Лебедянь
Впервые опубликовано: Совр, 1848, № 2, отд. I, с. 173–185 (ценз. разр. 31 янв.), под № XI. Подпись, общая для шести рассказов: Ив. Тургенев.
Автографы неизвестны. Краткие сведения об утраченном черновом автографе были даны его бывшим владельцем А. М. Подшиваловым: «лист писчей бумаги, исписанный кругом», «на последней странице» которого набросана Программа VIII (ИВ, 1884, № 1, с. 97–98).
В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:
, строка 37. Вместо «продавал его „совсим“» — «продавал его „со всим“» (по Совр, ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).
, строка 39. Вместо «навалились» — «наваливались» (на основании письма Тургенева к М. М. Стасюлевичу от 2 (14) декабря 1882 г.).
, строка 27. Вместо «отправился» — «отправился я» (по Совр, ценз. рукоп. и всем изд. до ЗО 1880).
, строки 6–7. Вместо «Хоть бы кому в светлый праздник прокатиться!» — «Хоть бы царю Ивану Васильевичу в светлый праздник прокатиться!» (по ценз. рукоп.). Слова «царю Ивану Васильевичу» вычеркнуты и заменены на «кому» цензором.
, строки 21–22. Вместо «с такою важностью» — «с такою важностью призывал господа бога во свидетели» (по ценз. рукоп.). Слова «призывал господа бога во свидетели» вычеркнуты цензором.
Время возникновения замысла «Лебедяни» определяется приблизительно — сроками составления программ «Записок охотника». Впервые начальное название этого рассказа — «Рракалион и Ситников» — введено под № 15 в Программу V, датируемую концом августа — сентябрем 1847 г. (Приложение I, с. 378). К этому времени следует, по-видимому, отнести зарождение замысла. Как видно из Программы VI, Тургенев предполагал опубликовать рассказ в «Современнике», 1848, № 5. Расширение авторской задачи, сводившейся первоначально, по-видимому, к очерку двух характеров, зафиксировано в Программе VII (там же, с. 380); здесь «Лебедянь» фигурирует уже под другим названием — «Ярмарка». Окончательное заглавие рассказа появляется впервые в утраченном черновом автографе и в Программе VIII (там же, с. 381).
Очевидно, рассказ «Лебедянь» был отправлен в редакцию «Современника» около 1 декабря ст. ст. 1847 г. 11 (23) декабря 1847 г. Некрасов писал Тургеневу: «Все рассказы ваши уже у меня — на днях увижу, будет ли возможность поместить их в 1-ую книжку, ибо я от вас 4-й рассказ и желание о помещении их в 1-м номере получил только седьмого числа» (Некрасов, т. X, с. 93). Слова Некрасова о четвертом рассказе могли относиться только к «Лебедяни». С одной стороны, оформление замысла «Лебедяни» затянулось по сравнению с рассказами «Бирюк», «Малиновая вода» и «Уездный лекарь»; с другой — остальные два рассказа из шести опубликованных в «Современнике», 1848, № 2, а именно «Смерть» и «Татьяна Борисовна и ее племянник», были написаны позднее «Лебедяни»: первый в черновой редакции мог быть окончен не ранее конца ноября ст. ст. 1847 г. (см. ниже, с. 485), а второй не значится в Программе VIII, набросанной на последней странице чернового автографа «Лебедяни».
При публикации в «Современнике» рассказ «Лебедянь» вызвал неодобрительный отзыв Белинского, который увидел в нем отход писателя от задач общественного обличения. «С чего Вы это, батюшка, так превознесли „Лебедянь“ Тургенева? — писал он П. В. Анненкову 15 (27) февраля 1848 г. — Это один из самых обыкновенных рассказов его, а после Ваших похвал он мне показался даже довольно слабым. Цензура не вымарала из него ни единого слова, потому что решительно нечего вычеркивать» (Белинский, т. 12, с. 466). Осудил Белинский и натуралистические приемы речевой характеристики Хлопакова: «Да воздержите Вы этого милого младенца от звукоподражательной поэзии — Ррракалиооон! Че-о-эк» (там же, с. 467). Анненков, очевидно, не согласился с Белинским, так как в «Заметках о русской литературе прошлого года» поставил «Лебедянь» наравне с другими рассказами из «Записок охотника», назвав их «этюдами многоцветного русского мира, исполненными тонких заметок и ловко подмеченных черт» (Совр, 1849, № 1, с. 19). Из этой статьи видно, что в основе высокой оценки «Лебедяни», которую Анненков дал в своем письме Белинскому ранее, лежало признание им права художника и на такие «этюдные» зарисовки русской жизни, достоинства которых определялись преимущественно «силой наблюдения» и «литературной и житейской опытностью автора».
В рассказе нашли отражение личные впечатления Тургенева от его охотничьих странствий по Лебедянскому уезду Тамбовской губернии и от конных ярмарок, которыми была известна Лебедянь.
Так, еще в 1828 г. «Московский телеграф» (кн. 23, № 17) извещал читателей об учреждении Лебедянского скакового общества, которое в период ярмарки устроило в Лебедяни скачки. Рецензируя «Журнал Лебедянского скакового общества» (1828, кн. 1), «Московский телеграф» писал: «По нашему мнению, всё это заслуживает особенное внимание, не только как предмет любопытства, но и как дело, важное по своим последствиям» (1828, кн. 23, № 19, с. 337).
