Вооруженный мятеж обречен. Чтобы восстановить порядок, спокойствие и мир, в Москву входят войска…
Вооруженный фашистско-коммунистический мятеж в Москве будет подавлен в самые кратчайшие сроки…»[2740].
Сейчас, когда мы знаем, кто и чью проливал кровь, поражаешься лицемерию этого обращения.
Воодушевленные словами этого обращения десантники и спецназовцы продолжали обстреливать «Белый дом».
«…Грохот за стенами усиливается. – читаем мы в воспоминаниях Н. Кочубей, – Отчётливо поняла, что живу последние часы. А может, минуты. Подумалось: что ж, судьба, оказывается, подарила мне прекрасную смерть. Я не умру в постели от старческих болячек. Я, оказывается, погибну, как наши деды и отцы, – в бою за Советскую власть, за нашу Советскую Родину. Сюрреализм. В кармане плаща нашарила бумажку. Тетради нет, должно быть, оставила на первом этаже. Записала родившиеся стихотворные строки:
Вот он – час расставания с жизнью.Ухожу за черту, за край.Дорогая моя Отчизна,Я любила тебя. Прощай.На проспектах, на улочках узкихСмерть взяла в свои руки права.И тротилом, и кровью русскихПахнет нынче моя Москва.Пули, взрывы, огонь – не страшно:За Советскую власть стоим.Что ж, лупи, легендарная наша!Бей, безумная, по своим!..Офицеры, смущаться не стоит:Чушь – измена стране своей.Фюрер вам подарит «героя»За расстрел стариков и детей.А тебя, кремлёвский Иуда,Будет вечно преследовать страхИ кровавые мальчики будутВсё стоять в твоих пьяных глазах.Мир узнает: здесь пули скосилиСамых лучших Отчизны сынов.Будь ты проклят, убийца России!Будь ты проклят во веки веков![2741]
«Артиллерия бьет по своим»
Как уже отмечалось, когда начался «штурм» «Белого дома», А. В. Руцкой и В. А. Ачалов отдали команду: «Ответный огонь не открывать!»[2742]. По свидетельству Н. В. Андрианова, «приказ не вести огонь по штурмовавшим» отдал и В. П. Баранников[2743]. А А. М. Макашов распорядился стрелять только по тем штурмующим, которые будут проникать в «Белый дом»[2744].
И действительно, имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют, что из «Белого дома» стрельба почти не велась. Вот, например, что писали корреспонденты «Общей газеты» А. Воробьев и Т. Романенко: «…В 7.30 по внутренней трансляции защитникам здания была передана команда Александра Руцкого: «На огонь не отвечать». С этого момента до начала штурма защитники Дома Советов не отвечали на шквальный огонь»[2745].
«Из Дома Советов, – вспоминает один из участников тех событий, о котором известно только то, что он был инженером, – до последнего не отвечали на огонь, бой был только потом, уже на внутренних лестницах»[2746].
Одним из показателей этого является следующий красноречивый факт. Если армейские (только армейские, без внутренних войск) подразделения, участвовавшие в «штурме», израсходовали 32 тысячи автоматных патронов[2747], то внутри Белого дома нашли лишь 157 отстрелянных патронных гильз[2748]. Соотношение: 200 к 1.
В одном из своих интервью А. Ф. Дунаев сказал: «Находясь потом под арестом в „Лефортове“, я письменно просил генпрокурора произвести отстрел оружия участников „штурма“ Б[елого] д[ома] и назначить баллистическую экспертизу пуль, извлеченных из многочисленных тел погибших защитников Белого дома. Но этого сделано не было. Уверен, что многие „герои“ октября 1993 г. превратились бы в обыкновенных убийц, потому что защитники БД на выстрелы не отвечали»[2749].
«Нам, – утверждает Л. Г. Прошкин, – не позволили отстрелять оружие ни одного из подразделений, которые принимали участие в тех событиях, в том числе и „Витязей“. Экспертизу прошло лишь оружие, изъятое у защитников „Белого дома“[2750]. „… Были проведены экспертизы около тысячи стволов, изъятых по делу. Были также исследованы все 123 трупа, обнаруженные непосредственно, я подчеркиваю, непосредственно в районе боев у Белого дома и „Останкино“[2751].
И каковы же были результаты этого «исследования»?
