Николас и Ройан пристроились у нее на койке, поставив между собой шахматную доску, пока не проголодались и не отправились на импровизированную кухню. Здесь Ройан приняла на себя роль резчика хлеба и кофевара, а Николас продемонстрировал свое искусство в изготовлении дагвудских сандвичей. Они угостили и Джанни с Фредом, которые съели сандвичи прямо в кабине, не вылезая из пилотских кресел.
— Мы все еще над Египтом? — спросила Ройан. Джанни с набитым ртом указал на пустыню под левым крылом «Толстой Долли».
— В пятидесяти морских милях находится Халфия. Там убили моего отца в 1943-м. Он служил в Шестой южноафриканской дивизии. Это место звали Адский огонь. — Баденхорст откусил еще огромный кусок сандвича. — Я не знал его. Однажды мы с Фредом приземлились здесь. Пытались найти его могилу. Но это огромная земля. Могил полно. И очень немногие подписаны.
Некоторое время все молчали, каждый думал о своем. Отец Николаса тоже сражался в пустыне против армии Роммеля. Ему повезло больше, чем отцу Джанни.
Англичанин бросил взгляд на Ройан. Она смотрела вниз, на свою родину, и ее взгляд сиял настоящей страстью, поразив Николаса. Искушение воспринимать подругу как англичанку вроде ее матери временами было неодолимым. И только в такие моменты он начинал осознавать другие грани ее личности.
Казалось, Ройан не замечает его испытующего взгляда. Она полностью погрузилась в себя. Ему стало интересно, что за таинственные мысли кроются в ее голове. Харпер вспомнил, как по возвращении в Англию она воспользовалась первой же возможностью улизнуть в Каир, и снова ему стало не по себе. Интересно, подумал Николас, не могут ли эти другие, неведомые привязанности перевесить ее преданность их общему делу? Неожиданно англичанин осознал, что знаком с Ройан всего лишь несколько недель и, несмотря на сильное влечение, ничего толком о ней не знает.
В этот момент Ройан подняла голову и быстро посмотрела на Харпера. Сидя у одного и того же окна, они оказались на расстоянии не многим больше фута друг от друга. Николас на доли мгновения заметил в ее глазах темные тени вины или другого чувства, что нисколько не усыпило его подозрения.
Ройан повернулась к Джанни, заглянув ему через плечо, и спросила:
— Когда мы будет перелетать Нил?
— По другую сторону границы. Суданское правительство сосредоточило все внимание на юге, где разразилось восстание, а на севере есть довольно заброшенные участки реки. Скоро мы резко снизимся, чтобы поднырнуть под лучи радаров суданских станций возле Хартума. Проскользнем в одну из таких щелок.
Джанни поднял с колен авиационную карту на дощечке и показал Ройан толстым коротким пальцем предполагаемый маршрут, нарисованный синим восковым карандашом.
— «Толстая Долли» так часто летала здесь, что могла бы проделать путь без моей руки на штурвале. Верно, старушка? — Он любовно погладил панель управления.
Через два часа, когда Николас и Ройан снова вернулись к шахматной доске в основном отсеке, Джанни объявил по системе внутреннего оповещения:
— Так, ребята. Без паники. Сейчас мы потеряем немного высоты. Идите вперед и наслаждайтесь зрелищем.
Пристегнувшись к откидным сиденьям кабины, пассажиры наблюдали отличный пример полета на сверхмалой высоте. Спуск был таким быстрым, что Ройан показалось, будто они падают с неба, а ее желудок остался где-то на высоте тридцати тысяч футов. Фред выровнял «Толстую Долли» в считанных футах от поверхности пустыни, так низко, что полет скорее напоминал поездку в сверхскоростном автобусе. Над каждой неровностью рыжевато-коричневого, выжженного солнцем ландшафта пустыни он мягко приподнимал ее, пропуская черные каменные глыбы или поднимаясь на крыло, чтобы облететь бархан.
— Пересекаем Нил через семь с половиной минут. — Джанни ткнул в секундомер, прикрепленный к штурвалу. — И если мы еще не заблудились, к чертовой бабушке, то в точности под нами будет остров в форме акулы.
Когда стрелка секундомера дошла до отметки, под ними пронеслась широкая сверкающая лента реки. Ройан заметила, как мелькнул зеленый островок с несколькими домиками, крытыми тростником, и дюжина лодок-долбленок на узком берегу.
— Что ж, старик не потерял хватки, — заметил Фред. — Сможет пролететь еще несколько тысяч миль, прежде чем мы сдадим его в утиль.
— Не болтай о старости, щенок. У меня есть парочка трюков про запас, которые я даже не опробовал.
— Да, спросите об этом Мару, — ухмыльнулся сын, поворачивая на юго-запад. Самолет так низко прижимался к земле, что распугал стадо верблюдов, пасущихся в редком колючем кустарнике. Они удалились прочь, оставив за собой тучу белой пыли, как свадебный кортеж.
— Еще три часа, и мы на месте встречи, — поднял глаза от карты Джанни. — Точнехонько! Приземлимся за сорок минут до заката. Лучше некуда.
— Тогда мне лучше пойти переодеться в дорожную одежду. — Ройан вернулась в основной отсек, вытащила свою сумку из-под койки и исчезла в уборной. Она вернулась оттуда через двадцать минут в широких штанах цвета хаки и хлопковой рубашке. — Эти ботинки созданы для ходьбы. — Ройан потопала по полу.
— Отлично, — заметил Николас с кровати. — А как твое колено?
— Дойду, — заявила Ройан.
— Хочешь сказать, что лишишь меня удовольствия тащить тебя на спине?
Эфиопские горы так незаметно показались на горизонте, что Ройан и не заметила их, пока Николас не обратил ее внимание на бледно-голубое пятно, возникшее на фоне ярко-синего неба Африки.
— Почти на месте. — Он бросил взгляд на часы. — Пойдем-ка в кабину.
Глядя вперед, они не могли заметить никаких опознавательных знаков, только бескрайнюю коричневую саванну, покрытую черными точками деревьев акации.
— Осталось десять минут, — объявил Джанни. — Вы что-нибудь видите?
Ответа не последовало, все смотрели вперед.
— Пять минут.
— Туда! — Николас указал направление. — Там русло Голубого Нила. — Впереди показалась плотная линия густо растущих деревьев. — А вон и труба старого сахарного завода на берегу. Мек Ниммур говорит, что посадочная полоса в трех милях от завода.
— Если и так, на карте ее нет, — проворчал Джанни. — Одна минута до того, как мы будем на месте.
Минута шла медленно.
— Ничего… — Фред умолк, когда перед ними с земли поднялась красная ракета прямо перед носом «Толстой Долли». Все в кабине облегченно улыбнулись.
— Как всегда точно. — Николас похлопал Джанни по плечу. — Я и сам не сделал бы лучше.
Фред поднялся на несколько сотен футов, а потом развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь на равнине горели два сигнальных огня — один с черным дымом, другой с белым. И только на расстоянии километра они смогли различить неясные очертания заросшей и давно не используемой посадочной полосы, построенной двадцать лет назад компанией, которая пыталась выращивать сахарный тростник, орошая его водой Голубого Нила. Но Африка снова победила, и компания исчезла, оставив в качестве собственной эпитафии жалкую отметку на равнине. Мек Ниммур не зря выбрал это место для встречи.
