— Да-да, Стас, конечно. Ходи давай, — я боюсь этих фраз, боюсь посмотреть в глаза Стаса. Он все больше и больше не походит на себя прежнего, и перемены пугают.
Нет, Стас остался почти таким, каким был, только менее отстраненным, чем раньше. Немного внимательнее, чуть добрее… Если бы это был не Стас, я бы сказала по взглядам и поведению: меня видеть рады и даже — я очень нравлюсь. Но по отношению к данному субъекту все сложнее. Не хочу замечать, как теплеют глаза Стаса, как он меняется, когда смотрит на меня задумчиво и странно, и не подозревает, что я за ним наблюдаю. Мне есть с чем сравнить, так не было при наших первых встречах. Постель, скажете? Вот и я себя успокаиваю этим.
Нельзя верить в чудо. Нельзя. Не может Стас в меня влюбиться. В кого угодно, только не в меня. Я же с ним играю в шахматы. Я не соответствую идеалам красоты. Я всего лишь школьная учительница, у которой жизнь не сложилась. Я неудачница, в конце концов, с которыми такие, как Стас, не водятся. Наше знакомство — совершенно случайное, а отношения скоро завершатся. Губешки закатай обратно, Вероника!
Не закатываются. Проблема…
— Пошел уже конем минуты три как. О чем замечталась?
— Может, у тебя мазь есть? Гепариновая. От синяков хорошо помогает, — синие запястья Стаса мерещатся нервной Веронике, хотя он опустил рукава и ничего уже не видно.
— Была. Да брось ты, Вероник! Само пройдет.
— А с ногой что?
— По нерву пробили. Это тоже пройдет.
— А если не пройдет?
— О-о, лапочка, ну сколько можно? Останусь хромым навечно. Ты меня таким любить будешь, ась?
— Надо подумать.
— Думай, кто тебя торопит. И ходи уже, время заканчивается…
Как он легко проходится по слову?любовь?! Я вот не могу произнести его небрежно… А может, он сказал эту фразу не просто так? Вероника, где губозакатывательная машинка?
Когда-нибудь я поговорю со Стасом откровенно. Не сейчас — чуть позже, если наши непонятные отношения будут продолжаться. Соберу всю смелость в кулак и спрошу о самом важном:?Зачем??. Стас же любит задавать этот вопрос. Пусть сам разок мне на него ответит.
— А что там насчет моего желания? — Стас, хоть уставший и побитый, блещет фонтаном идей.
— А-а, да, было такое… Ну? — не очень почтительно отзываюсь я. Мое желание — его всего измазать зеленкой, гепариновой мазью, накормить обезболевающими (у него, скорее всего, что-нибудь да болит) и уложить в кровать. Но Стас, видно, считает иначе.
— Сыграем в фанты? — подмигивает мне Стас.
— Че-его? — тяну удивленно. Фанты. Может, в песочнице поковыряться предложит?
— Димыч задарил взрослые фанты, — хохотнул Стас, — те, из-за которых жена его чуть из дома не выгнала. Я еще не смотрел, но, говорит, кле-евые…
— Что ж жене-то не понравились?
— Так у нее детей двое. Представь, сколько с ними мороки? А тут еще Димыч со своими фантами, он чуть сковородкой не получил по башке за них. Ему, кстати, тоже их отдал кто-то.
— Бедные фанты, несчастливые…
— Нормальная игра. Задания самые разные — от секса до покупки норковых шуб, — округляю глазки, а Стас улыбается:
— Что, заинтересовал? Вероничка, все по правде. Выпадет шуба, куплю тебе без разговоров.
— Да? — шуба мне особо не нужна, зато интрига нравится.
Игры с судьбой — плохая привычка, но фанты — лишь детская забава. Пускай взрослый ребенок развлечется. Тренировки на износ чисто ради того, чтобы подраться, теперь вот фанты для взрослых…
— Тебе очень хочется? Хорошо, тащи их сюда.
Стас, все еще прихрамывая, идет за сумкой. Я пытаюсь подняться и опередить Стаса, но он лишь машет рукой и произносит:?Дойду, отдыхай?. Возвращается с небольшой коробкой.
— Вытаскиваешь пожелание и исполняешь.
— Дай хоть посмотрю, что нужно будет делать, — забираю у него коробку и открываю ее. Там заламинированые карточки: авторы игры, видно, рассчитали, что в фанты будут играть не раз и не два. Некоторые карточки приводят меня в дикий восторг:?Помой полы??Помой посуду??Купи торт? и — о, чудо! — ?Купи норковую шубу любимой?. Эта карточка, как я поняла, исключительно мужская. Есть и с сексуальным текстом карточки, на некоторых даже нарисованы позы. Легкое покалывание и трепет во всем теле. Меня эти карточки устраивают, как только травмированному Стасу исполнить?
Смешные карточки:?Расскажи стишок, стоя на табуретке??Покричи петухом пять раз??Выпей литр пива?.
Бегло просматриваю все записи. Добро, малыш, развлекайся.
— Играем, но ты тянешь первым.
Стас аккуратно отставляет шахматы на подоконник.
— Мне повезет.
— Ага. Шубу можно на куклу Барби, я разрешаю.
— Дава-ай…вот эту! — он тянет карточку из коробки.
Любопытство заставляет меня приподняться со стула.
— Читай уже, Стас.
— Подтянитесь два раза на перекладине? Ха! Всего-то?
Перекладин в квартире Стаса я видела две: в его комнате и в коридоре. Стас забывает о своей хромоте и усталости и чуть ли не бежит в коридор, где раз пять с легкостью подтягивается. Я, не торопясь, иду следом: контролирую исполнение задания.
— Молодец, — комментирую спортивные достижения Стаса и ощущаю, что стало жарковато. Облегающий джемпер не скрывает напряженных бицепсов, и легкость, с которой Стас подтягивается, впечатлила бы любую.
А у них женщины на тренировку не забредают случаем? Надеюсь, что нет. Иначе уведут Стаса в два счета — подтягивается уж очень живописно.
— Пойдем, Вероник. Интересно, что тебе выпадет.
Я фортуне не угодила. Карточка попалась — прозаичнее не бывает:?Помой посуду?. Ладно хоть петухом не кричать.
— Так и знала. Ну, Стас, показывай, где у тебя посуда…
— Нет ее. Я все в посудомойку загрузил. Вот две кружки. Помой, раз хочется.
— Мы же играем… — включаю воду и мою кружки.
— Тухлые задания. Где обещанный драйв, за который пострадал Димыч? Дорогая, давай по второму кругу?
— Как скажешь, — дурацкие карточки остались в коробке и меня ожидают.
— Окей, садись. Мое задание…?Постойте на голове?.
— Ста-ас… — Только хочу озвучить просьбу не выполнять данный фант, а он уже стоит на голове около дальней стены, джемпер сползает вниз, и оголяется мощный торс.
— Вот и все, — Стас легко возвращается в обычное положение, а я благодарю всех святых, что не мне выпало это задание и не пришлось самой так стоять. Стас-то бы помог, я знаю, но переворачиваться с ног на голову как-то не очень.
— Скучняк, — Стас, уже почти не хромая, возвращается на стул.
— А если бы?спойте песенку??
— И то веселее.
