Ворон оглядел мальчишек, а потом согласился:
— Ладно, идем. Но потом не говорите, что я вас не предупреждал.
31
Колдовской котел
Привидосы поспешно выбрались из пылесосного мешка и устремились за солдатиком. Они пересекли сцену гуськом, при этом Жмот едва не сбил с ног пожилую актрису. Оловянный уже скрылся за красной дверью с вышитым павлином. Мальчишки последовали за ним по узкому парчовому коридору и дальше по широкому шерстяному в полосочку. Когда солдат со скулящим Мямликом на плече сел в лифт, произошла небольшая заминка, но Ворон зло воскликнул:
— Эх! Пропадать — так с музыкой!
И привидосы пробрались через люк в шахту, а оттуда на крышу лифта. Потом они опускались так долго, что Цок сказал:
— Мы проедем через центр Земли и окажемся в Лемурии, у колдунов-людоедов.
Но вот лифт остановился. Привидосы выждали минуту, спустились в кабину и выбрались на этаж.
— Мы в театре, — пропищал Пискля. — Только место странное.
Этаж действительно оказался необычным. Он был сшит из кожи. Плотной, мягкой, не пропускающей свет и глушащей звук. Нездоровое зеленоватое сияние проникало из коридора и блестело на стенах. Ворон приложил палец к губам и махнул вперед. Привидосы двинулись за своим вожаком, ступая след в след. Через пару минут они добрались до просторного зала неопределенной формы. Его дальние углы скрывались за колоннами и кутались во мраке. По центру зала за массивным кожаным столом сидел палач, кукла в черной маске с прорезями для глаз. Солдат уже передал Мямлика палачу. Ник слышал издалека слова оловянного:
— Вот изловил на сцене бандита-малолетку. Нужен тебе?
— Оставляй. Пригодится, — голос из-под маски шел сочный, пугающий, как раз подходящий бандиту или живодеру. Палач принялся вязать Мямлика по рукам и ногам. А Ник заметил у колонны в полумраке еще двух связанных кукол. Ворон указал на солдата и сложил руки буквой Т. Что означало — ждать, пока палач останется один, без подмоги. Оловянный уже повернулся, чтобы уйти, но страшный голос из-под маски остановил его:
— Погоди, служивый. Поможешь мне их скинуть?
— Ищи дурака! — усмехнулся солдат. — Ты ж у нас лиходей, заплечных дел мастер, ты ими и занимайся.
Палач только хмыкнул, вытащил что-то небольшое из кармана и протянул солдату:
— Вот, держи! Золотой зуб. Мне без надобности, а тебе пригодится.
Оловянный с готовностью протянул руку:
— Расплавлю и медаль себе сделаю золотую.
— Так-то лучше! — отозвался палач. Он закинул одну куклу на плечо, а серую, измочаленную, взял за ногу. Солдат забросил себе за спину винтовку, снова ухватил Мямлика и взялся за свободную руку серой потрепанной куклы. Так они и пошли к выходу из зала навстречу противному зеленому свету. Ворон раздосадованно покачал головой и повел свою банду следом.
После узкого коридорчика все оказались в комнате с большим черным чаном. В нем кипела густая светящаяся зеленая жижа. Всякий знал, что это — колдовской вар, но мало кто видел вживую, не на картинках. Палач и солдат остановились, раскачали серую куклу и закинули ее в чан. Кукла завыла пронзительно и грустно, так что у Ника все ниточки на теле встали дыбом. А кукла медленно тонула и продолжала выть. Теперь в свете варева было видно ее узкое печальное лицо, даже не понять, мужское или женское. Солдат и палач ждали. Наконец серая кукла окончательно исчезла в зеленой жиже. Палач взял за ногу следующую жертву. Ворон поднял руку вверх и начал отсчет…
Три. Солдат взял куклу за шею. Два. Палач и оловянный хорошенько раскачали жертву. Один! Привидосы атаковали в самый подходящий момент, когда солдат чуть потерял равновесие. Ворон сбил оловянного с ног, а Пакость и Жужель с силой оттолкнули палача. В это время Цок и Николас развязывали Мямлика. Солдатик отлетел к стене. Палач споткнулся, завалился на чан, попытался подняться, но угодил рукой в ядовито-зеленую жижу, колдовской вар облепил ее с шипением и причмокиванием. Палач заорал, оттолкнул чан и вытащил руку. Воздух заполнил невероятно вкусный запах мятного печенья.