…пана Твардовского дают на театре… — Имеется в виду опера А. Н. Верстовского «Пан Твардовский» (либретто M. H. Загоскина; 1828 г.). Лебедянская ярмарка особенно славилась цыганскими хорами (П. М. [Пыляев]. Петербург за сто лет. — Новое время, 1881, № 2051). Поэтому можно предположить, что речь идет об исполнении отдельных цыганских эпизодов из оперы Верстовского или об инсценировке песни «Мы живем среди полей», которая ко времени действия рассказа приобрела широкую популярность.
…к высоким кряквам… — Кряква — задняя поперечная перекладина у саней или телеги.
…уже Эней знал, как неприятно припоминать минувшее горе… — Имеются в виду стихи 10–13 песни второй «Энеиды» Вергилия:
Но, если так ты стремишься наши узнать приключенья,Вкратце услышать рассказ о бедах Трои последних, —Хоть ужасается дух вспоминать и бежит от печали,Всё же начну…
(Перевод В. Брюсова)
Татьяна Борисовна и ее племянник
Впервые опубликовано: Совр, 1848, № 2, отд. I, с. 186–197 (ценз. разр. 31 янв.), под № XII. Подпись, общая для шести рассказов: Ив. Тургенев.
Автографы неизвестны.
В настоящем издании в тексте ЗО 1880 слова «перстень с камнем» (стр. 190, строка 36) исправлены на «перстень с камеем» (по тексту Совр). В ценз. рукоп. — ошибка писца.
Возникновение замысла рассказа «Татьяна Борисовна и ее племянник» относится, очевидно, к концу августа — сентябрю 1847 г., так как впервые название рассказа «Татьяна Борисовна» появляется в Программе V (расшифровка М. К. Клеманом инициалов «А. И.» в Программе III как относящихся к персонажу рассказа Андрею Ивановичу Беловзорову остается предположением). Судя по Программе VI, рассказ «Татьяна Борисовна и ее племянник» предназначался для «Современника», 1848, № 3. Осуществление замысла было, очевидно, на некоторое время отложено, так как в Программах VII и VIII, представляющих собою перечни законченных очерков, «Татьяна Борисовна и ее племянник» не значится (Приложение I, с. 379–380). Написание рассказа в его черновой редакции следует отнести, очевидно, к самому концу ноября, так как с ним связано упоминание в письме Тургенева к П. Виардо от 2 (14) декабря 1847 г. об отправке материала в редакцию «Современника»: «Третьего дня я прочел одну из только что оконченных мною вещей двум моим русским приятелям; они хохотали до упаду <…> недостаточно окончить вещь, надо еще ее переписать (вот мука-то) и отправить» (подлинник по-французски)[118]. Так как материал для февральского номера «Современника» должен был поступить в редакцию, по условию, за месяц до выхода в свет, рассказ «Татьяна Борисовна и ее племянник» был перебелен и отправлен Тургеневым из Парижа, очевидно, не позже декабря ст. ст. 1847 г.
В основу замысла рассказа «Татьяна Борисовна и ее племянник» легли личные впечатления и переживания Тургенева в начале 40-х годов. В исследовательской литературе неоднократно отмечалось, что в рассказе отразился «философский роман» Тургенева с сестрой М. А. Бакунина Татьяной Александровной Бакуниной, относящийся к 1841–1842 годам, и что в образе «старой девицы» были пародированы некоторые ее черты (см. статьи Н. Л. Бродского «„Премухинский роман“ в жизни и творчестве Тургенева» — Центрархив, Документы, с. 107–121, и Л. В. Крестовой «Татьяна Бакунина и Тургенев» — T u его время, с. 31–50).
1843 год был отмечен у Тургенева поисками выхода из замкнутой атмосферы кружкового философского романтизма, выработкой реалистического восприятия действительности. К этому идейному комплексу и восходит замысел рассказа «Татьяна Борисовна и ее племянник»; по проблематике он близок к повести «Андрей Колосов» (Отеч Зап, 1844, № 11). Отсюда понятна и полемичность фразы о круге чтения «старой девицы», которая в письмах «упоминала о Гёте, Шиллере, Беттине и немецкой философии». Тургенев подвергает осмеянию не сами по себе явления литературной и философской жизни Германии, а лишь исключительную ориентацию на них в жизненном поведении. Всего устойчивее была ирония Тургенева по адресу немецкой писательницы Елизаветы фон Арним (Беттины), книга которой «Goethes Briefwechsel mit einem Kinde» (1835) приобрела мировую известность (ср. отзывы о Беттине у Тургенева в «Письмах из Берлина» 1847 г. и в «<Записке о Н. В. Станкевиче>» 1857 г.: наст. изд., Сочинения, т. 1 и 5). И М. А. Бакунин, переводивший в 1838 г. эту книгу, и его сестры, помогавшие ему, видели в ней образец напряженной умственной жизни, высокой экзальтированности чувств. У Тургенева же увлечение этой атмосферой было кратковременным и быстро сменилось критическим отношением к ней. В письме к Боткину от 3 (15) апреля 1843 г. Белинский писал о Тургеневе: «Во всех его суждениях виден характер и действительность. Он враг всего неопределенного…» (Белинский, т. 12, с. 154). Понятно в этой связи, почему Белинский дал высокую оценку образу героини рассказа: «Богатая вещь — фигура Татьяны Борисовны», — писал он П. В. Анненкову 15 (27) февраля 1848 г. (там же, с. 467). Образ «старой девицы» был воспринят Белинским как обобщающий, без связи с личностью Т. А. Бакуниной, и оценен как «недурный» (там же).
