выкинуть мусор. В холодные времена года лучше оставаться в тёпленькой уютненькой квартирке. Съездил за мотоциклом и поставил на зимовку в сарай.
Пока изготавливалась волынка, восхищённый вичхауз андерграунд концертами я размечтался сочинять электронную музыку. В этом направлении наша страна действительно долбилась небывалых высот. Закупился студийными мониторами, внешней звуковой картой, миди-пианинкой. Стены обвесил коврами. Серьёзно обновил железо у пекарни, чтобы ничего не тормозило.
День и ночь, сутки напролёт залипал на обучении по программе для создания музыки, а также на компрессорах, лимитерах, эквалайзерах и прочей мишуры. Чем больше я забивал диск всей этой бесконечно разнообразной хернёй от разных производителей, тем меньше хотелось что-то делать в этом плане. Меня выводил из себя многочасовой поиск нужных инструментов, барабанчики, стучалки. Я не мог нормально совместить бочку с басом. После создания нескольких композиций я разочаровался в этом, потому что они мне не нравились. Я ожидал, что будет попроще и побыстрее, но для меня это оказалось очень муторно и задротски.
Хмурым вечером я отформатировал диск со всем, что там было и незаслуженно забыл про это дело. Технику благополучно распродал. Зато попробовал что-то новенькое.
К концу зимы из Венгрии в оружейном кейсе приехал Ильин Пайп. До этого я из Ирландии заказал два обучающих диска: начальный и средний уровень. Завязались бесконечные репетиции с перерывом на перекус и сон. Мне нужно было до лета успеть освоить её и выучить несколько благозвучных мелодий.
Капитально прохудилась лягушка для накачки воздуха, она была очень низкого качества. Я так сильно посрался с мастером, что послал его куда подальше и напомнил, что венгров даже в плен не брали, а расстреливали на месте. Он не выполнял гарантийные обязательства по такому довольно дорогостоящему инструменту. Мне приходилось на свой страх и риск обильно латать всё суперклеем. Обнаружились жгучие проблемы со строем, некоторые ноты криво звучали. Я умолял ирландский интернет-магазин продать мне новую лягушку, но они не отправляли ничего в нашу страну. К счастью, мне удалось починить и настроить всё самому, грубо говоря с помощью топора и палок или по-русски. Кто-то говорил, что на ирландской волынке учатся играть всю жизнь. Я за четыре месяца уверенно исполнял на среднем уровне со всеми приёмчиками и фишками в звукоизвлечении. Помимо ирландских национальных выучил мелодии из титаника и храброго сердца.
Мой дебют состоялся в Саратове на майском празднике. Чтобы переносить волынку купил чехол для увеличенной скрипки. На улице волынка показала себя очень хорошо, но всё омрачила её сверхчувствительность к температуре воздуха и влажности. Строй плавал и фальшивил от малейших перепадов. К позднему вечеру в прохладу она просто умерла. Мне удалось заработать на набережной и на ленинградке примерно четыре тысячи. Это было очень много для меня, но некоторые одарённые зарабатывали столько за несколько минут тары-бары-растабары. Окружающие люди очень интересовались и толпились, снимали на камеру, ещё и праздник был, поэтому всё так благоприятно сложилось.
В тот же ударный день я снял койку в хосписе, оставил инструмент и пошёл смотреть победный салют. Накрываемый падающими огоньками я стоял посреди огромной толпы на самой большой площади Европы и раздумывал о том, чтобы попробовать поиграть в Москве.
В столице после продолжительных розысков я в конце концов откопал очень удобный раскладной стул, потому что на данном инструменте можно исполнять только в сидячем положении. Из парка Горького меня выгнали, как из перехода, так и отовсюду. На чистых прудах была огромная конкуренция. У многих имелись также экзотические инструменты, так что я особо никого там не удивил. Можно было официально музицировать на некоторых станциях метро, но кастинг уже миновал. Всё прошло. Москвичи были изрядно пресыщены такой самодеятельностью.
Узнал об официальном сервисе для уличных музыкантов. Бронировал на нём себе часовые концерты в основном на Арбате, несколько раз на выходе метро 1905 и цветном бульваре.
На Арбате двое мужчин попросили сыграть Цоя, но я не мог. Они кинули мне пятитысячную купюру и ушли, это был мой рекорд. Одна симпатичная девушка долго снимала меня на телефон. Я попросил её в конце композиции скинуть мне видео на память и дал ей свой телефон. Мы продолжили виртуальное общение, договорились увидеться на фан-зоне возле МГУ. Я приехал, а она нет. Она нелепо сообщила, что я уж очень молод и хорош для неё. Это было невообразимо тупо и печально. Почему сюда все стремились, это же такое днище. Отравленный воздух, отравленные горячкой и друг другом люди. Никто друг на друга, все были уткнуты в экран или в никуда.
Я сидел в безмолвном одиночестве напротив огромного мерцающего монитора среди орущих болельщиков. Меня необъяснимо раздражали другие уличные музыканты, я на них даже смотреть не мог. Съездил на несколько окраинных станций типа речного вокзала, там немного поиграл. Одна девчушка попросила записать видеопоздравление для своего парня за сто целковых. Я ему сыграл титаник с деликатным намёком.
В продовольственном гипермаркете, где десятки касс на выходе и уймища зряшных охранников я заметил пару молодых. Парень с девушкой стояли напротив отдела с гелями и шампунем. Она повернулась спиной ко мне и шустро засунула в глубокий карман пальто флакон. Этот знаменательный момент стал для меня как жестокое избиение лошади на глазах Фридриха. Я перестал тибрить в магазинах.
Пересёкся с Урсулой. Она была замужем и с ребёнком, проживала в Подмосковье, а в столице проходила очередное повышение квалификации или обучение. Она же до сих пор находила себя моделью. Все эти тренинги, занятия… Замкадовское говно стекалось туда, платило деньги за изменённые слова, а в конце получало бумажонку-сертификат или диплом, чтобы можно было продавать обещания уже у себя в Зажопинске ещё более наивным и доверчивым.
Мы прошли с Урсулой турникет и начали спускаться по эскалатору, чтобы каждый поехал к себе. Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала, что очень хочет изменить мужу. Я как обычно молчал и ни о чём не думал. Даже если я б её пнул и она покатилась по лестнице, всё равно бы ничего не изменилось. Я видел, как выглядит её супруг, очень приятный на наружность и славный парень, не такое резкое быдло, как я. Они всё равно разженились по классике современности. Свадьба, произведение на свет прицепки, расход. Главное в браке успеть понести, чтобы рядовые люди не проронили, что залетела, как шлюха, а опросталась, как достопочтенный гражданин в любви и согласии. Бабы ну очень трусливые, особенно в отношении общественного мнения. Вся их правильная жизнь — это строгое соответствие ожиданиям толпы и
