— Что?! — поразилась Нинель. — Как такое возможно?
— А что не так?
— В нашем отряде был человек из этого города, — решила рассказать Нинель. — У него лорд Нарет отобрал жилье и отправил со всей семьей жить на выселки в землянку. Мужчина решил уйти на заработки из города, чтобы выкупить дом, а когда через несколько лет вернулся, почти все жители города уже жили на выселках, а в Раздольном проживали лишь воинство и какие-то наемники. У воинов умерли все родственники, когда крестьяне якобы принесли в город отравленное зерно. Но это была ложь. На самом деле лорд Нарет был темным колдуном, это он отравил всех детей, женщин и стариков, чтобы мужчины озлобились на простой народ и начали их изводить.
Ханок с удивлением слушал рассказ эльфийки.
— Ты уверенна в этом?
— Уверена в чем? В том, что Нарет был темным колдуном? Конечно, уверена, мне довелось с ним столкнуться во время восстания.
— Ты участвовала в восстании против лорда Нарета?! — ахнул Ханок. — Ты знаешь, что после его свержения в городе наступил хаос? Лишь пару дней назад король послал туда старшего сына, чтобы тот наладил там жизнь. И когда принц приехал туда, он был в ужасе от той картины, что ему предстала. Исхудавшие, израненные жители, говорившие о страшном Вестнике Зла! Весь город был заполнен запахом смерти и крови!
— Не слишком ли быстро слухи расползлись по вашим землям? — заметил Гарэл. — Восстание произошло лишь несколько дней назад. Принц бы только-только приехал в Раздольный.
Ханок в ответ промолчал, но удивление в его глазах говорило о том, что эта мысль не приходила ему в голову.
— Как вообще такое происходит?! — в негодовании воскликнула Нинель. — Почему слухи настолько разнятся с реальностью? Невыносимо! — в сердцах Нинель стукнула кулаком об пол.
— Что вы еще знаете о Раздольном? — спросил Ханок. Раньше его мало интересовал этот город, он был далеко и не входил в его зону ответственности, поэтому командир гарнизона Гритергиса даже не придавал значения слухам.
— Не твое дело, предатель, — рыкнул Гарэл.
— Погоди, брат, — остановила его Нинель. — Надо рассказать нашу историю. Пусть это посеет семена сомнения в голове командира.
— Это затронет историю Вестника Зла, — заметил Гарэл.
— Ничего страшного, — пожала плечами Нинель. И она рассказала Ханоку о восстании в Раздольном. О трактире «Сытый Дракон», о том, как они с Гарэлом убили стражников, пленивших их друзей. О том, как Вестник помог людям в восстании. Опустила Нинель лишь рассказ о поединке Вестника и Нарета, упомянув только, что Вестник убил лорда, но она не видела, как именно.
Ханок внимательно слушал ее, в негодовании качая головой и цокая языком.
— Я понимаю, ты можешь не поверить моему рассказу, — закончила Нинель. — Но я надеюсь, что через какое-то время истина восторжествует и о Раздольном будут ходить правдивые рассказы, а не странные выдумки, взятые пьянчугами в тавернах из головы.
— По-моему, Нарет хорошо платил «Сытому Дракону». Лишившись кормящей руки, они хотят покарать виновников их обеднения, вот и распускают слухи, — криво усмехнулся Гарэл.
Нинель печально вздохнула. Она не знала, как бороться с невежеством и жадностью людей.
Ханок вглядывался в эльфийку и орка. Казалось, их не сильно заботило, поверит он им или нет. Они просто рассказали свою правду, которую видели и которую знают.
— Почему вы не рассказали об этом на допросе? — спросил Ханок.
— Потому что вы не спрашивали, — ответила Нинель.
— Вы в курсе, что ваш рассказ мог помочь вам оказаться на свободе? — нахмурился Ханок.
— Не помог бы, — ответила Нинель. — Атирика интересует только Вестник Зла и то, как его убить. Все наши разговоры о том, что мы этого не знаем, игнорировались. Рассказ же о Раздольном вообще никак не задевает Вестника, кроме его участия в восстании. А это еще больше могло усугубить нашу ситуацию, мы ведь помогали Вестнику поднять людей против лорда. Нет, спасибо, я лучше ограничусь сухими ответами, без подробностей.
