раз ранним вечером у меня начала спадать криогенная заморозка яиц и стало ощутимо покалывать. Зашли в суши бар, где можно было по одной штучке набирать разных, а не как у нас только по несколько. На фото Сасаки выглядела достойней, как обычно бывает у баб, это общемировая практика. Она была такой же туристкой, как и я. Остановилась в хосписе. Так что я выдохнул с двойным облегчением, ибо даже если и яйца были на месте, всё равно негде было её долбить. Но ведь люди как-то решали это, снимали номер… Каково это было: банально предложить такой экзотической девушке на первом свидании заняться сексом и хладнокровно искать вместе на букине самый недорогой вариант поблизости. Она бегло проговорила префектуру в Японии, где она училась, но я ни хера не разобрал название да и не переспрашивал. Она зеркалила меня и хавала тоже вилкой, было приятно и забавно. Мне очень понравилось, что бо́льшую часть совместного проживания близости мы молчали и просто разглядывали всё, что происходило.
Рама написывал мне из дома, этот человек в открытую и без зазрения совести обнажал свою нездоровую подозрительную ревность. Я не мог на него особо обижаться из-за того, что он исполнил мою мечту с вазэктомией. Нужно было расходиться. Особой симпатии ко мне со стороны Сасаки я не заприметил, поэтому можно было и не целовать. Я не знал, как там у них всё это происходило, делал всё лучшее на что был способен в определённый момент и всё.
Я до последнего надеялся, что я ей просто не приглянулся как мужчина. И эта девушка встала на месте, зажмурила глаза и выпятила губы. Я был готов перелезть через перила и выпрыгнуть. Сасаки откровенно хотела меня. Она сначала прерывалась на смех когда я пытался с ней сосаться с языком, но потом включилась. Мы были в безлюдном углу. Я вовсю трогал её худую жопу под складчатой юбкой. Мошонка засаднила от дикой эрекции, но было вообще плевать, ибо когда я ещё мог помацать везде и пососаться с японской девчонкой. Так можно было встречаться с клёвыми азиатками каждый день и искренне кайфовать от женского внимания и тепла. За несколько дней здесь, сколько не за всю жизнь там. В России пребывать в тотальном игноре годами даже со стороны страшных баб в возрасте, ибо у нас даже вокруг таких олени водили нешуточные хороводы. У них от этого до само́й смерти в голове обязательно возникала мнимая иллюзия востребованности. Я не должен был покидать Таиланд любым способом, ибо мужчина в России — это всего лишь кошелёк или дармовый рабочий за спасибо. На халяву прочла, сожрала, но ничего не дала — это всё ты — зажатая принцесса из говна.
По пути домой на автобусе, чтобы посильнее расстроиться и забыть её поскорей я колоритно представлял её заросшую непроницаемыми чёрными волосами промежность. У них там это было нормально.
Рама устроил мне критический разбор полётов за то, что я делал. До этого я отправил ему наше совместное селфи с Сасаки в обнимку. Я чересчур задержался в Бангкоке. Я первоначально планировал наверстать упущенное с предыдущего посещения Таиланда и проехать автостопом весь юг страны. Этот парень заделывался всё неадекватнее. Чем равнодушнее один, тем одержимее другой.
Я оставил у Рамы зимнюю куртку и выехал на окраину столицы, где застопил голландца. С ним мы доехали до прибрежного Хуахина, где я снял дешёвую койку в хосписе с каждодневным плотным завтраком.
На следующий день я отправился на жемчужное море. В прибрежных гостиницах все просто лежали на лежаках и никто не купался, хотя до воды было несколько шагов. Они примчались из такой дали, чтобы просто поваляться под тентом. Сасаки ещё писала мне, но я знал, что это ненадолго, всё утихнет, с глаз долой — из сердца вон. Я вернулся в хоспис и проплатил проживание до конца месяца. Надо было попробовать зависнуть в одном месте на длительный период и понаблюдать за ощущениями. Хуахин небольшой городок, забитый под завязку такими же зимующими белыми европейцами или фарангами. Они сновали вместе со мной по ночным базарам, ночным дискотекам и кормились дешёвой уличной едой.
Я забил нижнюю койку, люди приезжали и уезжали, а я оставался на том же месте.
Заселилась девушка из северной Италии. Она проезжала транзитом. Её путь лежал в Австралию и всё только на велосипеде. Её звали Серена, она заселилась ближе к позднему вечеру, толком не помылась и легла спать надо мной. Я влюбился в неё с первого взгляда. Итальянский ястребиный нос, волнистые волосы и голубые глаза. Она вырубилась, потому что прикатила из Бангкока. Я вышел на улицу посмотреть на её байк, колёса были проколоты и спущены. Она доехала на ободах благодаря своим мышечным ногам, такие стальные, плотные ляжки и ягодицы, она могла перекусить, как кусачками любое инородное тело.
Всё утро просидел рядом с ней пока она клеила покрышки. Она жила на Комо и слыхала про всем нам известного библейского персонажа, кто там отгрохал особняк, но недолго пожил.
Вечером позвал Серену на концерт. В Хуахине было место со сценой и множеством столиков. Всё это было окружено большим количеством торговых ларьков с едой и алкашкой. Я по обыкновению покупал всё либо в сетевом магазине либо на обычных крестьянских рынках. Каждый раз кто-нибудь выступал из тайских музыкантов.
Мы с Сереной попали на рокеров. У меня была с собой сушёная рыбка и ананасы. Я предлагал ей, но она ничего не брала. Снова под сценой танцевал пьяный дед европеец, ради него все и приходили. Стало понятно, что я был непривлекателен для этой итальянки. Она сказала, что ей нужно вернуться в хоспис и лечь пораньше спать, чтобы с утра поколесить дальше, Австралия была ещё весьма далеко.
Серена встала из-за столика, поблагодарила за компанию и ушла. Приглашённые музыканты отрабатывали скромный гонорар, неугомонный дед продолжал свои выкрутасы, а я жевал солёную рыбку и не моргая таращился в стол.
Когда я продрал глаза утром, надо мной раскладывала плательные вещи уже сопливая испанка. На стульях сидели две немки с жирными ляжками и щёками.
На меня запала уборщица хосписа, местная, очень маленькая ростом и с излишне непривлекательным лицом. Она велела мне сесть на её мопед и повезла в какой-то дальний бар. Там она нажралась и синяя лезла ко мне, чтобы я её хотя бы поцеловал для зачина. Я не смог и шла вторая неделя после дерзкой операции, дёргающей боли