«Только к одному-двум стволам были „привязаны“ пули, обнаруженные у пострадавших. Но следствием не было „установлено, что кто-нибудь из погибших был убит из этого оружия“[2752]. Более того, по „по сообщениям прокуратуры, из оружия, имевшегося (у защитников) в Доме Советов, ни один человек убит не был“[2753].
Обратите внимание.
Ни один!!!
Между тем генерал А. С. Куликов утверждает, что уже в первые минуты атаки «Белого дома» внутренние войска понесли серьезные потери. Отмечая, что одна из частей была обстреляна уже в 7.15, он пишет: «В 7.30 сводная рота другой части внутренних войск, разворачиваясь на Краснопресненской набережной, подверглась обстрелу из гранатометов и крупнокалиберных пулеметов, в результате чего два наших бронетранспортера были подбиты, двое наших военнослужащих были убиты, а шестеро – ранены». А всего «горькие итоги кровопролитного противостояния в октябре 1993 года стоили внутренним войскам шестерых погибших бойцов, около ста человек – ранеными и травмированными[2754].
Откуда же тогда жертвы, которые были среди военнослужащих возле «Белого дома»?
Невольно вспоминаются строки из стихотворения А. Межирова:
«Мы под Колпиным молча лежим.Артиллерия бьет по своим.Перелет, недолет, перелет.По своим артиллерия бьет.
Нечто подобное происходило 4 октября 1993 г. у стен «Белого дома»
«…Со стороны гостиницы „Мир“, поливая вокруг свинцом из пулеметов, выскочили танк и два БМП. – пишет очевидец, – И каково было мое удивление, когда я увидел, как они прямой наводкой простреливают стоящие впереди бронемашины. В первые минуты в голове промелькнула мысль о некой подошедшей помощи защитникам Верховного Совета. Но потом пришла догадка, что каратели, одурманенные водкой, просто вовремя не признали своих или провоцировали их»[2755].
Подобные факты нашли отражение и в воспоминаниях А. С. Куликова:
«Сейчас, пишет он, – трудно реконструировать ситуацию, но не исключаю, что огонь по нашим БТРам велся по ошибке“ афганцами”, которых “таманцы” посадили в свои бронетранспортеры в надежде, что в бою от них будет больше толку, нежели от солдат срочной службы. Но их, возможно, не проинструктировали правильно. Не исключаю, что в тревожной обстановке кто-то из них растерялся и принял БТРы внутренних войск за неожиданное подкрепление противника. К сожалению, в обстановке гражданской войны, войны, по сути братоубийственной и коварной, срабатывает страх неожиданной измены»[2756].
Что же заставило генерала А. С. Куликова пойти на такое откровение? Все объясняется очень просто. Когда он писал свои воспоминания, прокуратурой был собран большой материал, свидетельствующий, что в то утро 4 октября перед «Белым домом» одни нападавшие стреляли по другим. Этому вопросу посвящена специальная статья следователя Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкина «Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад»[2757].
Ранее уже рассказывалось о том, как около 7.00 от набережной по Глубокому переулку вышли к Рочдельской улице бэтээры Таманской дивизиии с вооруженными «афганцами» на броне и как через некоторое время тоже от набережной, но по Конюшковской улице вышли на Рочдельскую бэтээры внутренних войск дивизии имени Дзержинского. Когда внутренние войска открыли огонь по баррикаде, которая находилась на перекрестке Рочдельской, под их пули попали не только баррикадники, но и «афганцы»[2758].
«Командир подразделения Таманской дивизии, – пишет Л. Г. Прошкин, – находившегося на перекрестке Рочдельской улицы и Глубокого переулка, доложил комдиву Евневичу, что какие-то бронетранспортеры, ведя интенсивный огонь, движутся со стороны Белого дома. Командир дивизии, не зная, чья это техника, приказал огонь не открывать»[2759].
Между тем «бэтээры внутренних войск» по Рочдельской улице дошли до улицы Николаева, повернули налево, вышли на Краснопресненскую набережную и по ней устремились в сторону мэрии. «В районе Глубокого переулка» набережную «перекрывала баррикада из железобетонных блоков, продленная за счет рефрижератора „МАЗ“ и автомобиля-водовозки». На этой баррикаде тоже находились «афганцы». А поскольку они были в гражданской одежде, солдаты внутренних войск приняли их за защитников «Белого дома» и открыли по ним огонь[2760].