— Что тебя связывает с Вестником Зла? — спросил Ханок. Этот вопрос волновал его весь вечер. Он не смог уснуть и пришел сюда за ответами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я же говорила: он спас меня из рабства, — ответила Нинель. — Если в общих чертах — то я ему обязана жизнью. У людей вроде этот долг считается священным, поэтому я думала, что у вас не возникнет вопросов насчет того, почему я была с Вестником Зла.
— Он тебя использовал? — спросил Ханок.
— Да нет же! Я была свободна! Он не требовал ничего от меня!
— Когда ты стала с ним путешествовать?
— Около пары месяцев назад.
— Значит, после того, как ты пропала из каравана, ты с ним больше не сталкивалась в течение десяти лет? — уточнил мужчина.
— Не сталкивалась, — процедила сквозь зубы Нинель.
— Все это время ты была в рабстве у орков?
— Да.
— Почему он тебя спас?
Нинель становилось все сложнее разговаривать на тему Вестника. Она начала вспоминать о нем, и ее сердце наливалось болью потери. Она скучала по нему.
— Я не знаю, — простонала Нинель.
— Что случилось между вами и Вестником?
— Мы расстались и пошли каждый своей дорогой, — постепенно повышая голос, ответила Нинель. — Что ты еще хочешь услышать о нем?!
Ханок удивленно глянул на нее и неожиданно понял, что могло вызвать такую злость у девушки. Мужчина закрыл рот рукой, чтобы подавить смех, но он перешел в громкий, истеричный хохот.
— Нинель, только не говори, что ты в него влюбилась! — хохоча, едва выговорил Ханок, но тут же отпрыгнул в сторону, когда Нинель яростно вскочила и бросилась на него, пытаясь ударить.
— Да мне плевать на него! — воскликнула Нинель, но ее крик сорвался. Она осеклась, попятилась к стене и отвернулась.
Гарэл лишь примирительно вздохнул. Он знал, что Нинель была неравнодушна к Киму. Орк не обсуждал это с сестрой, да этого и не требовалось. Нинель слишком бурно реагировала на воспоминания о Вестнике. Если бы ей было плевать или она бы действительно его ненавидела, то отнеслась бы к упоминанию о нем с холодом или равнодушием, с которым она упоминает, например, Томина.
Ханок покачал головой. «Умудрилась же эльфийка влюбиться в темного колдуна, — подумал он, глядя на девушку. — А что если он тоже ее полюбил? Тогда понятна причина их расставания: оба понимали, что им не быть вместе».
— Ты ничего не рассказываешь о Вестнике Зла, потому что все еще ему предана? — спросил Ханок.
— На это есть много причин, — вздохнув, тихо отозвалась Нинель и поглядела на Ханока грустным, но ясным взором.
Нинель полностью отдавала себе отчет в своих чувствах к Киму. Она понимала, что скучает по нему и что ей его не хватает. Но она должна идти своей дорогой, жить своей жизнью, а не надеяться постоянно на его силу. Возможно, в другой жизни они бы смогли путешествовать вместе, жить вместе, но это невозможно, когда он Хранитель мира. Девушке было тяжело, но она верила, что справится со своими чувствами. Справилась ведь она с тоской по Одрелоуну, а тут все должно быть проще.
«Можно ли осуждать женщину за любовь к мужчине? — размышлял Ханок, глядя в ее голубые глаза. — За ее преданность? Неужели Светлобог может допустить страдания влюбленной женщины из-за нашей ненависти к Вестнику Зла? Не осудит ли он нас за наши действия? Преданность женщины мужчине — одна из основных его заповедей, и Нинель ее не нарушает. Понимая, что они с Вестником Зла не могут быть вместе, она покинула его, оставаясь преданной ему. Ну а если она выберет путь зла, которым идет Вестник, не будет ли это означать нарушение заповедей о несении добра людям? Может ли вообще эльфийка связаться с темной магией?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я буду молиться за тебя, Нинель, — произнес он вслух. — И попрошу, чтобы вас отпустили.
— Удачи, — сухо кинула Нинель.
Ханок вышел.
Их освободили на рассвете. Ханок в молчании проводил их за город, отдав им все личные вещи и лошадей. Мрачная погода с дождем и ветром подкрепляла гнетущее настроение. Нинель и Гарэл молчали, не благодаря командира за свое освобождение. Ханок был виноват, что их схватили, и просто попытался этим вернуть себе честное имя в глазах орка и эльфийки.
