— Мы бы совсем не волновались, — произнесла Марианна, — если бы ты не писала этой записки!
— Брось, Марианна, — сказала, поморщившись, Тина Тейлор, — мы ведь обещали Сэму и Герберту спросить у миссис Хиггинс!
— И что из этого получилось? — едко спросила Марианна.
— Сама видишь, — грустно улыбнулась Тина, — мы спросили…
— Кстати, Скарлетт, — сказала Анна Сент-Уайт. — Мы обо всем рассказали мистеру Спеншоу, если тебе интересно. Встретили его в коридоре и рассказали.
Скарлетт насторожилась:
— И что он?
— Ничего, — ответила Анна. — То есть, он ничего не сказал. Только головой покачал и пошел дальше.
— Интересно, он за нас заступится или нет? — непонятно кому задала вопрос Тина Тейлор.
Молли Харрисон, которая сидела в углу тихо, как мышка, вдруг кашлянула и произнесла:
— Не заступится. Потому что ему дорого его место. Он не будет ссориться с начальством.
— Как ты плохо отзываешься об учителе литературы, — сказала Анна.
— Просто я его поняла бы, — вздохнула Молли. — Ему надо думать о себе. Ведь мужчины — слабые существа…
Все поняли, что Молли еще находится под впечатлением смерти Чарли Криггса, и потому не стали с ней спорить.
— Ладно, девочки, — поднялась Скарлетт. — Давайте займемся своими делами. Теперь уже ничего не поделаешь, просто надо ждать. А там видно будет.
«Конечно, хорошо, если бы все происшедшее осталась тайной для моих домашних, — размышляла Скарлетт. — Но не ценой же предательства!»
* * *
Молли Харрисон ошибалась, мистер Моррис Спеншоу вовсе не остался равнодушным к истории, рассказанной ему воспитанницами. Он сам не заметил, как ноги привели его к кабинету миссис Хиггинс.
Он нерешительно постучал.
— Войдите!
Моррис толкнул дверь.
— А? Мистер Спеншоу, — приветствовала его хозяйка пансиона. — Ну что ж, входите. Я как раз подумывала о том, чтобы поговорить с вами.
— Да? — поднял брови Моррис. — Если так, начинайте. Может быть, вам есть что мне сказать…
Вместо ответа миссис Хиггинс встала и подошла к окну. Глядя во двор, она сказала:
— Мистер Спеншоу, а ведь я также преподавала литературу. До вас. Я вела ее двадцать лет.
— Да, миссис, я слышал об этом, — осторожно ответил Моррис.
— Вы знаете, продолжала миссис Хиггинс, — мне тяжело было расстаться с этой работой…
Она повернулась к молодому учителю и продолжила, глядя Моррису прямо в глаза:
— До меня дошла информация о некоторых необычных методах вашего преподавания литературы. Кроме того, если помните, как-то я заглянула в класс на вашем уроке…
— Вы считаете, что это может иметь отношение к выходке одной из воспитанниц? — спросил Моррис.
Миссис Хиггинс удивилась.
— Как, вы уже об этом слышали?
Она подумала, что поступила правильно, решив пресечь распространение информации о поступке Скарлетт О’Хары.
— Нет, я так не думаю, — ответила женщина. — Я знаю, что дети в этом возрасте очень впечатлительны.
— Да, я согласен, — ответил молодой человек. — Ваша реакция на записку весьма впечатлила мисс Скарлетт!
Это выглядело безрассудно. Но слова сами собой вырвались из уст, и теперь оставалось только ждать ответного хода хозяйки пансионата.
Миссис Хиггинс скривила рот.
— А позвольте узнать, что происходило на днях во дворе? Девушки ходили под вашим руководством, хлопали в ладоши…
— Ну, я пытался продемонстрировать воспитанницам их характеры исходя из различий в походках…
— Мистер Спеншоу, — перебила его женщина. — Вы прекрасно знаете, что существует программа преподавания литературы в нашем пансионе. Если вы начнете подвергать ее сомнению, то и девушки начнут сомневаться в ней!
Моррис размышлял, что случилось бы с этой старой женщиной, скажи он ей сейчас, что давно не оставил камня на камне от этой программы.
— Я хотел добиться того, чтобы они начали думать самостоятельно, — произнес Спеншоу еще одну неосторожную фразу.