— Готово! — воскликнул Цок. — Мы развязали Мямлика.
— Врассыпную! Бежим! — закричал Ворон и еще раз толкнул солдата.
Мальчики бросились наутек! Палач бежал за ними, размахивая огромной распухшей рукой. Она почти до самого плеча превратилась в зеленовато-коричневое мятное печенье. Ник скатился по лестнице и побежал вдоль желоба с зеленой жижей. Сзади верещал палач. Солдат наконец-то поднялся на ноги и закричал:
— Тревога! Тревога! Они наступают!
«Мы же отступаем…» — подумал Ник. Из бокового коридора выскочил еще один солдатик и удивленно оглянулся по сторонам:
— Где они?
— Невидимки! — рычал палач. — Руби на ощупь!
Солдатик раскрутил боевую алебарду и едва не срубил Нику голову. Мальчики замешкались. Проход между стеной и рекой колдовского вара был узок. Слухач налетел на Ника и сбил с ног. Ворон перепрыгнул через ребят и убежал прочь. Палач был уже рядом. Николас вскочил, метнулся в одну сторону, потом в другую, увернулся от алебарды, скатился еще по одной лестнице.
На мгновение суматошная погоня отстала, и мальчик смог оглядеться. Справа все еще текла ядовито-зеленая речка. Чуть дальше она разливалась, заполняя четыре большие формы. Прямо над ними горели красным жаром разогретые паровые печи. Жижа в формах быстро покрывалась коричневатой корочкой. При этом воздух наполнялся ароматами мяты и миндаля. Готовое печенье вытаскивали из форм деревянные куклы-повара. Ник не помнил то самое мятное печенье, которым угостил его мастер Гримгор. И поэтому не смог его узнать. Зато мальчик разглядел в дальнем углу небольшой, зияющий чернотой, лаз. Сзади уже кричали и топали солдатики. Один из поваров пошел на шум, вооружившись массивной деревянной лопаткой. В общем, Ник, не колеблясь, проскочил мимо повара и прыгнул в лаз. За чернотой не оказалось пола. Мальчик полетел вниз, попытался ухватиться за гладкие кожаные стенки, но у него ничего не вышло.
32
Колодец памяти
Ник еще проскользил по вертикальной стенке и рухнул вниз на непонятную тряпичную кучу. В самый последний момент перед падением булавка зацепилась за стену и выскочила из головы мальчика. Обжигающе морозная боль полоснула Ника, он отключился и безвольно сполз вниз по куче. Впрочем, всего через пару минут мальчик очнулся и протер глаза, но толком ничего не разглядел в темноте. Должно быть, булавка что-то повредила в его голове, все воспоминания перепутались. Ник не мог точно вспомнить, кто он и как попал в это место. Нужные мысли крутились где-то рядом, но были недостижимы.
Николас пошарил в кармане, достал горсть светящихся пуговиц и едва не выронил: в неярком мерцании, мальчик увидел, что сидит на куче оторванных кукольных рук и ног! Ник попытался отползти, потом откопать пол, но кукольные конечности были повсюду. Наконец, мальчик наткнулся на что-то круглое и с ужасом понял, что это голова. Круглая, щекастая, с лысиной и бакенбардами.
— Никому не двигаться! Вы подозреваетесь в опасном колдовстве! — закричала кукольная голова.
Ник в ужасе отпихнул ее ногой, та отлетела куда-то на противоположную сторону кучи. Мальчик тяжело вздохнул. Нужно было успокоиться.
— Это всего лишь кукольные руки! Они не кусаются, — сказал себе Ник. А потом подумал о том, что внизу вполне могут быть еще головы, которые таки кусаются. Впрочем, успокоиться Нику удалось. Он забился в угол и сидел там несколько часов, пытаясь разобраться с непослушными мыслями.
Ему удалось вспомнить, что он не всегда был куклой, и догадаться, что на эту кучу конечностей он упал сверху. Но дальше дело не пошло. Вскоре Ник проголодался и снова принялся шарить в карманах. Там обнаружился лишь клочок клетчатой рубашки. Николас разжевал его. Ощутил, как тают во рту сладковатые с легким пыльным привкусом волокна. И вспомнил! Сначала он как будто своими глазами увидел старшего брата Карела, ему тогда было почти шестнадцать. Карел снял с себя ту самую рубаху и потрепал русые волосы малыша Ники:
