— Янтайрн Авлур Этхоэш Эограпп, первый геобкихф Департамента внешней разведки Светлой Руки Эхайнора, — продолжал объявлять голос.
«С повышением вас, леди, — подумал Кратов. — Помните ли вы, кому обязаны этой удачей?» — Кэкбур, второй геобкихф Департамента внешней разведки Светлой Руки Эхайнора… яннарр Авипкух Вемлугд, седьмой т'монг Абшнзгэмб, боевой тсокхард Светлой Руки Эхайнора… — Скрупулезно назвав имена и перечислив все титулы, голос многозначительно замолчал, после чего на два тона выше провозгласил: — Нигидмешт Оармал Нишортунн, Справедливый и Беспорочный гекхайан Светлой Руки Эхайнора!
Нестерпимое сияние, мигнув, внезапно ослабло почти наполовину. Теперь Кратов мог различать находящихся перед ним эхайнов. Все они стояли, хотя позади них и пристутствовали высокие сиденья на манер изящных табуретов, убранные бархатом различных и, по-видимому, что-то означающих цветов. Сидел лишь один — и это был гекхайан.
Он был облачен в белый мундир со стоячим воротником, без традиционных узоров и побрякушек, с двумя частыми рядами перламутровых пуговиц, и простые белые брюки. Лишь на просторной груди возлежала цепь из белого металла с огромным иссиня-черным драгоценным камнем выпуклой гладкой огранки (на Земле она называлась «кабошон»), в оправе из тонких серебристых нитей. И более никаких знаков отличий, потому что гекхайан в них не нуждался. И без того он был бы приметной фигурой в любой толпе.
Гекхайан был невыносимо красив.
Если бы сказочные принцы могли вдруг обрести плоть, им полагалось выглядеть бы именно так.
Длинные светло-золотистые волосы, в расчетливом беспорядке рассыпанные по широким плечам. Безукоризненные черты неподвижного лица. Крупный прямой нос без обычной эхайнской приплюснутости, мощные, слегка выступающие скулы, тонкая линия большого рта… и поразительные, приковывающие к месту глаза чистого янтарного цвета.
В бесконечном молчании гекхайан с едва уловимой брезгливостью на прекрасном лице рассматривал новоиспеченного т'гарда, как невероятную ошибку естества, с которой придется мириться долгие годы.
Но лицо его лгало!
Потому что Кратов уже умел читать эхайнский эмо-фон, как раскрытую книгу. И ничего в этой книге сейчас не было, кроме по-детски наивного любопытства.
— Садитесь, яннарры, — наконец проговорил Нишорунн. Все поспешно и не без комфорта умостились на своих табуретах, а неотразимая янтайрн даже подобрала под себя одну ногу. — И вы, т'гард Лихлэбр, садитесь.
Кратов неловко огляделся. Каким-то чудом позади нею возник такой же точно табурет с накинутым поверху лоскутом розового с золотом бархата. С большой неловкостью Кратов присел на самый краешек — ноги не доставали до полу.
— Поскольку вы обрели свой титул на бранном поле, и противостоял вам мятежник, умышлявший против властвующего дома, вы т'гард по праву, — сказал Нишортунп. — Отныне вам принадлежат земля и недвижимость на двух планетах Светлой Руки. Полагаю, вы найдете время вступить во владение своим достоянием.
— Вне всякого сомнения, гекхайан, — пообещал Кратов.
По точеному лицу Эограпп скользнула тень хищной усмешки. «И, похоже, у меня не будет проблем с эскортом», — подумал Кратов.
— На этом покончим с церемониями, — сказал Нишортунн, — и станем называть вещи своими именами. Перед нами, яннарры, посланник этлауков, который всеми доступными ему средствами пытается положить предел вооруженному противостоянию двух наших культур. Отдельные его поступки отмечены были поистине сумасбродной храбростью. И потому все вы согласитесь, что вряд ли его рвение продиктовано нежеланием цивилизации этлауков и их союзников принять наш вызов из опрометчиво приписываемой им низкой трусости.
— Вызвать на Суд самого Кьеллома Лгоумаа, — насмешливо проскорготал темноликий, в своем черном трико похожий на очень атлетического кощея, тсокхард Абшизгэмб. — И отметелить его как мальчишку перед боевыми порядками мятежных бронетехников! Хотел бы я быть таким трусом, яннарры…
— Вы, яннарр Кратов, обратились к законам Светлой Руки с тем, чтобы боевые действия эхайнов против этлауков были признаны преступными, — сказал Кэкбур. — Возможно, дело даже дойдет до рассмотрения. С изрядным сомнением допускаю, что будет вынесен благоприятный для вас вердикт. Но, поверьте, этого мало.
— Мы всего лишь ничтожные вассалы Эхайнагги, — кивнул Нишортунн. — Наши законы могут протестовать, но они пусты перед традициями.
— Позволю себе заметить: вы преуменьшаете силу закона, — сказал Кратов.
— Не совсем так. Скорее — оцениваю реалистически…
— Яннарр этлаук… — начала было Эограпп и, не сдержавшись, рассмеялась. Черный тсокхард оглушительно загоготал, разевая клыкастую пасть. Кэкбур иронически приподнял краешек рта. И даже лицо гекхайана слегка дрогнуло.
— Фантастика! — сказала женщина. — Еще несколько закатов назад такое словосочетание казалось бы полным бредом…
— Но что же вы хотели сказать, янтайрн? — осведомился Нишортунн.
— Я только желала бы напомнить, что с самого начала яннарр этлаук пытался сообщить всем нам нечто, по его мнению чрезвычайно важное и даже способное изменить сам характер наших взаимоотношений с его расой.
— Это так, — подтвердил Кратов. — Я пробовал втолковать это еще на Эльдорадо… — он сделал расчетливую паузу и под одобрительное кивание вояки-тсокхарда и смешливые искорки в тигриных глазах Эограпп соблюл все эхайнские каноны величания поверженного супротивника, — ашпайгу Кьеллому Лгоумаа. Но, как видно, избрал не того собеседника.
— Что ж, — задумчиво произнес гекхайан. — Мы готовы вас выслушать… т'гард. Но предупреждаю: вряд ли сообщите нам что-то новое.
— Полагаю, яннарр Кратов предупрежден о нашей осведомленности в вопросах собственного происхождения, — скрипнул Кэкбур.
— Об этом я позаботилась, — сказала Эограпп.
— Что же, тогда я готов начать, яннарры, — промолвил Кратов.
4
— Пятьдесят тысяч лет тому назад на планету, которая сейчас называется Земля и является метрополией Федерации планет Солнца, опустились космические корабли. Это были разведчики могущественной и динамично развивавшейся цивилизации Мейал-Мун-Сиар… Сейчас это имя мало кому о чем-то говорит, потому что пора зрелости Мейал-Мун-Сиар пришлась на время, когда о Галактическом Братстве можно было лишь мечтать. Теории экзометральных переходов еще не существовало. Галактические культуры были разобщены, между ними лежала непреодолимая пропасть световых лег. Корабли Мейал-Мун-Сиар использовали для передвижения в космическом пространстве иной принцип — он условно называется «гравитинная мультизеркальность» и вот уже веков этак двадцать вышел из употребления. Его применение было сопряжено с громадным риском и не всегда приводило к достижению избранной цели. Это как игра в кости — ты точно знаешь весь набор возможных комбинаций, но никогда не уверен, что выпадет то, что нужно… («Хтаумы», — едва слышно произнесла Эограпп.) Да, под этим именем они известны эхайнам. Хтаумы, иначе Спасители… На Земле ученые хтаумов к своей радости и огорчению обнаружили братьев по разуму. К радости — ибо цивилизация Мейал-Мун-Сиар считала своим первым долгом всеми доступными средствами способствовать увеличению количества Разума во вселенной. К огорчению — потому что на Земле было три разумных расы, имевших общего предка, но из которых две не имели никаких шансов на выживание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