— Да ни в коем случае! — воскликнула миссис Хиггинс. — Вы забываете, какой у нас пансион! Дисциплина, традиция… Готовьте их к будущей семейной жизни. Выполняйте программу, а остальное все само собой уляжется…
Моррис кивнул.
— Хорошо, миссис Хиггинс, — сказал он. — Я прислушаюсь к вашему совету. Но у меня есть одна просьба.
— Какая?
— Обычно в таких случаях пишут родителям провинившегося ученика…
— Воспитанницы, мистер Спеншоу, воспитанницы!
— Извините, миссис Хиггинс, разумеется, воспитанницы. Я просто оговорился… Так вот, может не стоит этого делать, если вы именно так решили наказать мисс О’Хара?
Хозяйка пансиона посмотрела на молодого учителя очень внимательно.
— У меня такое впечатление, что вы — ясновидящий, мистер Спеншоу, — сказала женщина. — Я именно так и решила поступить с этой невоспитанной девчонкой.
— Понимаете, я хочу попробовать разобраться собственными силами, — сказал Моррис. — Если вы напишете родителям, то, получится, что мы не смогли сами решить эту простую проблему…
Миссис Хиггинс задумалась.
— Может быть, вы и правы… — Она сделала паузу. — Но я сказала мисс Скарлетт, что не напишу о ее поведении, если она расскажет мне о «Клубе литераторов»!
У Морриса пересохло во рту.
— О Клубе литераторов? — переспросил он.
— Да, так была подписана записка этой воспитанницы…
Девушки описали Моррису ситуацию только в общих чертах, о подписи и о «Клубе литераторов» они не упомянули. «Сумасшедшие девчонки, — подумал Спеншоу. — Вот что они задумали. Вспомнили нашу старую университетскую игру. Боже, но они же играют с огнем. Стоит этой воспитательнице старой закваски узнать об их безобидной затее, как они все жестоко пострадают…»
— Знаете что, миссис Хиггинс, — сказал Моррис Спеншоу. — Я попробую поговорить с воспитанницами и об этом. — Он сделал вид, что был в курсе. — Но писать домой не стоит. Это мое твердое убеждение…
И опять пожилая женщина задержала на учителе проницательный взгляд.
— Хорошо, мистер Спеншоу, — согласилась она. — В конце концов, для меня важнее результат. Попробуйте поговорить с ними. Это все, что вы мне хотели сказать?
— Да, а вы мне?
Моррис галантно улыбнулся, когда хозяйка пансиона произнесла сухо:
— Я вас больше не задерживаю…
Сразу же из кабинета он направился в тот конец коридора, где располагались комнаты девушек. Надо было безотлагательно поговорить с ними.
Моррис постучал в дверь комнаты Скарлетт.
— Можно?
Скарлетт и Марианна были вдвоем, когда услышали голос учителя литературы. Девушки лихорадочно вскочили и стали поправлять прически и отряхивать платья.
— Одну минуточку… Можно!
Моррис улыбнулся, почувствовав, что за дверью только что произошел небольшой, чисто женский переполох. Он открыл дверь и вошел к воспитанницам.
— Это была дешевая бравада, мисс О’Хара! — сказал он, глядя Скарлетт в глаза.
— Как? — удивилась та. — Значит, вы согласны с миссис Хиггинс?
— Конечно! — огорошил девушек учитель.
— А как же ваши слова, которые так часто мы слышали на уроках?
— Эти слова не означают, что позволительно совершать глупости, — ответил Моррис. — Есть время для смелости и время для осторожности. И умная девушка умеет различать эти два понятия, мисс О’Хара.
— Вы хотите сказать, мистер Спеншоу, что я глупа? — с негодованием воскликнула девушка.
— Нет, — Моррис улыбнулся. — Мисс О’Хара, вы всегда были разумной девушкой. Но впредь вам следует быть еще разумнее…
— Спасибо, мистер Спеншоу, — горько рассмеялась Скарлетт. — Вы в весьма оригинальной форме объяснили, кто я такая.
— Но вы, господин учитель, согласны с тем, что она сделала? — неожиданно спросила Марианна.
Моррис замахал руками:
— Нет, нет! На мой взгляд, добиться того, чтобы тебя исключили из пансиона это глупость. Здесь хоть чему-то учат. Пусть далеко не в лучшей форме, но вы здесь приобретаете знания. Вы, мисс О’Хара, можете потерять золотые возможности…
