При упоминании Дамблдора стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.
Вольдеморт не обратил на это внимания.
- Я разочарован... Должен признать, что я разочарован...
Один из Пожирателей, разорвав круг, неожиданно бросился вперёд. Дрожа всем телом, он упал к ногам Вольдеморта.
- Господин! - истерично прокричал он, и вид у него был такой, словно вот-вот расплачется. - Господин, простите меня! Простите нас всех!
Вольдеморт шипяще расхохотался и воздел над головой палочку:
- Crucio!
Пожиратель Смерти душераздирающе завыл, корчась от боли; все прочие молча смотрели, как один из них бьётся на кладбищенской земле, как выступает пена у него на губах, как жалко, как отвратительно, как страшно закатываются его глаза.
Вольдеморт опустил палочку.
- Встань, Эйвери, - обманчиво-мягко проговорил Вольдеморт. - Встань. Ты просишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет... Вы отплатите за каждый из них, прежде чем получите прощение. Вот Хвост уже выплатил часть своих долгов, верно, Хвост?
Он равнодушно взглянул на беспрерывно всхлипывавшего Хвоста.
- Ты вернулся не потому, что так мне предан, а потому, что боялся своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Хвост. Ты ведь это понимаешь, да, Хвост?
- Да, господин, - простонал Хвост, - прошу Вас, господин... пожалуйста...
- Ты помог мне вернуться в моё тело, - холодно сказал Вольдеморт, наблюдая за корчащимся в муках слугой. - Ты жалкий, трусливый негодяй, но всё же ты помог мне... А Лорд Вольдеморт умеет вознаграждать за помощь...
Вольдеморт взмахнул палочкой. Следуя за её движением, в воздухе возникала сияющая расплавленным серебром полоска. Сначала бесформенная, она изогнулась, зашевелилась и сформировалась в металлически блестящую человеческую руку. Повисев мгновение, она ринулась вниз и ловко села на кровоточащее запястье Хвоста.
Тот внезапно прекратил всхлипывать и, дыша с прерывистым хрипом, поднял голову и неверяще уставился на серебряную кисть, мгновенно сросшуюся с запястьем. Пошевелил блестящими пальцами, а затем, весь дрожа, подобрал с земли крохотную веточку и раскрошил её в пыль.
- Милорд, - прошептал он, - господин... благодарю Вас... благодарю Вас...
Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его мантии - это выглядело отчего-то более униженным жестом, чем точно такие же действия всех прочих. Возможно, Гарри всего лишь был предвзят.
- И да пребудет твоя верность неколебима, Хвост.
- Всегда, милорд... всегда...
Хвост встал и занял место в строю, разглядывая новую, могущественную руку. Его лицо ещё блестело от слёз. А Вольдеморт тем временем направился к человеку справа от Хвоста.
- Люциус, мой скользкий друг, - прошептал он, внезапно остановившись. - Мне говорили, что ты не отрёкся от славы былых лет, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты, когда речь заходит о магглах, не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? И всё же ты не искал меня, Люциус... твой выпад на финальном матче оказался всего лишь забавой, не более... а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?
- Милорд, я был всегда начеку, - поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. - Малейший знак от вас, легчайший намёк о том, где вы находитесь, и я бы немедленно явился к вам, ничто не помешало бы этому...
- Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо один из моих действительно верных слуг? - лениво процедил Вольдеморт, и Малфой осёкся. - Да-да, мне всё известно, Люциус... ты разочаровал меня... в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.
- Разумеется, милорд, разумеется... вы так милосердны, благодарю вас...
«Выкрутился, скользкая сволочь».
Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в отделяющее Малфоя от следующего человека в строю пустое пространство - достаточное, чтобы вместить двоих.
- Здесь должны стоять Лестрейнджи, - печально промолвил Вольдеморт. - Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению... Когда мы откроем двери этой страшной темницы, я осыплю Лестрейнджей почестями, о которых они не смели и мечтать... Дементоры на нашей стороне... они наши союзники, такова их природа... также мы вернём изгнанных гигантов... Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию из существ, которых боятся все…
Он продолжил свой обход. «Будто территорию метит». Мимо некоторых проходил в молчании, возле других останавливался и заговаривал с ними.
- МакНейр... Хвост говорил, что ты работаешь на министерство магии, занимаешься уничтожением опасных созданий? Скоро, очень скоро, у тебя появятся более интересные жертвы, МакНейр. Лорд Вольдеморт предоставит их тебе...
- Благодарю Вас, господин... благодарю Вас... - пробормотал МакНейр. Кажется, он был перепуган до судорог подобной перспективой, но отнюдь не обрадован.
- А тут у нас, - Вольдеморт перешёл к двум самым большим фигурам, - Кребб... надеюсь, на этот раз ты выступишь лучше, Кребб? А ты, Гойл?
Те неуклюже поклонились и пробубнили, живо напомнив Гарри своих сыновей:
- Да, господин...
- Обязательно, господин...
- То же касается и тебя, Нотт, - тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Кребба.
- Милорд, я смиренно простираюсь перед Вами, я Ваш самый верный, самый...
- Достаточно, - кивнул Вольдеморт.
Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми красными глазами, словно видел тех, кто должен был бы стоять там.
- Здесь отсутствуют пятеро Пожирателей Смерти... Трое умерло во имя своего господина. Один - слишком большой трус, он не явился... он заплатит. Один отказался от меня, покинул... он, разумеется, будет убит... И наконец, ты здесь, Барти, - уменьшительное звучало дико, произнесённое устами Вольдеморта. - Мой самый преданный, самый верный слуга, стараниями которого сегодня здесь оказался Гарри Поттер.
Олег стоял в кругу Пожирателей, единственный без капюшона, гордо вздёрнув голову; золотые глаза победно сияли - то был час его триумфа, его победы, его торжество и его очередь смотреть на прочих сверху вниз. Огонь отбрасывал на чёрные волосы багряные блики, освещал резкие черты лица под разными углами, и игра светотени попеременно придавала оставшемуся неизменным лицу разные выражения.
- Юный Барти Крауч, хранивший мне верность все эти годы. Пусть вас не смущает его внешность - на то есть свои причины… Единственный из тех немногих, кто все эти годы оставался мне верен, кто принёс ощутимую пользу - доставил сюда в день моего возрождения нашего юного друга.
