, — Радость промелькнула на лице Акургаль мимолетным облаком, чтобы моментально уступить место хмурой ожесточенности.
— Как видишь, большинство зданий разрушены. Какие-то сильнее, какие-то слабее. Нужно обыскать их все, разгрести эти завалы, попытаться найти гнездо тварей. Горы кирпичей, камней и досок тоже придется разгребать: там может оказаться вход в погреб или просто яма.
— Предлагаю…
— Ты не спешил, десятник, — Хмурый голос Ксина сбивает Стаса с мысли, — Вы должны закончить до темноты. Крайний срок — час Хай-чжу (9-11 часов вечера). Самых медленных и бесполезных я оставлю заканчивать работу прямо на Насыпи, без факелов и поддержки более расторопных новобранцев.
— Слушаюсь, Чжэнь лао сянь-шэн, — Поклонился десятник, не решившись спорить, — Мы только разобьем местность на, это, круги, — От волнения Акургаль путал все, что можно и нельзя было спутать, — А потом,
